Гамсун. Мечтатель и завоеватель - читать онлайн книгу. Автор: Ингар Слеттен Коллоен cтр.№ 128

23 июня 1945 года Гамсун предстал перед окружным судьей в Гримстаде.

Ему было зачитано серьезное обвинение, первый пункт которого, в соответствии со статьей 86 уголовного кодекса, был направлен «против всякого, поднявшего оружие против Норвегии или во время войны, в которой та принимает участие, содействует врагу своими делами или материальными средствами или ослабляет Норвегию или ее союзника, связанного с ней государственными обязательствами о военном сотрудничестве». Срок за совершение подобных преступлений назначается в пределах от трех лет до пожизненного заключения. Кроме того, в соответствии с параграфом 140 Гамсуну было предъявлено обвинение в вовлечении и других лиц в преступную деятельность, связанную с покушением на суверенитет страны и ее безопасность.

В довоенное время окружной судья Петер Лоренц Стабель бывал в Нёрхольме в гостях. И вот теперь именно он задавал Кнуту Гамсуну вопросы, ответы на которые, изнывая от любопытства, жаждали получить все жители Норвегии, а также многие за рубежом.

Кнут Гамсун отрицал, что был членом нацистской партии, «Национального единства» ^[469].

— Да, я оказался в этой среде, мне кажется, что к этой среде принадлежало много хороших людей.

— Вы действительно полагаете, что многие хорошие люди были членами нацистской партии?

— Да, я так считаю. Ведь постоянно читаешь то о том, то о другом стороннике этой партии как о хорошем человеке, это признают даже судьи.

— К сожалению, это так. Но давайте обратимся конкретно к району Гримстада — вам действительно импонирует вся эта местная компания нацистов?

— Нет, но ведь дело в том, что мой дом находится неподалеку от автострады, и потому многие имели обыкновение заезжать ко мне, останавливаться у меня. Я оказался вовлеченным во все это. А первоначальным толчком послужило то, что король и правительство покинули свою страну. Ведь я всего-навсего земледелец. Мои корни в норвежской земле. Я не из тех, кто пришел сюда неведомо откуда. Я за монархию, это органически присуще моему сознанию. Не следует забывать, что Норвегия всегда была монархией. А тут, в связи с этой войной, что-то пошло не так. Я, между прочим, до последнего времени ничего не знал об убийствах и пытках. Об этом вплоть до настоящего момента я не имел ни малейшего представления.

— Это действительно так?

— Да, Бог свидетель!

— Могли ли вы состоять в этой партии, если бы вам было доподлинно известно, как немцы поступают с вашими соотечественниками, стали бы вы сотрудничать с нацистским печатным органом «Фритт Фолк»?

— Это непростой вопрос. По своему мировоззрению и в соответствии со своей совестью я принадлежал «Национальному единству», но формально я в него не вступал, и это было не столь важно. Но за последние три недели обстоятельства переменились. Теперь я не хочу преуменьшать своей связи с немцами и нацистской партией, отнюдь нет. Я продолжаю придерживаться своей прежней позиции, я не намерен преуменьшать свою роль, как это делают многие сейчас.

— Вы не считаете, что немцы поработили Норвегию?

— Я считаю, что их действия были на пользу нашей стране.

— Неужели вы, такой умный человек, полагали, что в дальнейшем немцы могли вернуть нам свободу?

— Люди даже большего интеллекта, чем мой, придерживались такого же мнения.

— Разве вы не читали прессу, не следили за происходящим?

— Нет, так же как и моя жена. Это так же верно, как и то, что мы не занимались никакой тайной деятельностью.

— Вы считали себя членом нацистской партии?

— Да, должен признать это, хотя и не участвовал в каких-то важных встречах в Гримстаде.

— Вам будет предъявлено обвинение в соответствии со статьей 86 уголовного кодекса, где говорится об ответственности за содействие врагу с помощью газетных статей и иными средствами.

— Я ничего в этом не понимаю. Да, я действительно кое-что писал, но повторяю, я думал, что Норвегия сохраняет нейтралитет, ведь война прекращена. Я действительно писал кое-какие заметки, статьи и однажды написал письмо — обращение, в котором призывал не сопротивляться оккупационным властям. Ведь сопротивление могло привести к смертному приговору и гибели. Все считали, что я писал правильные вещи, и я получал множество благодарственных писем, в том числе и из противоположного лагеря. Бывало, что меня настойчиво просили из рейхскомиссариата написать что-либо для норвежских газет.

— Значит, вы писали для норвежских газет?

— Я писал для «Фритт Фолк», и бывало, что из рейхскомиссариата мне звонили даже ночью, иногда даже три раза за ночь.

— То есть немцы использовали ваше прославленное имя?

— Ну да, мое имя. Они хотели, чтобы я поддержал немецкий народ, и когда союзники вторглись во Францию, я написал небольшую заметку, которую напечатали в разных газетах.

— Значит, вы оказывали поддержку стране, с которой мы находились в состоянии войны?

— Я считал, что имею на это право.

— Раскаиваетесь ли вы в этом теперь, после того как вы узнали о том, что творили немцы?

— Я постараюсь объяснить свою позицию, но никак не хочу преуменьшать роль своего участия. Мне кажется, что нехорошо было бы сейчас раскаиваться. Я хотел написанным мной поддержать немецкий народ. Ясное дело, что я хотел также помочь и Норвегии, но мы в Норвегии не нуждались в утешении.

— Разве вы не знаете, как норвежский народ страдал от своих мучителей, немецких оккупационных властей? Пять лет у нас был террор, неужели вы не понимаете этого?

— Я действительно не понимал этого.

— Этот террор осуществлял наместник Гитлера Йозеф Тербовен, труп которого валяется сейчас где-то в окрестностях Осло. Около трех миллионов норвежцев находились под властью этого поработителя, который получал непосредственные приказы от Адольфа Гитлера, руководившего всем террором. Весьма прискорбно, что вы, прославленный писатель, заслужили своим поведением обвинение в предательстве. Правоохранительные органы требуют заключения вас в тюрьму, но мы решили, что вы будете содержаться в больнице.

— Мне что же, придется жить в больнице? Тогда все разладится у меня в усадьбе, я ведь земледелец. Дела идут плохо, мы постоянно получаем субсидии. Разве мне не следует заниматься своим делом? <…>

— Вы были настроены пронемецки?

— Да, я хотел служить Германии и таким образом служить норвежскому народу.

— Было ли вам известно заранее, что немцы готовили вторжение своего военно-морского флота в Норвегию?

— Нет, мы все были поражены, когда это случилось.