Бандитский Петербург. 25 лет спустя - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 20

Вот тут уже начался настоящий бум вокруг имени Пантелеева, весь Питер встал на уши. Милиция и ЧК – естественно, тоже. А шайка Пантелеева между тем снова начала раздевать прохожих на улицах. Сам Фартовый все больше нервничал, психовал, налегал на наркотики и водочку, у него развивалась маниакальная подозрительность и тоскливое предчувствие скорого конца. Один он уже не ходил. В притонах и ресторанах его постоянно сопровождали два телохранителя. В карманах тужурки Пантелеева всегда два взведенных револьвера, он готов стрелять в любого, кто вызывает у него малейшее подозрение. Именно так погибли инженер Студенцов и его жена – Леньке показалось, что Студенцов достает револьвер.

9 декабря 1922 года Пантелеев и Гавриков попали в засаду у ресторана «Донон». И вновь Фартовому удалось уйти. Петроград уже просто кипел от слухов – люди в открытую говорили, что милиция в доле с бандитами, поэтому Пантелеев неуловим. На стенах питерских домов стали появляться издевательские надписи, типа: «До 10 вечера шуба ваша, а после 10 – наша!» Стоит ли говорить, что и это «творчество» молва приписывала Пантелееву, хотя он, скорее всего, к нему никакого отношения не имел. Леньке было не до шуточек. Он хотел одного – быстрее сорвать какой-нибудь крупный куш и уйти за кордон. Страх постепенно превратил Пантелеева в полусумасшедшего, которого стали бояться даже ближайшие подельники. Во время налетов на квартиры Ленька теперь безжалостно стрелял в беззащитных людей. Видимо, убийствами Фартовый пытался заглушить свой собственный ужас. Особо зверским было убийство семьи профессора Романченко, проживавшей в доме № 12 по Десятой роте Измайловского полка, – там расстреляли всех, не пожалели даже собаку.

Между тем правоохранительные органы, получив информацию о намерении Пантелеева уйти за кордон, поняли, что медлить больше нельзя. В местах возможного появления Фартового были организованы засады (то ли 27, то ли 28 засад – для тех времен это более чем круто). Наиболее «перспективным» местом считалась хаза на углу канала Грибоедова и Столярного переулка, которую содержал некто Климанов, дальний родственник Леньки. В ночь на 11 февраля 1923 года Фартовый действительно пришел туда, но увидел сигнал тревоги – горшок с геранью. Видимо, его успела выставить на окно одна из сестер Леньки, то ли Вера, то ли Клавдия – их обеих тогда арестовали на этой хазе. (Сестрички-то были, кстати, еще те штучки – они вместе с Ленькой иногда участвовали в налетах.) Отстреливаясь, Пантелеев ушел и на этот раз, но запас его везения кончился.

По агентурным каналам чекисты получили информацию о том, что в ночь на 13 февраля по адресу Лиговка, 10, состоится сходняк, на котором должен быть и Пантелеев.{ Этот дом до революции принадлежал министру двора Его Императорского Величества барону Фредериксу, который сам там, естественно, не жил, а сдавал его внаем. Репутация этого адреса была, прямо скажем, совсем не баронская – в нем постоянно гудели притоны, малины и т. д.} В последний момент кто-то вспомнил, что у Мишки Корявого, ускользнувшего из засады у Климанова вместе с Ленькой, есть любовница-проститутка, некая Мицкевич, проживавшая по адресу Можайская, 38{ Этот район, от Загородного проспекта до Обводного, до революции назывался Семенцами – из-за находившихся поблизости казарм лейб-гвардии Семеновского полка. До революции эти места считались одними из самых криминогенных кварталов Питера.}. На всякий случай засаду послали и к Мицкевич, но, поскольку Фартового ждали на Лиговке, на Можайскую отправили самого молодого сотрудника, Ивана Брусько, с двумя преданными красноармейцами. По закону подлости Пантелеев, проигнорировав сходняк в доме барона Фредерикса, явился как раз на Можайскую. Брусько и Пантелеев выстрелили друг в друга почти одновременно, но фарт Фартового закончился – он промахнулся, а вот пуля молодого чекиста Вани была смертельной… Мишку Корявого удалось взять живым, в эту же ночь на Международном проспекте был задержан и Александр Рейнтон. На 10-й роте Измайловского полка милиция арестовала супругов Лежовых – наводчиков Пантелеева…

