"Пятая колонна" и Николай II - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 36

Когда стало ясно, что иностранные поставщики подвели Россию, экстренные меры начал принимать сам царь. Обратился к Думе, общественности, призывая помочь фронту. В июне было создано Особой Совещание по обороне из банкиров, фабрикантов, общественных деятелей, руководителей военного ведомства. Особые совещания были образованы и при министерствах путей сообщения, топлива и промышленности, земледелия. Для координации работы военных предприятий был организован Центральный военно-промышленный комитет (ВПК), его возглавил Гучков. Под его эгидой развернулось 220 местных ВПК в разных городах. Расширял свою деятельность и «Союз земств и городов». Он привлек к снабжению армии 1300 мелких предприятий, десятки тысяч мастерских. На фронте Земгор открывал питательные пункты, бани, парикмахерские.

Родзянко гордо отметил, что всего за месяц работы Особого Совещания поставки снарядов увеличились вдвое [67]. Впрочем, столь быстрые успехи вызывают серьезные подозрения. Патриотизм деловых тузов был далеко не бескорыстным. Барыши промышленников на поставках достигали 300–1000 %. Изначально капитал Земгора составлял 600 тыс. руб., собранных по подписке — а теперь земцы требовали деньги от государства и довели свой бюджет до 600 млн, уже не частных, а казенных. Они занимались обычным посредничеством, и оклады земских чиновников были в 3–4 раза выше государственных. Причем все организации настаивали, чтобы правительство не лезло в их дела. Поднимали скандалы против «бюрократических барьеров» — попыток проверить их. Поэтому и резкое повышение выпуска снарядов сомнительно. Очевидно, их всего лишь придержали, пока не были приняты новые условия и не поднялись цены.

А для реального наращивания производства требовалось время. Царское правительство многократно обращалось к союзникам, просило помочь оружием, боеприпасами. Молило нанести удары и оттянуть на себя германские силы — так же, как это делала Россия, спасая Францию. Но вместо этого значительные контингенты англичан и французов по-прежнему без толку сидели в Дарданеллах. Во Франции главнокомандующий Жоффр уверял, что к наступлению его войска не готовы. А в оружии и боеприпасах отказывали. Оправдывались, что они нужны именно для будущего наступления.

У русских не хватало даже винтовок и патронов. Наши войска с тяжелыми боями оставили Польшу, Литву. Враг вступил в Латвию, Белоруссию, на Волынь. В неравных схватках полегли сотни тысяч наших воинов. Еще больше было ранено или попало в плен. Только Кавказский фронт по-прежнему одерживал победы. Когда турки развернули геноцид христианских народов, русские предприняли наступление, спасли от резни часть армян, айсоров. Однако кавказские сражения почти не сказывались на общей обстановке. А «великое отступление», неожиданно грянувшее после блестящих успехов, взбудоражило всю страну. Причин не знали и не понимали. Поползли слухи об измене. Их распространяли и революционные агитаторы, и вражеская агентура. Активно включились и союзники. Причем мишенью кампании опять оказался… Распутин!

Теперь была запущена версия, будто он работает на Германию! Через «немку-царицу» узнает и передает противнику военные секреты, вместе с государыней оказывает гибельное влияние на царя, регулируя его решения. Сразу оговоримся: уже после революции, при Временном правительстве, была создана Чрезвычайная следственная комиссия, пытавшаяся доказать измену Григория Ефимовича и государыни, искавшая улики очень пристрастно, допросившая сотни свидетелей и перерывшая тонны документов. Но все усилия рассыпались прахом. Ни малейшей зацепки, позволяющей обвинить императрицу и ее духовного друга, найти не удалось.

Мы уже отмечали, что Александра Федоровна, родившаяся в Гессене, своей родиной считала Англию, где она росла и воспитывалась, а в нашей стране она стала настоящей русской царицей. По духу, по глубине православной веры — куда более русской, чем большинство столичных дворян и интеллигенции самого «исконного» происхождения. И тем более нелепыми выглядят байки о связях с Германией глубоко-русского Григория Ефимовича.

