Юби: роман - читать онлайн книгу. Автор: Наум Ним cтр.№ 4

Угуч лежал клубком в одном из своих тайников-укрывов. Этот был обустроен в корневище здоровенной ели, которая вцепилась в самый край крутого оврага. Благодаря такому расположению, заросли переплетенных корней с той стороны ели, что глядела в овраг, свисали открытыми, пока не доставали до земли, чтобы уже там вкрутиться в нее изо всех сил и удержать могучую мачту дерева. За этой занавесью корней и располагалась тайная берлога Угуча.

Сегодня Угуч поднялся чуть свет, и потому не было ничего странного в том, что он закемарил в этом своем укрывище, в стороне от непрестанно гомонящей суеты интерната. Если бы не вопли из репродуктора, он, может, проспал бы до самого обеда. А куда ему спешить? Уроки в шестом классе закончились уже с неделю как… Хотя и на уроки он давно уже не спешил и редко ходил, даже зная, что Йеф опять будет по этому поводу выговаривать да втолковывать какие-то невзаправдашние книжные истины… Ему ведь учеба не впрок. Спроси хоть кого, кроме Йефа конечно, – кажный учитель и кажный воспитатель подтвердит, что не впрок. Даже теть-Оль…

Угуч вспомнил, что ему надо было помогать на кухне. Наверное, теть-Оль волнуется, думает, куда это Угуч запропал… Спрашивает одного, другого – не видал ли кто?.. А кто ж его увидит, когда он в укромке своей, о которой никто ничего… Может быть, она даже нашла Йефа, остановила его и спрашивает: не видел ли? не знает ли?..

Надо бежать, пока они там не подняли тревогу… Да какую тревогу? Будут они тебе из-за какого-то убогого недоумка тревожиться!..

Угуч окончательно проснулся.

* * *

Первый раз он сегодня проснулся, едва засветало. Его разбудил Махан. Сперва Угуч даже испугался, увидев перед собой страшное лицо, но потом признал Махана, только с жуткими подглазьями, заплывшими в сплошной синяк.

«Наверное, это из-за вчерашнего падения с лошади, – догадался Угуч. – Только ведь Махан сам виноват. Он долго выпрашивал эти свои синяки».

И правда выпрашивал. С того самого времени, как пришел в эту школу и увидел кентавра Дим-Дана, а увидел он счастливый полет Угуча и Даньки на второй или третий день нового учебного года. Весь класс выстроился на уроке физкультуры и вот тут рядом с дорожкой, на которой физкультурничали шестиклашки, наискосок по футбольному полю пронесся Угуч с Данькой на плечах – пролетел, проскакал и скрылся в лесу. («Значит, сынок сачкует, – непонятно прошипел Свисток-с-кепкой. – Значит, папанька отсутствует. А где же он, скажите, пожалуйста».) Потом из-за деревьев раздался лихой свист Даниила, и этот свист окончательно добил Махана. Жгучая зависть поселилась в его довольно добродушном сердце и корежила его изворотливую душу.

Сначала он просто и честно предложил Угучу стать его, Махановым, персональным конем. Не на все время, а только в исключительно важных случаях. Может, только раз в год и – все. Они же дети советских разведчиков и должны помогать друг другу. А кроме того, Махан – главный, и Угуч должен во всем его слушать.

Махан чуть ли не силой влез Угучу на плечи и взялся командовать: «Вперед!», «Стой!», «Повернись!»… Угучу и не трудно, тем более Махан оказался совсем легким – вот только сидел он как-то незграбна, все время боялся упасть, уцепился в волоса, ногами стискивал так, что и не вздохнуть, цапал за лицо и даже глазам закрывал обзор мира. Наверное, все это Угуч стерпел бы, но Махан категорично потребовал, чтобы Угуч перестал возить Даньку да и вообще перестал с ним возиться.

