Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 60

Пригнувшись, Стадухин с трудом протиснулся внутрь. В полутемном, более похожем на землянку, чем на избу, помещении лежали мертвые люди. Лица их уже покрылись зеленой плесенью.

Коряки рассказали Стадухину и о «камне-утесе», который тянется по берегу так далеко, что никто из людей не знает конца этому камню. Стадухин подумал и приказал поворачивать кочи назад. Стадухин был практическим человеком, и для него, пусть и привычного к Заполярью морехода, риск дальнейшего плавания показался непомерно большим. Тем же летом Стадухин вернулся в Нижнеколымск.

А Дежнева не остановили первые неудачи.

Отважно продолжал он плавание, каждый день которого стоил казакам все новых и новых жертв. Через Берингов пролив прошло всего три судна. Два дежневских коча и один анкундиновский.

«Тот нос вышел в море гораздо далеко, – запишет многие годы спустя Дежнев. – А живут на нем чукчи добре много. А против того носу на островах живут люди, называют их зубатыми, потому что пронимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных. А лежит тот нос промеж сивер на полуношник, а с русскую сторону носа признана вышла речка, становье тут у чукоч делано, что башни из кости китовой, а нос поворачивает кругом, к Анадырь реке…»

Он писал это, не понимая, что впервые в истории ему удалось обогнуть северо-восточный выступ континента и пройти из Северного Ледовитого океана в Тихий, совершить подвиг, который многие десятилетия так никто и не сможет повторить.

Неприветливо встретил Тихий океан мореплавателей, рискнувших войти в него с северного хода.

Ураган обрушился на суденышки. Коч Анкундинова выбросило на скалистый берег, и Дежневу с трудом удалось спасти часть команды. Между тем ветер не стихал, и ночью последние два коча потеряли друг друга.

Судьба судна, которое вел Федот Алексеев, не установлена.

Недолго длилось плавание и самого Дежнева.

Ветром прибило судно к Олюторскому полуострову…

Мореплаватели проскочили обетованную Погычу – реку Анадырь и высадились уже на территории нынешней Камчатской области.

«Я, холоп твой, от тех товарищей своих остался всего двадцатью четырями человеки… А на Анадырь реку доволокся всего двенадцатью человеки».

Эти двенадцать человек и построили Анадырский острожек.

«А река Анадырь не лесна и соболей по ней мало… а иного черного лесу нет никакого, кроме березнику и осиника… от берегов лесу не широко, все тундра да камень… А государевых всяких дел писать не на чом, бумаги писчей нет… Милосердный государь, царь… пожалуй меня, холопа своего, за мое службишко к тебе, великому государю, и за подъемы, и за раны, и за кровь, и за морские разбои, и за всякое нужное терпение своим великого государя, хлебным и денежным жалованием за прошлые годы со 151 и по 170 год (с 1643 по 1662 год. – Н.К.) мой заслужной оклад сполна, чтобы мне, холопу твоему, в кабальных долгах на правеже убиту не быть и впредь бы твоей, великого государя, службы не отбыть и в конец не погибнуть! Царь, государь, смилуйся, пожалуй!»

Этим отчаянным: «Царь, государь, смилуйся, пожалуй!» – кончаются и другая, и третья, и четвертая челобитные Семена Дежнева.

Обычные, стандартные формулировки, принятые при обращении к царю… Но как сходно с отчаяннейшим вскриком звучат они в дежневских сказках!

Прошедший сквозь бесконечные пространства тайги и тундры, сквозь непроходимые льды северных морей и жестокие штормы Тихого океана, этот отважный землепроходец, искусный мореплаватель и воин, сотни раз заглядывавший в лицо смерти, – этот человек боится погибнуть под кнутами «на правеже»!

Больно сжимается сердце, когда читаешь «скаски» Дежнева.

И сейчас, многие столетия спустя, ощущаешь волнение, которое охватывало его, когда пытался он вложить в немудреные слова свой долгий и трудный путь.

Голос Дежнева сбивается, путаются эпизоды. Не закончив один, Дежнев начинает рассказывать другой, а потом снова возвращается к первому. Мучительно трудно было вместить в слова все, что довелось пережить…

Из посвиста стрел, из завываний вьюги, из шума моря складывались его сказки, как, впрочем, и сама русская речь.

Пройдут немногие годы, и младший устюжанин Владимир Атласов, заняв дежневскую должность приказчика Анадырского острога, предпримет свой поход на Камчатку.

Еще несколько десятилетий – и люди уже другой, Петровской эпохи попытаются повторить плавание Дежнева и не смогут сделать этого, но самому Дежневу не дано было осознать величие совершенного им подвига. Впрочем, не задумывались о значении своих подвигов и тысячи других землепроходцев, бесстрашно шедших когда-то впереди него.

Но пройдет столетие, и историк Миллер, участник Второй Камчатской экспедиции, отыщет в архивах Якутской приказной избы дежневские «скаски», и поразятся потомки величию и мужеству духа, явленного в судьбе простого казака…

И весть о стародавнем подвиге казака Дежнева поможет молодым офицерам молодого русского флота Семену Челюскину, Никифору Чекину, Дмитрию и Харитону Лаптевым, командовавшим северными отрядами экспедиции, совершить свои подвиги.

Дежнев не задумывался о грядущей славе, начиная свою службу приказчика в поставленном им самим Анадырском остроге.

И конечно, разглядывая 8 января 1654 года морозное солнце, уходящее за Анюйский хребет, не мог он знать, что там, на западном рубеже государства, начинается великий день: Переяславская рада принимает решение о воссоединении Украины с Россией.

Мертвые вершины Анюйского хребта отделяли его от родины, и оттуда ждал Дежнев подмоги, твердо веря, что и сюда, на край земли, придут русские люди…

В 1662 году Дежнев первый раз едет в Москву.

Знаменательно совпадение.

В этот же год возвращается в Москву из сибирской ссылки мятежный протопоп Аввакум. Шесть лет назад вместе с отрядом воеводы Афанасия Филипповича Пашкова его отправили в Даурскую землю, присоединенную к России походом Ерофея Хабарова. Самого Хабарова незадолго до этого, закованного в железо, увезли в Москву, где, впрочем, он был помилован и даже пожалован чином сына боярского.

Аввакум на год раньше Дежнева добрался до Москвы.

Дежнева задерживали, тщательно и придирчиво проверяя, цела ли казна, которую он вез в столицу. Только в 1665 году он приехал в Москву.

Приветливо встретили Дежнева в столице. Челобитные его были удовлетворены. За девятнадцать лет службы Дежнев сполна получил все свое жалованье: сто двадцать восемь рублей, один алтын, четыре деньги.

Сумма показалась дьякам Сибирского приказа настолько значительной, что они не решились выплатить ее без разрешения царя и боярского приговора. Царь Алексей Михайлович выплату разрешил.

Треть суммы Дежнев получил деньгами, а две трети – сукном.

24 января он стал обладателем семидесяти метров сукна и тридцати восьми рублей денег. Получалось, что в год он зарабатывал по два рубля да по три с половиной метра сукна. Не слишком-то дорого обошлось казне приобретение «восточного угла» державы. Особенно если вспомнить, что стоимость моржовой кости, собранной Дежневым на Анадыре и привезенной им в Москву, была оценена в семнадцать тысяч рублей.