Верность Отчизне. Ищущий боя - читать онлайн книгу. Автор: Иван Кожедуб cтр.№ 65

— Огонь!

Заработали пушки. Самолет врага загорелся, начал падать, оставляя за собой шлейф дыма. Тут на нас навалились истребители противника: их около двадцати. Со всех сторон засверкали огненные трассы. Свежая группа, видно, прилетела по вызову. Соотношение сил явно не в нашу пользу.

Малейший промах грозит гибелью. Подбадриваю ведомого — коротко передаю по радио:

— Держись, Вася! Держись!

Уходим на территорию, освобожденную от врага, отбиваясь от яростных атак. Короткими очередями отгоняем друг от друга вражеские самолеты. То взмываем, то снижаемся, выполняя немыслимо сложные фигуры.

Мы — единое целое. Если враг собьет одного, другой наверняка погибнет.

Проклятые «мессершмитты» гонятся за нами. Но их атаки безуспешны. Основное — не допустить врага в хвост. На наше счастье, фашисты даже мешают друг другу, беспорядочно наваливаясь на нас. Мы же с Мухиным понимаем друг друга по каждому движению. Научились соразмерять в воздухе каждое движение, экономить секунды. Искусно и стремительно маневрируем, помня, что промедление смерти подобно.

Боевые товарищи, отогнав «мессершмитты», спешат к нам на выручку. И враг, не приняв боя, поворачивает назад.

Благополучно приземляемся на своем аэродроме. В баках почти не осталось бензина. Вылезаю из кабины, обливаясь потом. Ко мне спешит Мухин. Его гимнастерка тоже взмокла, лицо красное, воспаленное, но он весел и доволен. Крепко жму побратиму руку, говорю:

— В этом бою я еще раз убедился, что такое слетанность. И дружба.

А Виктор Иванов, оглядев нас, замечает с добродушной усмешкой:

— Сразу видно — жаркая схватка была.

— Да, таких боев давно не было.

Вечером у нас в полку митинг, посвященный первому вылету молодых коммунистов на отражение вражеского налета. Мы говорим о том, что, не жалея жизни, будем бить захватчиков до их окончательного разгрома.

В один из боевых вылетов мы всем полком под командованием Семенова сопровождали «Петляковых». Они летели на бомбежку скопления немецких войск в районе Огульцы — Люботин, юго-западнее Харькова. Не долетев до цели, встретили группу новых светло-зеленых «Фокке-Вульфов-190». Даже показалось — свежей краской запахло.

Немцы летели наперерез нам. Стали заходить сзади снизу к бомбардировщикам. Часть истребителей вывалилась из облаков и пыталась атаковать группу Амелина на правом фланге. Медлить нельзя — надо выручать Леню! Звеном стремительно атакую противника сзади. Сбиваю одного «фоккера». На светло-зеленом фоне крыльев видны разрывы. Замечаю: слева внизу «фоккеры» пытаются атаковать бомбардировщиков. Передаю об этом Семенову. Он ринулся на них и сбил самолет. И новые модернизированные «фоккеры» рассеялись. Да, не так себя вели немецкие истребители в начале Курской битвы!

«Петляковы» точно вышли на цель и сбросили бомбы на головы фашистских войск и боевой техники.

Вечером того дня немцы начали отступление из Харькова, а 23 августа город был очищен от врага: «ключ к Украине», как называли Харьков фашисты, был в наших руках.

Советская Армия в те дни наступала по огромному фронту — от Великих Лук до Черного моря, — все слилось в единое общее наступление. Войска Степного фронта с боями продвигались к Полтаве.

Наш полк перелетел на новый аэродром — к деревне Даниловка, в район Харькова. Еще несколько дней назад враг занимал здесь оборону. Сопровождаем «Петляковых» — они наносят бомбо-штурмовые удары по отступающим гитлеровским войскам юго-западнее Харькова.

Летая на разведку, я видел, как фашисты откатываются к Днепру под ударами наших войск.

На земле пылали пожары: враг, отступая, сжигал и уничтожал все, что ему попадалось на пути, угонял наших людей в рабство. Я смотрел на родную землю, и скорбью наполнялось сердце.

И вот 3 сентября войска Центрального фронта освободили Шостку. Два долгих года я так мечтал об этом дне. Но тревожные мысли омрачали мою радость. Враг, отступая, мог стереть с лица земли Ображеевку. Возможно, что оккупанты угнали всех близких на каторжные работы в фашистскую Германию.

Узнав об освобождении Шостки, я сейчас же снова написал отцу, послал запрос в сельсовет.

Несколько дней прошло в тревожном ожидании. Как-то, вернувшись с боевого задания, я, по обыкновению, возился у самолета вместе с механиком. Вдруг издали услышал голос адъютанта эскадрильи. Он торопливо шагал, помахивая конвертом. Сердце у меня дрогнуло, и я бросился к нему навстречу.

Он протянул мне два письма. Подбежал Мухин, за ним еще несколько товарищей. А я держал конверт, видел почерк отца и не верил своим глазам. Ребята окружили меня. А я только и мог выговорить:

— Батя жив! Жив!

Слезы застилают глаза, мешают читать.

И еще две строчки приписал отец:

Я плакал, и мне не было стыдно своих слез. А Вася Мухин читал письмо вслух, и голос его дрожал от волнения.

Не передать, какую лютую ненависть к гитлеровцам, какую нестерпимую скорбь о погибших почувствовал я, прочитав письмо отца. Не укладывалось в голове, что немецко-фашистские захватчики угнали в рабство многих моих земляков. И вместе с ними Григория, тихого, не умевшего за себя постоять, — этим всегда пользовались кулаки, на которых он батрачил. Не мог я себе представить, что фашисты превратили в застенок шосткинский техникум и замучили там сотни и сотни советских патриотов, среди которых был отважный красный партизан Сергей Андрусенко. Не знал я тогда, что среди них был и комиссар аэроклуба коммунист Кравченко, в 1941 году оставленный райкомом партии на подпольной работе в немецком тылу. Об этом я узнал после войны.