Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 41

К заговору был привлечен Захар Ляпунов. 17 июля он поднял мятеж. Дворяне и дети боярские заполнили Кремль.

– Да сведен будет с царства Василий! – кричали они.

Патриарх Гермоген пытался остановить смутьянов, но мятежники заглушали слова святителя своими криками.

Царя Василия Шуйского вывели из дворца и насильно постригли в монахи. Иноческие обеты за него давал князь Тюфякин.

Со скорбью взирал на это безумие святой Гермоген.

– Ты говорил обеты иноческие! – сказал он Тюфякину. – Тебя и признаю монахом, а не царя Василия!

Потом добавил:

– Аще Владыка мой Христос на престоле владычества моего укрепит мя, совлеку царя Василия от риз и освобожу его!

Мятежники увезли превращенного в инока Варлаама царя Василия Шуйского в Чудов монастырь и заточили там.

Трагична судьба этого царя, трагична судьба всего древнего рода князей Шуйских.

Такой мощный, такой многочисленный род! Он прорастает в XVI веке к верховной власти и за несколько десятилетий, одну за другой, теряет все свои могучие ветви.

Жутковато читать скорбный мартиролог.

Убит… Утоплен… Затравлен… Задушен… Отравлен… Убит…

Теперь пришла очередь последних Шуйских – царя Василия Ивановича и его брата Дмитрия…

«Так Москва проступила с Венценосцем, который хотел снискать ея и России любовь подчинением своей воли закону, – писал Н.М. Карамзин, – бережливостию государственною, безпристрастием в наградах, умеренностью в наказаниях, терпимостию общественной свободы, ревностию к гражданскому образованию – который не изумлялся в самых чрезвычайных бедствиях, оказывал неустрашимость в бунтах, готовность умереть верным достоинству Монаршему, и не был никогда столь знаменит, столь достоин престола, как свергаемый с онаго изменою: влекомый в келлию толпою злодеев, несчастный Шуйский являлся один истинно великодушным в мятежной столице»…

Власть перешла в руки Семибоярщины – отравителя М.В. Скопина-Шуйского князя И.М. Воротынского; брата тушинского патриарха Филарета – И.Н. Романова; Ф.И. Мстиславского; А.В. Трубецкого; А.В. Голицына; Б.М. Лыкова; Ф.И. Шереметева.

Первым делом московско-тушинские бояре выдали полякам на расправу и глумление последних Шуйских – царя Василия Ивановича и его брата Дмитрия.

29 октября 1611 года, подобно римскому триумфатору, сидя в богатой коляске, в которую впряжена была шестерка белых лошадей, окруженный пышной свитой въехал в Варшаву коронный гетман Станислав Жолкевский. За ним влачился пленный русский царь Василий Шуйский и его брат – Дмитрий.

Поставив этих последних Рюриковичей перед троном Сигизмунда, Жолкевский сказал: «Вот он, великий царь московский, наследник московских царей, которые столько времени своим могуществом были страшны и грозны польской короне… Вот брат его Дмитрий… Ныне стоят они жалкими пленниками, всего лишенные, обнищалые, поверженные к стопам вашего величества и, падая на землю, молят о пощаде и милосердии!»

О том, что привел он в Варшаву не царя, а монаха, гетман упомянуть позабыл…

Жестокое унижение пришлось пережить несчастным пленникам, которые еще не знали, что в плену и предстоит им закончить свои дни.

Но это было унижение не только Шуйских, это было жестокое унижение всей Руси, на которую обрекла ее московская знать, предавшая свою страну… А в самой Москве разгорелась борьба между главарем повстанцев Захарием Ляпуновым, ратовавшим за избрание на царство Василия Голицына, и партией последнего Гедиминовича – Федора Ивановича Мстиславского, стоявшей за избрание царем королевича Владислава.

Тогда же тушинский патриарх Филарет Романов предложил избрать царем его четырнадцатилетнего сына Михаила…

Впрочем, ни Василию Голицыну, ни Филарету (Романову) не удалось противостоять партии Федора Ивановича Мстиславского, требовавшего избрания Владислава и соединения с Польшей.

Страшная слепота поразила московских бояр.

Видели глаза, кого выбирают в цари, но не разбирали бояре, что делают, не ведали, что творят.

– Что всуе мететесь и вверяете души свои поганым полякам? – заклинал этих слепцов патриарх Гермоген. – Разве не знаете, что издавна наша христианская греческая вера ненавидима в странах иноплеменных?

Но не слышали его потерявшие от страха и жадности разум московские бояре. Сигизмунд обещал им шляхетские вольности, и, теряя последний стыд, верховники соглашались на всё.

Они заключили с гетманом Жолкевским договор о приглашении на русский трон королевича Владислава.

Вот имена бояр, отвезших договор гетману: Ф.И. Мстиславский, А.В. Голицын, несколько членов Земского собора и, конечно же, И.Н. Романов, брат тушинского патриарха Филарета.

27 августа Москва присягнула Владиславу, а меньше чем через месяц, ночью, по сговору с Семибоярщиной поляки заняли Кремль, Китай-город, Новодевичий монастырь.

Совершилось величайшее в истории нашей Родины предательство.

Кучка бояр, трясущихся от страха за свои жизни, раскрыла ворота Кремля чужеземным захватчикам.

С этого момента начинается новая страница в биографии тушинского патриарха Филарета. Вместе с убийцей Годуновых князем Василием Голицыным он отправляется в посольство, чтобы привезти в Москву нового царя – королевича Владислава.

Печальна была дорога послов к Смоленску. Горели вдоль дороги сёла, едкий дым стлался над полями. Своими глазами видели предатели, какой мир устанавливают на Русской земле их новые хозяева – в пепел обратился Калязин монастырь, разгромлен Козельск…

В королевский стан под Смоленском послов не пустили, указали место на берегу Днепра, где они и должны были ожидать приема. Послы, ссылаясь на трудный путь, просили продуктов, но…

– Король здесь на войне и сам терпит нужду! – услышали в ответ.

Так началось знакомство бояр-изменников с благами шляхетской вольности, которой они так добивались.

Приняли послов только через пять дней, 12 октября.

– Всевечный Бог богов назначил степени для монархов и подданных, – важно объявил Сапега, выслушав их. – Кто дерзает возноситься выше своего звания, того Он казнит и низвергает. Бог казнил Годунова и низвергнул Шуйского – этих венценосцев, рожденных слугами!.. Идите… Вы узнаете волю королевскую!

Воля королевская не порадовала послов.

Им было объявлено, что прежде они должны склонить к капитуляции осажденный Смоленск.

– Пошто ему капитулировать? – спросили послы. – Ручаемся вам душами за боярина Шеина и граждан: они искренне, вместе с Россиею, присягнут Владиславу.

– Для чего же не Сигизмунду? – удивились поляки. – Вы оскорбляете короля своим недоверием, дерзая разделять отца с сыном. Смоленск должен присягнуть им обоим.