Русанов - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Корякин cтр.№ 46

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Русанов | Автор книги - Владислав Корякин

Cтраница 46
читать онлайн книги бесплатно

Особенно это проявилось в шлюпочном походе к полуострову Адмиралтейства. Понимая, что именно этот маршрут в случае удачи станет главным событием экспедиции, Крамер поначалу, судя по дневнику А. А. Быкова, также намеревался участвовать в нем, но в последний момент по каким-то причинам отказался. Отъезд 22 июля Русанова и обоих Вылок, составивших экипаж крохотного судна, Быков описал так:

«Подняв паруса, шлюпка ушла в океан после дружеского теплого прощания. Сжималось сердце невольной боязнью за Русанова. Поездка в такой старой полуразбитой шлюпке открытым океаном могла окончиться печально. Страшен Ледовитый океан, когда разбушуется сердитыми волнами, и опасны прибрежные скалы с их подводными рифами. А от Крестовой губы до полуострова Адмиралтейства была не одна сотня верст» (1945, с. 36).

Хотя оценка обстановки глазами новичка-фотографа и уже прошедшего крещение Арктикой профессионала не могла совпадать, опасения Быкова понятны. Не в первый и не в последний раз исследователи использовали транспорт, оставлявший желать лучшего по единственной причине — цель стоила того. Скорее удивительно другое — как часто она достигалась.

Первое «открытие» последовало, когда еще шлюпка не вышла из Крестовой губы — новенький, с иголочки норвежский охотничий домик приютился среди скал у мыса Прокофьева. Как эту «новостройку» не заметили с борта «Королевы Ольги Константиновны», остается только гадать, но факт остается фактом — трое россиян и трое норвежцев теперь с интересом рассматривали друг друга, про себя решая неожиданно возникшую проблему — как вести себя с незваными гостями, ибо таковыми они оказались друг для друга. Строго говоря, новостью возникшая ситуация была только для Русанова, поскольку его спутники-ненцы неоднократно ранее имели дело с «норвегами», вступая с ними в «бартер» по той простой причине, что собственное правительство в далеком Петербурге попросту оставило их на произвол судьбы.

Открывшаяся картина (учитывая развалины старой поморской избы поблизости) была настолько символичной, что в отчете была описана следующим образом:

«Печальная картина на русской земле! Там, где некогда в течение столетий промышляли наши русские отважные поморы, теперь спокойно живут и легко богатеют норвежцы. Рядом с гнилыми, покрытыми мхом развалинами нарождалась новая жизнь» (1945, с. 114) — но не наша, российская — остается добавить в качестве комментария. В отчете также сказано, что «норвежцы оказались очень гостеприимными» (а что им оставалось делать?). Русанов использовал это обстоятельство, оставшись здесь на ночевку. В общении с норвежцами, когда переводчиком выступал Тыко (Илья) Вылка, выяснилось много интересного — размеры норвежского промысла, наличие других норвежских охотничьих баз (например, в губе Архангельской), связь между ними и т. д. Только вблизи домика стояли тридцать бочек с салом морского зверя и свежепосоленным гольцом. Доход от этого явно незаконного промысла было нетрудно подсчитать, как и убытки государства из-за российского ротозейства, причем на высшем уровне. Определенно, не стоит обвинять Русанова в «непринятии мер», скорее он поступил мудро, отодвинув их на будущий год, причем без ненужных осложнений, продемонстрировав, таким образом, свои качества еще и на дипломатическом поприще.

Переход на следующий день в губу Южную Сульменева занял немного времени, причем для ночевки остановились в небольшой защищенной бухте прямо против крупного ледника на противоположном берегу, от которого с грохотом, временами переходившим в отдаленные раскаты, всю ночь валились айсберги — за это на своей отчетной карте Русанов назвал его Шумным. Если читатель однажды посетит эти негостеприимные берега Новой Земли, он уже не увидит здесь чего-либо подобного — ледник отшумел, когда в процессе отступания его край оказался на суше и перестал продуцировать айсберги с сопутствующими звуковыми эффектами. Но тогда Русанова волновала иная проблема — отойди ветер к северу и вся беспокойная флотилия красавцев-айс-бергов безжалостно атакует его стоянку. Лучше было покинуть ее, что и было сделано 24 июля.

