Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени - читать онлайн книгу. Автор: Карл Александр cтр.№ 52

Тогда он удалился так же незаметно, как и пришел, спокойно сознавая, что время на его стороне. Эми Роббинс нет дома – ну и что? Он вернется следующей ночью.

После этого он направился в Норт-Бич – и обнаружил клуб «Бал зеленого света».

Музыка смолкла, танцевавшие вернулись за свои столики. Церемониймейстер произнес в микрофон:

– Леди и джентльмены, «Бал зеленого света» с гордостью вам представляет: впервые в Сан-Франциско, «Убийцы домашних животных»!

Под жидкие вежливые аплодисменты занавес раздвинулся, открывая группу худых высоких музыкантов в черных одеждах, с густо забеленными лицами и лиловыми губами. На подставке за их спинами стояла серебряная клетка. В ней находилась блондинка в струящемся платье-сорочке. Стивенсон заинтересованно подался вперед.

Группа начала со сложной оратории под названием «Блюз кровавой лихорадки». Зал сотрясали децибелы из громадных усилителей. Лучи прожекторов вспыхивали и сияли. Стивенсон был заворожен: ему показалось, что сам сатана был бы рад явиться на эту сцену.

На середине композиции один из певцов выпустил женщину из клетки и начал водить на поводке. Другие музыканты толкали ее, выкрикивали в ее адрес ругательства. Некоторые даже отвешивали ей пощечины. В финале они сорвали с нее платье, связали, а потом обильно полили алой жидкостью (Стивенсону хотелось надеяться, что это настоящая кровь).

Когда гитары взяли последние аккорды, певец толкнул женщину на пол, наступил на нее, а потом поволок по сцене за кулисы, оставляя позади нее темно-красный след, залитый зеленым светом. Стивенсон вскочил и начал бурно аплодировать, требуя повторения на «бис», тогда как большинство зрителей остались сидеть, глядя на происходящее с иронией или отстраненным недоумением. Казалось, музыканты не ожидали, что один из посетителей с таким энтузиазмом примет их первую заявку на музыкальный хоррор: они сами опасались, что зашли слишком далеко.

Когда «Убийцы домашних животных» закончили выступление, Стивенсон подумал: «А почему бы и нет?» Он не убивал двух женщин в одну ночь с сентября 1888 года. То было время, когда ему хотелось не только продемонстрировать свою мужскую силу, но и (спасибо занятиям по общей хирургии) некоторые другие недавно приобретенные навыки. Тогда Лондон впал в панику. Так почему бы не предоставить великолепному Сан-Франциско такие же возможности?

– Потанцуем?

Он повернулся. Позади него, поджав под себя ноги, сидела девушка, которой еще секунду назад там не было.

– Я Долорес, – улыбнулась она.

Он был удивлен и неприятно поражен: она сама к нему подошла! Больше того, она была черная, а он еще никогда не имел дела с цветными женщинами. У нее были необычные глаза, курносый нос и полные сочные губы. Формы были менее пышными, чем у Марши Макги, – скорее эта Долорес была миниатюрная и стройная, почти как азиатка. Волосы были заплетены в десятки косичек, и необычная прическа заставляла ее казаться одновременно и искушенной горожанкой, и дикаркой.

Наряд ее тоже заслуживал внимания. На ней были надеты шелковые шаровары, заправленные в ботфорты из крокодиловой кожи. Вместо блузки на ней была надета майка цвета мха с рекламой клуба, в котором они сейчас находились. Запястья были унизаны тонкими браслетами, звенящими при каждом движении, а длинную шею украшала нитка жемчуга, демонстративно-небрежно завязанная.

Ему подумалось, что эта чернокожая девица окажется интересной партнершей. А почему бы и нет? В девятнадцатом веке их обоих осудили бы за сближение, но, похоже, теперь это было не так. Он наблюдал – причем с некоторым одобрением – за непринужденным смешением рас в 1979 году. Это казалось вызовом устоям веры, общественному устройству и законам Матери-Природы – и потому подобающим адскому миру. Тогда не пора ли ему принять в этом участие? Кроме того, эту девушку окружала аура изысканности и очарования, говорившая о богатых родителях. Она определенно ступенькой выше Марши Макги, продавщицы из среднего класса. Да – решено.