Вот и вся история про банду Пантелеева. Питерцы не верили, что он убит, и властям пришлось пойти на беспрецедентный шаг – выставить его труп на всеобщее обозрение. А в воровской среде еще долго ходили легенды про где-то спрятанные клады Пантелеева…{ В 1990-х годах точно такие слухи будут ходить в Питере про сокровища бандита Мадуева, приговоренного в 1995 году к расстрелу и прославившегося своим «тюремным романом» со следователем прокуратуры Натальей Воронцовой, передавшей преступнику в «Кресты» револьвер для побега. Людям свойственно верить в романтические тайны, но скорее всего и у Пантелеева, и у Мадуева никаких сокровищ остаться не могло. Жить в розыске, когда на тебя идет настоящая охота, – очень дорого. Нужно постоянно менять жилье, документы, одежду, платить взятки, платить за информацию, за оружие…} А одна легенда, связанная с Пантелеевым, дожила и до наших дней. Якобы где-то то ли в ФСБ, то ли в милиции, в каком-то закрытом музее хранится до сих пор заспиртованная голова Фартового. Поверить в это трудно, но в 1995 году автору довелось услышать эту легенду из уст одного довольно большого милицейского чина. Более того, этот чин утверждал, что он лично ВИДЕЛ голову Пантелеева{ Казалось бы, очередной миф? Однако во втором выпуске документальной программы «Следствие вели…», премьера которой состоялась 27 января 2006 года на телеканале НТВ, в финале этой, посвященной Пантелееву передачи, профессор СПбГУ Вадим Петров действительно продемонстрировал на камеру емкость, в которой в заспиртованном виде хранится некая голова. По утверждению Петрова, это действительно та самая голова, что была отрезана от мертвого тела налетчика и на некоторое время выставлена для всеобщего обозрения (опознания) в витрине одного из магазинов на Невском.}.

После ликвидации команды Леньки Пантелеева питерский бандитизм пошел понемногу на спад. Нет, конечно, до полной стабилизации было еще очень далеко. Грабежи, убийства, разбои продолжались, хотя и размах был уже не тот. Продолжатели традиций Белки и Фартового не успевали, что называется, набирать вес. В конце весны 1923 года появилась в Петрограде банда некоего Эмиля Карро, промышлявшая все теми же самочинками с поддельными ордерами угрозыска, но уже в начале июля того же года эта команда, состоявшая из шести человек, была взята по адресу Малый Царскосельский проспект, д. 36, кв. 73. Сам Эмиль пытался оказать сопротивление и даже вынул револьвер – но все это как-то вяло, неубедительно, без того молодецкого задора, что отличал бандитов прежних веселых лет. Менялось время, менялись и уголовные темы. В моду вновь начали входить преступления ненасильственного характера, НЭП оживил деловую жизнь в городе, у людей опять появились деньги – всплыли и мошенники с ворами. С начала 1923 года питерских любителей дешевых бриллиантов стала беспощадно кидать шайка фармазонов, возглавляемая неким Лебедевым. Принцип их работы был крайне прост. Жертве где-нибудь на улице предлагалось купить бриллиант по очень смешной цене. Человек оставлял фармазону денежный залог и отправлялся к ювелиру для оценки. Ювелир, естественно, устанавливал, что бриллиант изготовлен из хорошего стекла, а мошенник с залогом к тому времени уже исчезал. Шайка Лебедева была достаточно крупной. В ней состояло более пятидесяти человек, но к середине лета 1923 года ее практически полностью ликвидировали. Оживились и городушники – специалисты по кражам с магазинных прилавков. Среди них в авторитете были воры старой закалки некто Длинный и Литов-Николаев, откликавшийся, впрочем, на еще несколько фамилий.