Герои Смуты - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Козляков cтр.№ 62

О происхождении и времени рождения Кузьмы Минина достоверных сведений нет. Удивительно, но даже само его имя становилось предметом научных обсуждений. Дело в том, что у посадских людей в те времена рядом с именем собственным стояло имя или прозвище их отца. Поэтому Минин — это не привычная для нас фамилия, а указание на то, что Кузьма был сыном Мины. Но как же быть с тем фактом, что иногда народного героя называют более полным именем и прозвищем — Кузьма Захарьев Минин Сухорук? Например, в статье «Нового летописца», рассказывающей о начале сбора ратных людей в Нижнем Новгороде, упоминается «нижегородец имеяше торговлю мясную Козма Минин, рекомый Сухорук»; такое же прозвище Минина упоминается и в памятнике последней четверти XVII века — Латухинской «Степенной книге»: «некто же из них нижегородец именем Козма Минин рекомый Сухорук, торговлею говедарь» ^[407]. Новые аргументы к такому именованию Минина появились после публикации работ Павла Ивановича Мельникова, больше известного как писатель Андрей Печерский. Чиновник Мельников был не чужд исторических интересов. Живя в Нижнем Новгороде, он не мог пройти мимо такой важнейшей для русской истории фигуры и в 1852 году в журнале «Москвитянин» напечатал статью «Как звали Минина. Купчая 1602 года» ^[408]. Там-то он и приводил сведения о единственном документе, в котором встречалось полное имя Кузьмы Минина, — купчей на двор на нижегородском посаде, где «в межах» был упомянут еще и двор «Кузьмы Захарьина Минина Сухорука, а по другую сторону Почаинской враг (овраг. — В. К.)». Отождествив этого человека с Кузьмой Мининым, Мельников-Печерский, как оказалось, лишь запутал историю вопроса ^[409].

Сначала эта версия была принята, особенно в популярной исторической литературе. Но скоро послышался и голос скептиков: ведь кроме упомянутого документа, Кузьму Минина с таким прозвищем называли только повествовательные источники XVII века. Специальную статью на тему «Одно ли лицо Кузьма Минин и Кузьма Захарьев Минин Сухорук» опубликовал один из ведущих деятелей Нижегородской ученой архивной комиссии Александр Яковлевич Садовский. Он решительно высказался в пользу краткого имени: «Кузьма Минин должен именоваться так, как именовался он сам, как именовали его родные и как именовали его дошедшие до нас официальные документы того времени» ^[410]. Можно заметить, что серьезные исследователи Смуты и истории нижегородского движения Сергей Федорович Платонов и Павел Григорьевич Любомиров так и поступали.

Однако красивая легенда, созданная П. И. Мельниковым, продолжала жить. Лишь совсем недавно, благодаря находке Александра Юрьевича Хачко, разыскавшего «Книги купчих записей» нижегородского посада 1602/03 года, куда вошел и список с «купчей 1602 года», стало окончательно ясно, что писатель выдал желаемое за действительное и просто приписал от себя отсутствовавшую в тексте исторического документа часть имени исторического героя ^[411]. В документе речь идет о другом человеке — Кузьме Захарьеве сыне Сухоруке — и нет никакого упоминания его с отчеством Минин. Каковы были истинные мотивы этой «ошибки» Мельникова, приходится только гадать. Могло ведь сказаться и то, что летописные, а вслед за ними, вероятно, и некоторые фольклорные памятники действительно упоминали Кузьму Минина с прозвищем Сухорук. Однако более вероятно другое объяснение — Павел Иванович попросту искал славы знатока нижегородской истории.

Точно так же не выдерживают критики попытки вывести род Мининых не из Нижнего Новгорода, где его избрали земским старостой, а из Балахны. В этом городе долгое время сушествовали предания о том, что именно здесь родина Минина. Местный патриотизм увлек историка-краеведа Игоря Александровича Кирьянова, опубликовавшего статью в центральном научном журнале «История СССР» в 1965 году. С тех пор версия балахнинского происхождения Мининых была принята и другими исследователями. И. А. Кирьянов основывался на публикациях синодиков Нижегородского Печерского монастыря 1648 года, нижегородского Михаило-Архангельского собора конца 70—80-х годов XVII века и писцовой книги Балахны 1574—1576 годов, осуществленных Нижегородской ученой архивной комиссией. Сопоставив имена поминальных записей Кузьмы Минина и его сына Нефеда Минина в нижегородских синодиках с именами балахнинских Мининых из писцовых книг, И. А. Кирьянов нашел два совпадения и на этом основании высказал предположение «о тесной связи сведений о семействе балахнинских Мининых с имеющимися данными о Кузьме Минине и его роде». Как считал историк, ему удалось установить общего предка балахнинских Мининых — Федора Минина сына Анкудинова. Кирьянов сделал вывод о том, что отцом Федора Минина, как и отцом Кузьмы Минина, был один и тот же человек — некий Мина Анкудинов, упоминавшийся в одном из источников конца XVI века. Эти предположения поддержал историк Владимир Андреевич Кучкин, дополнив их ссылками на сведения писцовых книг города Балахны 1645/46 года и Заузольской дворцовой волости 1591 года ^[412]. Ему удалось найти новые материалы о Мине Анкудинове, которого стали считать отцом Кузьмы. После находки упоминания о трех деревнях, бывших «за балахонцом за посадским человеком за Минею за Онкудиновым», был сделан справедливый вывод о зажиточности балахнинских Мининых. Однако главный вопрос — о связи рода нижегородца Кузьмы Минина с Балахной — так и остался открытым. Не случайно Виктор Иванович Буганов, автор биографического очерка о Кузьме Минине в журнале «Вопросы истории», сомневался в балахнинском происхождении своего героя ^[413].

Новое обращение к нижегородским синодикам, предпринятое историком Борисом Моисеевичем Пудаловым, показало практически полную несостоятельность догадок о связи Кузьмы Минина с Балахной. Самая ранняя из известных поминальных записей Кузьмы Минина содержится в «кормовом» синодике Нижегородского Вознесенского Печерского монастыря, начатом еще в 1595 году. Под заголовком «Род Козмы Минича» перечислены следующие поминания: «Инока Мисаила. Домникею. Ияковауб[иеннаго]. Козму. Сергея. Мефодия». Как справедливо подчеркнул публикатор этой записи, отсутствие в поминании Анкудина, которого посчитали дедом Кузьмы Минина, по крайней мере, вызывает недоумение. Но еще больше генеалогического материала для восстановления состава рода Мининых дает вновь обнаруженная ученым выписка из утраченного Архангельского синодика 70—80-х годов XVII века со сведениями о поминании Нефеда Минина, сделанная некогда А. Я. Садовским (именно она прежде всего фигурировала в аргументах сторонников «балахнинской» версии). Обращение к тексту «выписи» показывает, что из двадцати одного имени в роду Кузьмы и Нефеда Мининых с именами балахнинских Мининых совпадают лишь три — Григорий, Михаил и Иван, а они, как известно, очень распространены в историческом ономастиконе. Редкого же имени Анкудин нет и в поминальной записи Нефеда Минина! ^[414]