Жандармский генерал-лейтенант Курлов, которого никак нельзя считать другом Распутина, свидетельствовал: «Распутин живо интересовался войной, спрашивал мое мнение о ее исходе, категорически заявив, что он считает войну с Германией огромным бедствием для России… будучи противником начатой войны, он с большим патриотическим подъемом говорил о необходимости довести ее до конца… таким образом, у Распутина было гораздо более развито национальное чувство, чем у многих обвинителей его в стремлении к сепаратному миру и влиянии в этом отношении на Императрицу».

Невзирая ни на что, клевета ширилась, и в июне 1915 г. в Москве случился «немецкий погром». Он начался с патриотических манифестаций. Но кто-то услужливо запустил толпы людей на винные склады. Они перепились, разнесли 732 «немецких» магазина и представительства фирм. В разбушевавшейся массе нашлись некие организаторы, зазвучали требования казнить Распутина, постричь царицу в монахини, государю отречься, а престол передать великому князю Николаю Николаевичу. Беспорядки разрастались, вспыхнуло 70 очагов пожара, пострадало свыше 500 человек, несколько десятков погибло — в основном своих же, русских, от перепоя и в драках. Пришлось вводить войска, разгонять погромщиков пулями. 12 человек было убито, 30 ранено.

Генерал-губернатором Москвы был князь Феликс Юсупов. Когда волнения только начинались, он никаких мер не предпринял, что и привело к масштабным безобразиям. За бездействие его уволили в отставку, чем он был страшно оскорблен. Между прочим, Юсупов был близок к великому князю Николаю Николаевичу и очень дружил с британским послом Бьюкененом.

А к одним трудностям добавлялись другие. Как уже отмечалось, командование Германии и Австро-Венгрии целенаправленно разыгрывало не только «украинскую», «польскую», «финскую», но и «еврейскую карту». Выпустило обращение, призывавшее евреев к борьбе против русских и обещавшее им все блага «на территории, которую оккупируют Центральные Державы». В какой-то степени оно находило отклик. Были случаи шпионажа. Когда немцы и австрийцы отбивали населенные пункты, занятые русскими, местные евреи выдавали жителей, сотрудничавших с царскими войсками, обрекая их на смерть.

Но усугубил проблему великий князь Николай Николаевич. Он издал приказ выселить всех евреев из прифронтовой полосы. Там, где они остаются, было велено назначать заложников, отвечающих за лояльность своих общин. Впрочем, термин «заложники» был неточным. Их никто не держал в заключении и не казнил. Они давали лишь подписку о невыезде, а в случае каких-либо враждебных акций их должны были арестовать и сослать. Да и тех евреев, которых выселяли от линии фронта, отправляли вовсе не в Сибирь, а в восточные районы Белоруссии и Украины.

Это вызвало грандиозный скандал как за рубежом, так и в российских либеральных кругах. Снова вступил в дело уже знакомый нам скромный библиотекарь Браудо — тот самый, который и раньше поставлял за границу материалы об «антисемитизме». Усилиями Браудо при Думе в 1915 г. была создана «Коллегия еврейских общественных деятелей». В нее вошли Брамсон, Винавер, Фрумкин, Грузенберг (защитник Бейлиса на нашумевшем в свое время процессе о ритуальном убийстве) [70]. Сам Браудо всегда держался в тени, но, по словам его помощника Познера, «был фактическим руководителем заседаний». При Коллегии было организовано информационное бюро, собиравшее материалы о «гонениях на евреев». В прифронтовые районы рассылали специальных эмиссаров, готовились донесения, которые шли в Думу, в редакции газет, за границу. К этой работе подключили и культурные круги. По инициативе Горького, Леонида Андреева и Федора Сологуба образовалось общество в защиту евреев — в него вошли известные ученые, литераторы.