– А я – Лесли Джон.

Стивенсон встал и вышел с ней на площадку для танцев. Они начали танцевать. Поначалу он двигался неуверенно, а потом закрыл глаза, чтобы почувствовать музыку. Он откинул голову назад и влился в жесткий ритм музыки. Он притянул Долорес ближе и стал крутить туда-сюда, представляя себе, что она – раскачивающаяся кобра с раздутым капюшоном, как та, которую он когда-то видел в Зоологическом саду парка Риджентс. Его видения стали ярче: она была то смертоносной рептилией с равнин Кашмира, то гурией, чувственной темнокожей девственницей из мусульманского рая. Что это отведено назад: ядовитые зубы или ее ноги? Его танец стал бешеным: он тоже вообразил себя коброй. У них брачные танцы. Скоро они сплетутся, обменяются ядовитыми укусами страсти и впрыснут друг другу яд.

Лесли Джон открыл глаза. Всмотревшись, он увидел, что Долорес явно приятно удивлена тем, как быстро он освоил этот танец. Он ухмыльнулся. Скоро они это отпразднуют.

* * *

Будильник зазвенел.

Они оба моментально очнулись, уставившись друг на друга. Эйч Джи развернул руку, посмотрел на свои часы – и убедился, что они показывают час ночи. Он облегченно вздохнул, повернулся и отключил ее будильник (сигналом была мелодия, казавшаяся нелепо неуместной в такой час). Оба встали с постели. Эми ушла на кухню, чтобы приготовить ему чай, а себе – кофе. Он зашел в ванную и плеснул в лицо воды, которая в середине ночи оказалась неожиданно холодной.

– Черт! – вырвалось у него.

Тут он решил принять горячий душ: у них с Эми был запас времени.

Стоя под теплой водой, он вдруг почувствовал сомнения и тревогу. Его способ остановить мерзкого Стивенсона казался божественно простым, но не позволил ли он своему оптимизму отключить Аристотелеву логику? Конечно, он первый в истории человечества покоритель времени, но это не означает, что он способен победить судьбу или причину и следствие. Конкретнее, он не может объяснить содержание субботнего утреннего выпуска газеты иначе чем… как это Эми выражалась?.. «прогнувшись под» предначертание, а этого он делать не собирается. «Свобода воли» – это та песня, которую он мурлычет еще со школы, как и все выдающиеся британские мыслители.

Он намылился – и снова нахмурил брови, мысленно проклиная апостола Павла, Фому Аквинского и всю компанию блестящих пессимистов-богословов Католической церкви. Это тоже не помогло: образ газеты упорно возвращался в его мысли. Как это объяснить? Долорес Кларк погибла – и Эми тоже зверски убита. Таковы были / будут факты! Как с этим бороться? А что, если знание будущего и гроша ломаного не стоит?

Внезапно он шумно выдохнул. Как это он раньше не сообразил? Вся его методика четвертого измерения базируется на том, что сферы времени геометрически высятся одна над другой, словно громадная поленница. Все время во вселенной перманентно; события непрерывно происходят снова и снова, точно так же, как атомы и электроны не прекращают своего танца в вечном вихре. (Если бы время и события были не такими, если бы они были времменными, а не временнымми, то путешествие в прошлое или будущее было бы абсурдным и бесполезным, ибо того времени не будет и, следовательно, некуда будет отправляться.) А раз время, события, причины и следствия перманентны, то это значит, что Эми – да и он сам тоже – где-то во вселенной уже мертвы. Значит, то, что они обнаружили в будущем, – это старое событие, возможно, повторенное бесчисленное количество раз. Тогда космический масштаб того, что они с Эми собираются сделать, просто ошеломляет! Когда он помешает Стивенсону совершить убийство, он бросит камень в мифическое Море Спокойствия. Круги разойдутся по вселенной, изменяя все на своем пути. Когда они достигнут берегов Вечности, то эти самые круги превратятся в приливную волну – и разобьют стены предопределенности раз и навсегда. Человек станет всевластным!