Верность Отчизне. Ищущий боя - читать онлайн книгу. Автор: Иван Кожедуб cтр.№ 100

Долго я шел плечом к плечу с отступавшими советскими солдатами. Тяжелый это был путь. Горько вспоминать о тех днях. В каком-то городе командир, ласково потрепав меня по голове, сказал, что воевать мне рано, и отправил меня в детский приемник. Я оттуда бежал. Меня задержали, отправили в Чебоксары, в детдом. И оттуда бежал. Ведь не для того я оставил родителей в минуту опасности, чтобы спокойно на всем готовом жить в тылу!

Снова меня задержали: на этот раз солдаты из запасного авиационного полка. Привели к командиру. Сначала он хотел отправить меня в детский дом, но потом, когда я ему обо всем рассказал, согласился оставить воспитанником полка. Прошло немного времени. Фашисты наступали, рвались к Москве. Ох, как мучила меня мысль, что, оставив своих, я отсиживаюсь в тылу!

Однажды на аэродром, где стояла наша часть, прибыл на переформирование Краснознаменный истребительный авиаполк. С уважением смотрел я на летчиков-фронтовиков. На аэродроме стояло несколько военно-транспортных самолетов. В них грузились запасные части для этого 19-го авиаполка. Я помогал таскать ящики. Заношу последний ящик, оглядываюсь. Я — один. Налево, в самом хвосте самолета, лежат чехлы. Недолго думая я спрятался между чехлами. Погода была нелетная, и мне пришлось пролежать там долго. Я заснул. Проснулся от болтанки. Летим! Я выбрался из чехлов. Ну и удивились же техники и летчики!.. Вид у меня был, вероятно, жалкий-прежалкий. Но меня узнали — ведь я целыми днями бегал по аэродрому. И все душевно отнеслись ко мне.

Мы приземлились на прифронтовом аэродроме, и мои новые друзья уговорили командование оставить меня в полку. С тех пор я и служу у нас в полку мотористом, выполняю обязанности связного. Сначала я очень плохо говорил по-русски, и все охотно со мной занимались. Уделял мне много внимания комсорг полка товарищ Ивановский: учил меня, рассказывал о Ленине, партии, комсомоле. В 1942 году меня приняли в комсомол. Всей душой я полюбил однополчан. Очень привязался к Герою Советского Союза полковнику Шестакову. Строгий был командир, но такой добрый человек. Жаль, вы его не знали. После его гибели пришел новый командир, тоже заботливый, душевный. Его я тоже очень полюбил. Много доброго мне делают комэск Баклан, инженер Зарицкий — по-отечески относятся ко мне. У нас все хорошие люди — от моториста до командира, — и все обо мне заботятся. Доктор Капанадзе следит за моим здоровьем: у меня что-то с сердцем неладное — мотор барахлит. А я очень стараюсь принести пользу, исполнять все поручения на «отлично». Вот только покоя не дает мысль о родных. То надеюсь, то отчаиваюсь…

После окончания войны Давид узнал страшную правду о своих родителях. 30 ноября 1941 года в холодный ветреный день гитлеровские палачи погнали сотни евреев из гетто в концлагерь в Саласпилсе, за 18 километров от Риги. По дороге фашисты многих расстреляли, многих уничтожили в самом лагере. В числе людей, умерщвленных нацистами в тот день, были и родители Давида.

Летчики серьезно готовились к выступлениям на конференции — ведь на конференциях и разборах не только обобщался опыт. В спорах и обсуждениях вырабатывались новые методы ведения боя.

Конференция проходит на окраине летного поля, в лесу. На стволах деревьев висят схемы боев, карты.

— Мы подведем итоги боевой работы за период Белорусской операции, — говорит командир во вступительном слове. — Нам нужно еще и еще раз поделиться опытом, обобщить его, еще раз разобрать некоторые боевые вылеты, провести всесторонний анализ боев, чтобы в будущем не допускать ошибок.

Он просит участников конференции свободно высказать свои мысли о тактике боя, поделиться опытом. И добавляет:

— Обобщение боевого опыта будет полезно не только для молодых, но и для бывалых летчиков — для всего летного состава.

После Чупикова выступают такие бывалые летчики, как Титаренко, Азаров, Громов, Бачило, Караев и другие.

…Охотники парой или несколькими парами вели свободный поиск врага в определенном районе, далеко за линией фронта. Они не были ограничены высотой и скоростью.

Изучали они не только воздушную обстановку в районе боя, но проникали в оперативную глубину, разведывали аэродромы, следили за поведением воздушного противника во время сбора и роспуска групп.

Выскакивая из облаков, охотники внезапно наносили удар по более уязвимым местам воздушного противника и неожиданно отрывались. Они уничтожали не только самолеты, но и автомашины, эшелоны, живую силу и технику на земле, срывали военные перевозки по шоссейным и железным дорогам. Таким образом, они почти всегда находили цель.

Каждый охотник со своим напарником тщательно разрабатывал план полета, тактику действий. Свободная воздушная охота требует от летчика большого мастерства, выдержки, безупречной техники пилотирования, умения быстро решать и действовать и, конечно, слаженности с напарником.

Что говорить — искусство это нелегкое!

Охотник старается незаметно, где-то в стороне, в тихом месте, перелететь линию фронта, маскируется облаками или летит со стороны солнца. Он знает, где и какого противника можно найти. На средних и больших высотах, как правило, находишь истребители и разведчики, на средних — бомбардировщики, а у линии фронта — корректировщики. Ищешь и одиночные самолеты, удирающие от линии фронта. Охотник стремится незаметно проникнуть в расположение врага. Он должен правильно оценить обстановку, построить маршрут полета, своевременно обнаружить врага, нанести скоротечную атаку и, как правило, быстро поразить цель, иначе могут засечь. Бить нужно без промаха.

Охотникам приходится охотиться и за охотниками. Это еще более тонкая работа: надо первым увидеть охотника и захватить инициативу; вести бой спокойно; действия должны быть точны, не то в спешке допустишь ошибку. Ну, а если воздушного противника нет — атакуешь наземные цели, все, что попадется, и одна из главных задач — при атаке эшелона поразить паровоз.

…Конференция длилась до вечера. Все вместе пришли к определенным выводам: как надо поражать воздушного и наземного противника, какие качества нужны воздушному охотнику.

Командир был прав: конференция дала многое всем. А для меня оказалась настоящей школой. Закрывая ее, командир сообщил новость: мы скоро получим фотокинопулеметы.

— Фотоконтроль результатов боевой деятельности, — сказал он, — поможет нам не только подтвердить, что вражеский самолет сбит, но и выявит более выгодное направление атак, поможет получить наглядное представление о них.

Мы разошлись, оживленно обсуждая новость и выступления товарищей. Конференция как будто еще продолжалась…

Уже не раз я вылетал с Титаренко на охоту в район южнее Варшавы. Воздушный противник как бы затаился, притих, зато во время наших атак по эшелонам немцы открывали яростный зенитный огонь. Маневрировали мы умело, и нам удавалось наносить поражение. У меня уже выработалось умение быстро выходить на цель с бреющего полета. И когда в полк на стажировку с Дальнего Востока прибыл заместитель командира авиаполка майор Яков Филиппов, его прикрепили ко мне, а Титаренко стал чаще вылетать с Чупиковым. В боях Филиппов еще не участвовал и с нетерпением ждал задания на боевой вылет. Но сначала нам надо было слетаться, а ему — изучить район. Теоретическая подготовка у него была хорошая, дела у нас пошли быстро. И скоро я доложил командиру, что готов вылететь на задание в паре с Филипповым.