Герман, или Божий человек - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колганов cтр.№ 43

«Конечно, миром правит в какой-то степени и любовь. Но это любовь к близкому. А люди могут и любовью к близкому пожертвовать, и страшные кровавые бани время от времени устраивать, убивать друг друга, воровать, восхищаться несвободой. Все это душа человеческая. Я хорошо отношусь к конкретным людям, но к человечеству отношусь скверно. Единственное – женщина и ребенок: это сочетание, за которое человечеству можно многое простить».

Увы, и в этих словах Германа все то же – страх, жертвы, кровь. Видимо, Алексею Герману в жизни здорово досталось, хотя и тут он отчасти прав. Устройство человеческого общества таково, что не вызывает особого почтения. Зависть, алчность, ложь, лицемерие – все это процветает: «Я иногда с ужасом думаю о том, что отец жил бы в наши дни, когда из демократических устремлений, из жажды свободы… образовалась воровская страна».

О том, что произошло с нашей страной, более образно и выразительно сказал ленинградский кинорежиссер Иосиф Хейфиц:

«Когда перед твоими глазами прошла жизнь огромной страны, невольно чувствуешь себя Голиафом или, скорее, этаким Гулливером в стране великанов. А теперь я ощущаю себя в стране лилипутов. Была великая национальная идея. Не важно, кто ее сформулировал и осуществил. Важно, что она была. Теперь ее нет. Великаны вымерли, остались лилипуты, у которых есть свой Гулливер. Но это не я».

Конечно, трудно представить, чтобы в подобных условиях наше кино сохранило первозданную чистоту, лишенную каких-либо изъянов. А ведь тут собраны едва ли не лучшие силы отечественной интеллигенции, по крайней мере, в том, что касается гуманитарной сферы, – актеры, режиссеры, сценаристы. Однако, по мнению Алексея Германа, и с ними что-то неладное творится:

«То, что я делаю в кино, уж точно не бизнес. И я стал присматриваться к тому, что происходит. Разговариваю с одним коллегой. Спрашиваю: как новая картина? «Хорошо, – отвечает, – взял 16 миллионов». – «Да нет, я не о том, кино-то какое получилось?» – «Да хрен с ним, какое кино, ведь 16 миллионов!»… Может, как-нибудь перекручусь без кино? Потому что не понимаю, куда кино движется… Вот смотришь какую-то погань, где актеров нельзя отличить друг от друга, я бы таких актеров на первый курс не взял, а все хвалят».

Но что же такое получается? Там – «жулики и глупцы», «дрессированные рабочие», а здесь интеллигенция учинила свой собственный разбой по интеллектуальным правилам. Разбой не разбой, но вот когда вторгается в твой дом целая армия алчных бездарей, да сразу по нескольким телеканалам, тут так и хочется воскликнуть: господи, куда же катимся?!

«Мы действительно сделали разбойничий кинематограф, огромную часть которого я абсолютно презираю, и кинематографистов огромную часть презираю и не считаю их кинематографистами… Режиссеров в нашей стране можно на пальцах двух рук пересчитать».

О качестве режиссуры не берусь судить, тем более о количестве толковых режиссеров. Да просто некогда и незачем ходить в кино – есть девяносто каналов интернет-ТВ, на которых изредка, хотя бы раз в неделю, случается, что-нибудь блеснет. Если не для души и интеллекта, то хотя бы немного развлекает. Было бы что-то достойное, наверное, я бы и теперь в очередях стоял, как когда-то на фильмы Антониони и Феллини. Но Алексей Юрьевич несколько иного мнения – есть, есть настоящее кино!

«Увы, мы взяли розги и стали гнать зрителя от настоящего художественного кино в сторону телевидения, которое всеми способами пытается нормального, доброго, спокойного, рассудительного человека превратить в вампира. Зачем мы это делаем? Возможно, в будущей войне, которую кто-нибудь планирует, пригодится именно такой солдат. Страшно то, что происходит. Все больше и больше людей, потерянных для искусства. Их возвращать надо с нуля – их надо оглушать, везти в больницу, проводить курс терапии».