– Ты пойми, он же Недоделок, – повторял Махан подслушанное прозвище Даниила, которым его безо всяких сомнений окрестила языкатая теть-Оль. – Да в придачу он ведь жид, – вколачивал Махан Угучу главные истины жизни. – Ну сам скажи, разве не так? Так, натурально жид, а жиды завсегда на нас ездють. А мы не должны их возить. Ты же разумный пацан, а таких простых вещей не сечешь… Ты меня слухай, и будет у нас полный ажур…

Уговорить Угуча не удалось – ни проклятьями, ни матюгами, ни приказами из разведцентра, ни даже угрозой лишения загробной жизни, которую за просто так не дают. Все это было такой мелочью по сравнению с полетами кентавра Дим-Дана, что смешно и говорить…

Махан вроде отступил. До конца он от своих планов не отказывался и время от времени снова долбил в Угуча про жидов и про Недоделка, но даже без видимости успеха. Угуч бычил упрямую бошку и стоял скалой – не сдвинуть. Махан даже иногда влезал Угучу на плечи и звонко командовал, но совсем недолго. Он сам чувствовал себя в роли наездника не слишком уверенно и втайне боялся, что Угуч сейчас вот взбрыкнет и полетит, как с Данькой, и настанет тогда полный звездец…

Однако совсем от своих планов Махан не отказывался. Он не мог уступить какому-то жалкому инвалиду, да к тому же еще и жиденышу… Стоит только раз уступить и ты уже никто, меньше, чем никто, – мразь и сор. По крайней мере, так считается среди уголовников, где Махан вроде бы обретался то ли по собственной дурости, то ли по заданию таинственного разведцентра…

* * *

Учебный год давно уже закончился, и три дня назад классный руководитель Йеф-Ич собрал своих теперь уже семиклашек и повел на экскурсию. Эти мероприятия любили все, потому что Йеф не просто ходил с ними туда-сюда, а о чем-нибудь рассказывал, и с рассказами этими и кино не сравняется. Даже ворчливый Махан, который предпочитал сам оказываться в центре внимания и для этого врал напропалую о чем угодно, задиристо и неумело, – даже он умолкал и, открыв рот, слушал Йефа, хотя рожица его все равно была готова скорчиться в гримасу «подумаешь, ничего особенного».

В тот раз Йеф рассказывал про рыцаря Айвенго.

Махан надолго задумался, а вчера под вечер в компании почти всех пацанов их класса и с поддержкой пацанов постарше, двое из которых тоже были детьми чекистов-разведчиков и потому всячески выражали готовность побить кого надо, остановил кентавра Дим-Дана у дома Йефа.

– Слухай сюда, стручок, – обратился Махан к Даньке, игнорируя Угуча напрочь. – Сейчас мы устроим рыцарский турнир. Ты на нем. – Махан показал на Угуча. – А я на Воване. – Он ткнул пальцем в чекистова сынка из восьмого класса – вполне себе крепкого пацана. – Кто победит, тот и берет Угуча своим конем навсегда, – предложил Махан. – Ну, че молчишь?.. Ссышь?..

– Он не конь, – прошипел Данька сверху.

Махан с Данькой зыркали друг в друга заклятыми врагами, будто не было долгих совместных похождений, шкод да проказ – ничего не было. Все сжигалось в пепел…

– Тебе не конь, а мне будет конь, – отмахнулся Махан. – Ну, че замолчал? Спужался?

Данька согласился и, по обыкновению, всю организацию турнира взял в свои руки, а Махан, тоже по обыкновению, делал вид, что все происходит по его воле и под его руководством.

Местом турнира определили физкультурную площадку с краю от футбольного поля, точнее гимнастический бум – бревно, укрепленное на высоте полутора метров над землей. Всадники должны были мчаться каждый по своей стороне бума. В копья выбрали половые щетки на длинных деревянных ручках, а в шлемы – плетеные мусорные корзинки для бумаг.