Калигула - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Князький cтр.№ 70

Думается, едва ли Калигула испытывал особую ненависть к иудеям. Царственный иудей Агриппа был даже удостоен его дружбы Неприязнь же к народу Иудеи, раздражение и злость возникли у Гая лишь как реакция на непокорность иудеев, не желавших чтить императора так, как он того желал. Встречавший со стороны римлян и греков полную покорность при самых странных своих причудах, Гай впервые столкнулся с упорным сопротивлением. Не зная сути чужой для него веры, он не мог понять, что, собственно, заставляет иудеев противиться появлению в их храмах изображений императора. Римская религия, как и греческая, не знала таких жестких догматов, как иудаизм. Потому Гаю сопротивление иудеев казалось проявлением их враждебности к его власти, а вовсе не попыткой защитить исконные основы своей веры. Масла в огонь подлили и александрийские греки. В этом городе между господствующей эллинской и иудейской общинами сложились очень непростые отношения. Менее всего в их разногласиях было религиозного. Вражду породило острое соперничество в делах торговых и финансовых. Религиозная замкнутость иудеев, их неприятие идолопоклонства усугубляли взаимную неприязнь. И вот во время очередной распри александрийские греки решили обратиться к императору, используя в качестве главного обвинения иудеев их нежелание воздвигать в честь Гая статуи и клясться его именем. Своих людей послали к Гаю и иудеи. Всего в посольстве было шесть человек — три эллина и три иудея. Среди иудеев выделялся глава их делегации — знаменитый Филон Александрийский, человек блестяще образованный, замечательный знаток греческой философии. В греческой делегации выделялся некий Апион, как раз и делавший упор на непочтительность иудеев к особе римского императора.

Гай принял посольство александрийцев на своей вилле в Мизене, недалеко от Путеол. Он пребывал в веселом расположении духа. Очевидно, эллины лучше подготовились к этому приему, сумев заранее привлечь на свою сторону человека, с одной стороны, незначительного, но с другой — очень близкого к императору. Это был его любимый шут Геликон, названный так в честь знаменитой горы, обители муз. Геликон, скорее всего подученный греками, начал забавлять Калигулу, рассказывая ему всякие оскорбительные истории об иудеях, создавая у него соответствующее настроение перед беседой с александрийцами. Прием себя оправдал. Гай, встретив делегатов, обратился в первую очередь к иудеям: «А, так это вы, вы, которые одни только не хотите признать меня богом и предпочитаете обожествлять того, кого даже назвать не можете?» ^{314} Растерявшиеся от столь неласкового приема иудеи молчали, чем не преминул немедленно воспользоваться Апион: «Все подданные Римской империи воздвигают в честь Гая алтари и храмы и всюду почитают его как бога; одни только александрийские иудеи считают позорным воздвигать в его честь статуи и клясться его именем» ^{315}. Заметив, что сказанное произвело должное впечатление на императора, Апион постарался усугубить «вину» иудеев перед ним, заявив, что они единственные, кто не приносил жертв за его здоровье, в то время как все другие народы делали это.

На сей раз иудеи не смолчали и в один голос воскликнули, что это гнусная клевета, они трижды устраивали в честь императора самые торжественные жертвоприношения, какие только знает их вера. Реакция Гая была мгновенной и неожиданной. «Пусть так, — сказал он, — вы приносили жертвы; это хорошо. Но все-таки не мне вы их приносили. Какая мне от них выгода?» То есть надо понимать, Гаю нужны были только те жертвоприношения, которые предназначались ему самому как божеству, но никак не иным, тем более чужеземным богам.

На это у несчастных иудеев ответа не нашлось. Гай тем временем, как бы утратив к делегатам всякий интерес, повернулся к ним спиной и быстрым шагом прошел по внутренним покоям виллы, отдавая распоряжения о ее убранстве. Делегаты, среди которых был Филон, достигший уже восьмидесяти лет, пытались следовать за ним, но не поспевали за молодым владыкой и «своим запыхавшимся видом только развлекали императорскую свиту» ^{316}. Внезапно Калигула снова обратился к иудеям: «Кстати, почему это вы не едите свинины?» Иудеи снова растерялись, и только один из них неуверенно сказал: «Но ведь есть люди, которые не едят баранины». Ответ Гаю неожиданно понравился. «Ну да! — сказал он. — У этих есть серьезное основание. Баранье мясо невкусно». После этого он продолжал измываться над делегатами, то делая вид, что готов с интересом их выслушать, то, резко отворачиваясь, как только кто-либо из них начинал свою речь, то вновь начинал прогулку по вилле, отдавая разного рода распоряжения. Так прошло несколько часов. Когда иудеи уже готовились к смерти, наблюдая растущую мрачность императора, он, вдруг повеселев, совершенно спокойно сказал: «Положительно, эти люди не так виновны, их скорее приходится пожалеть за то, что они не верят в мою божественность». На этом прием завершился. Так он описан Филоном Александрийским ^{317}. Иосиф Флавий и Евсевий дают несколько иную картину завершения приема. Когда Апион закончил свою обвинительную речь, Филон, глава иудейского посольства, «хотел выступить и опровергнуть эти обвинения, но Гай запретил ему и приказал убираться; он был в сильном гневе и явно собирался жестоко поступить с послами. Филон вышел, осыпаемый оскорблениями, и посоветовал иудеям, которые были с ним, мужаться: Гай, гневаясь на них, готовит себе Божье наказание» ^{318}.

Прием александрийцев не изменил намерений Гая любой ценой добиваться установления своей статуи в иерусалимском храме: «Разгневанный тем, что одни иудеи так презирают его, Гай послал в Сирию легата Петрония… Он приказал ему с сильной ратью вторгнуться в Иудею и, если иудеи добровольно уступят, воздвигнуть в храме Господнем его статую, если же они окажут сопротивление, сделать это с оружием в руках» ^{319}. «Петроний с тремя легионами и большими силами сирийских союзников поспешил из Антиохии в Иудею. Среди евреев одни не верили слухам о войне, другие же верили, но не знали, как ее отразить. Скоро, однако, трепет объял тех и других, ибо войско было уже у Птолемаиды» ^{320}.

Город этот располагался на морском побережье Галилеи, северной области Иудеи. Здесь на равнине, близ городских стен собралась огромная толпа иудеев, пришедших с женами и детьми молить о пощаде. Пощаде прежде всего законов веры, потом уже людей, ее исповедующих. Петроний, человек здравомыслящий и не желавший бессмысленной жестокости и напрасного кровопролития, хотел решить дело миром. Для начала он попытался объяснить иудеям, как он это понимал, неразумность их поведения. Ведь все народы Римской державы покорно установили в своих храмах изображения Гая Цезаря рядом с богами. Одни только иудеи противятся, что в глазах власти равносильно дерзости и измене.