Юрий Звенигородский - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ковалев (Ковалев-Случевский) cтр.№ 2

В данной книге, шаг за шагом «озвучивая» застывшую тишину вековых тайн, мы постараемся постепенно и последовательно снимать с имени Юрия Звенигородского условные чары или магические заклинания тех, кто хотел предать забвению настоящую историю жизни сына Дмитрия Донского и княгини Евдокии, который был любим своими родителями и многими именитыми современниками. В конце концов, читатель убедится, что великий князь Юрий Дмитриевич — один из тех редких героев русской истории, с которого неплохо было бы писать портрет настоящего правителя страны, олицетворяющего собой лучшие примеры для потомства.

Таких князей — доблестных воинов, образованных знатоков и книжников, покровителей искусств и меценатов, мудрых законодателей, блюстителей чести и данного слова, способных в значительной степени быстрее и последовательнее улучшить жизнь в своем государстве, — отметим, положа руку на сердце, в истории Евразии было не так уж много.

А как это было нужно именно той Руси, именно в то время!..

О русском летописании

Что поможет нам в реконструкции прошлого?

В первую очередь — летописи.

Не всякий читатель, который думает, будто понимает смысл этого слова, окажется в числе знатоков. Почти до конца XV столетия на Руси составлялись разные летописные тексты, из которых Московские представляют лишь малую толику. Те документы, которые создавались в Твери, Пскове или Новгороде Великом, описывали большинство событий по-своему, иногда дополняли количество нужных им сведений, а иногда наоборот — кое-что попросту «не замечали».

О том, какие летописи и как именно пришлось учитывать нам в повествовании о князе Юрии Звенигородском и Галичском, более подробно речь пойдет в специально отведенной для этого главе в данной книге. Но следует заметить, что наиболее раннее для Московской Руси летописание появилось лишь с конца XIV — начала XV столетия, то есть во времена недругов Юрия, тех, кто уже тогда интерпретировал события «в свою пользу».

Так называемый Свод 1408 года (иногда его датируют также 1409 годом) появился сразу после кончины вдовы Дмитрия Донского, великой княгини Евдокии и преподобного Саввы Сторожевского — ее (и Юрия Дмитриевича) духовного наставника. А также после преставления митрополита Киприана, который, собственно, затеял и благословил этот труд. И для удельного Звенигорода, и тех, кто в последующем имел притязания на великокняжеский престол, эти летописи были уже не вполне дружественными. Не говоря уже о более поздних собраниях сведений, например, Московском своде 1479 года и начала 1490-х годов, лояльных только определенной «партии» — традиционных противников князя Юрия.

Богатейшие источники по истории Руси — летописи — именно по этой причине всегда нуждаются в уточнениях и дополнениях другими документами, причем из самых разных сфер жизни. Каждое отдельное свидетельство или новый факт может быть подтвержден или опровергнут, например, актами, грамотами — договорными или духовными, родословными, житиями святых или произведениями древнерусской литературы. Если к этому добавить данные археологии, сфрагистики, нумизматики, палеографии, геральдики и других вспомогательных исторических дисциплин, знакомых каждому студенту-историку, то картина может проясниться в гораздо большей степени.

Но все равно — история Руси начинается с летописей. Вокруг них строится всё, другие документы эпохи словно облепляют их, как кровь и сосуды, окружающие позвоночник в теле человека, когда на нем держится главный «вес», не разрушаясь и составляя единое целое.

В данной книге летописи стали основой для «вхождения в текст», а потому автор позволил себе некоторый повествовательный прием — использовать наиболее важные отрывки и цитаты из летописных источников (как, впрочем, и других документов или произведений) в начале каждой главки, что в значительной степени приближает читателя к реалиям того времени.

Вот как, например, летопись Троицкая рассказывает о рождении князя Юрия: «Toe же осени в Филипово говение месяца ноября в 26 день, на память святого отца Алимпия столпника и святого мученика Георгиа, князю великому Дмитрию Ивановичю родися сынъ князь Юрьи в граде Переяславле, и крести его преподобный игумен Сергий, святый старец… И бяше съезд велик в Переяславли, отовсюду съехашася князи и бояре и бысть радость велика в граде Переяславле, и радовахуся о рожении отрочяти». Варианты сообщения о событии есть в кратком изложении в Воскресенской и Никоновской летописях, отчасти в Симеоновской, а также в Радзивиловском списке. Но, благодаря Н. М. Карамзину, мы можем прочитать именно это сообщение, которое было переписано им из погибшей затем летописи Троицкой, а потому, благодаря историку, и сохранилось.

Не все летописные сказания дошли до наших дней. Часто бывало, что враги, захватывавшие древнерусские города и монастыри, первым делом не грабили их, а разыскивали книжные хранилища и уничтожали все рукописи, до последнего документа. Зачем, спросите вы? Ответ прост: во-первых, для уже упомянутого нами «замалчивания» (более эффективного, нежели простое физическое уничтожение или разграбление), а во-вторых — для того, чтобы, например, нельзя было предъявить в дальнейшем юридических претензий на владение или наследование городов или земель. Как говорится, нет документа — нет и дела.

Сохранившиеся крупицы исторического летописания помогут нам разобраться в самых сложных перипетиях эпохи передела русской земли.

О «музейном» восприятии прошлого

Много лет назад, еще студентом-историком, я часто отправлялся в походы по замечательным местам Подмосковья. Особенно мне нравилось направление западное и северо-западное — от Серебряного Бора в Москве до Звенигорода.

Это необычный уголок земли под названием Московия. Древняя Звенигородская дорога — Царский путь, по-современному — Рублевка. Здесь сочетаются природные изломы местности с великолепными водными просторами — поймой Москвы-реки. Вокруг реликтовый сосновый лес, и — то тут, то там — маковки церквей. Воздух до недавнего времени был чист и прозрачен. Словом, благословенный край. И, как это часто бывало в той реальности, — светлое соседствовало с темным, прекрасное — с чудовищным.

Дорога упиралась в два больших холма. Жалкие останки Звенигородского Кремля, храм Успения на Городке с погибшими фресками и иконами, Саввино-Сторожевский монастырь тогда, в советское время, еще в виде музея, в котором почти ничего не оставалось от громадного векового наследия после периода уничтожения церковных ценностей в 1920—1930-е годы. Почему, думалось мне тогда, мы так не бережно и небрежно относимся к нашей же цивилизации?

Но и сегодня, по прошествии десятилетий, мы все еще продолжаем говорить о «памятниках культуры», об «исторических зданиях», все еще считаем их чем-то несовременным, посторонним, словно бы из прошлого случайно попавшим в «счастливое» настоящее. Для многих это еще лишь мертвое минувшее, не более чем напоминание, но не сама жизнь.

Как вновь превратить памятники в ожившее наследие? Какими путями можно перестать «музеефицироватъ» оставшееся нам от наших предков и вновь обрести все это как нечто жизненно важное, помогающее стать самими собой? Не вздрагивать и пускать слезу умиления при рассматривании старинной чаши, а пить из нее, не коллекционировать песенники, а петь сами песни.