Вот это «оглушать», да еще рекомендация отправиться в больницу, возможно, что-то объясняют. Но вот что? Боюсь, мне сразу этого не понять, как ни стараюсь. И еще – «настоящее художественное кино». О чем это он? Вот посмотрел «Настройщика» Киры Муратовой. И снято замечательно, и сам настройщик хорош, особенно Алла Демидова впечатляет. Это, несомненно, то самое, художественное кино. Но можно ли назвать его «настоящим», если оно ничего не дает ни сердцу, ни уму? Увы, очень часто все ценное, оригинальное, что находишь в фильме, можно было бы вложить в одну строку, ну скажем: «голод, холод, две сиротки». Так Кира Муратова определила содержание одного из своих фильмов.

Возможно, объяснение нынешней ситуации в кинематографе найдем в этих словах Алексея Германа:

«Наступило такое время, когда непонятно, для кого я делаю свое кино. Раньше я понимал, что должен сказать правду, понимал, с кем должен бороться, и чувствовал, как это сделать. А сейчас сквозь шум не пробиться. Раньше мы могли, пусть и романтически, говорить о своих идеях и идеалах. И знали, что это не стыдно. Теперь этот романтизм вроде бы неприличен».

Так, может быть, все дело в том, что режиссер не понимает жизни, не видит смысла в том, что происходит вокруг. Неужто для Германа, как и для Муратовой, это просто «шум»? И кроме вопля отчаяния, кроме безысходности в глазах главного героя, они предложить зрителю ничего не могут? Видимо, недостаточно быть талантливым художником, чтобы в это сложное время создать что-то настоящее. Но что? Вот написал Малевич «Черный квадрат» – казалось бы, всего лишь квадрат на холсте, закрашенный черной краской. Однако каждый может разглядеть в этом квадрате смысл. При желании, конечно. Это как слово, сказанное вовремя. К примеру, «агрессивно-послушное большинство» – просто и понятно. Однако сейчас другое время, и требуются какие-то новые слова. Кто-то подскажет – агрессивное меньшинство, другим до сих пор по душе слова, произнесенные Юрием Афанасьевым. Но повторюсь, не разобравшись в сути того, что происходит, нельзя сделать ничего стоящего, достойного той эпохи великих перемен, в которой мы живем, прошу прощения за излишний пафос. Однако Алексей Герман возражает: «Как говорили наши критические реалисты, мы не врачи – мы боль».

Увы, боль ничего не объясняет. Мало быть просто реалистом, повествователем. Надо уметь поставить правильный диагноз. Если болит нога, я обращусь к хирургу, если простудился, выпью чай с малиной, приму аспирин, лягу в теплую постель. А если болит душа, да не только у меня, в этом случае что можно сделать? На мой взгляд, тут лучшее лекарство – хорошая книга или фильм. Это самое действенное средство от такой болезни, оно может объяснить и успокоить, если, конечно, режиссер одновременно и философ, и психолог, и художник.

Но вот Алексей Юрьевич все же пытается что-то объяснить. Если не получилось в фильме, так пусть хотя бы на словах:

«Идея, объединяющая нацию, отсутствует. Работать никто не хочет. Нашим лентяям кажется, что жизнь станет лучше, если побить евреев, прогнать азербайджанцев… У нас любят строить концлагеря, тюрьмы, поскольку думают, что строят для интеллигентов, для всяких прочих непохожих. Не хватает воображения понять, что это строится для самих себя».

Опять иллюзии, словно бы после того, как разрушат тюрьмы, наступит истинная благодать. Увы, даже признанным интеллектуалам не хватает воображения понять, что тот якобы свободный мир, в который нас зовут, приятен только с виду, а внутри все то же самое, что было и сто, и двести лет назад – зависть, алчность, лицемерие. Только в России все это теперь разрослось до неописуемых масштабов. В своем интервью кинорежиссер сожалел о том, что у нации отсутствует идея, но даже не пытался что-то предложить взамен негласно принятой частью общества идеи – стремления к безудержному обогащению.