Поскольку ветер действительно отошел к северу и стал, таким образом, встречным, идти пришлось большей частью на веслах. У северного входного мыса в оставляемую губу на каменистых банках застряло множество айсбергов, отчего Русанов назвал его мысом Плавучих льдов. Его миновали на приличном расстоянии, чтобы самим не оказаться на случайной подводной скале. На исходе суток, несмотря на ветер и волнение, стали на якорь в соседней губе Северной Сульменева. При этом стоянка оказалась открытой волнению настолько, что пришлось разгружать шлюпку и вытаскивать ее на берег. Такая предосторожность оказалась правильной — неподалеку сохранились следы старой морской катастрофы — избитые на камнях волнами обломки небольшого судна как напоминание неосторожным мореходам. Сколько подобных «памятников» суждено было Русанову потом встретить на Новой Земле…

Побережье, вдоль которого проходил маршрут, было достаточно типичным для этой части Новой Земли — горные хребты один за другим тянулись вдоль побережья, постепенно повышаясь в глубь суши, сверкая в лучах незаходящего солнца многочисленными ледниками на склонах. Вся эта горная система поперек побережья рассекалась многочисленными заливами-фиордами, которые поморы издавна называли по своему губами, и этот термин в знак признания их заслуг остался в топонимике Новой Земли. Такие зали-вы-фиорды-губы, разрывая хребты на обособленные друг от друга куски, вторгались в глубь Новой Земли на десятки километров, отчего пейзаж архипелага приобретал необычайную зрелищность и перспективу. В самих губах между пересекавшими их хребтами существовали так называемые расширения-ледянки, в которых лед сохранялся с наступлением лета даже тогда, когда на открытом побережье от него не оставалось и следа. Такой экскурс в особенности топонимики Новой Земли необходим, поскольку является местной особенностью, без которой обойтись невозможно. Отметим также, что в те времена изучение рельефа входило в компетенцию геолога, и неудивительно, что Русанов уделял ему в своих работах много места.

На пути к конечной цели своего маршрута — полуострову Адмиралтейства Русанов пока не вел особых научных наблюдений, используя свой вояж лишь для попутной рекогносцировки — разведки побережья на будущее, одновременно отмечая все несовпадения в описаниях предшественников. Природный процесс здесь проходил настолько интенсивно (о чем он уже знал по прошлым экспедициям на примере ледников), что его эффект проследить было несложно. Разумеется, он отмечал также места наиболее благоприятных стоянок, скопления плавника на берегу для костров, наличие поблизости пресной воды, — все то, что облегчает жизнь человека в этом суровом краю, его быт и безопасность.

Обычно начало маршрута сопровождается массой непредвиденных мелких случайностей. Каждый новый участник по-своему приспосабливается к новой обстановке, стараясь «вписаться» в нее и одновременно уясняя свое место в грядущих событиях. Все, как в любом новом коллективе на материке, не считая окружающей обстановки, которая не прощает многого из того, что сходит с рук где-либо в средней полосе России. Все точно так же происходило и в этом плавании, когда Русанов впервые отвечал не только за его результаты, но еще за доверившихся ему ненцев, у которых он сам многому научился за две прошедшие экспедиции. Хотя на пути к цели — полуострову Адмиралтейства — было не до науки, она оставалась в его мыслях постоянно — наукой ему предстояло заниматься много (причем сколько понадобится) уже при возвращении к «стану» экспедиции. Именно тогда он впервые оценил недостаток такого похода туда-обратно, когда одно направление движения выходило «холостым», то есть без наблюдений. В будущем он старался избегать подобных ситуаций.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию