Белорские хроники - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Громыко cтр.№ 9

Хотя особо Данька на этот счет не обольщался. Отступать, однако ж, не собирался. Некуда. Родители померли, сестренка вышла замуж в город, изба сгорела и заново отстраивать ее парень не стал. Тощий узел с пожитками запихан под лавку в каморе для батраков - если через неделю Данька не вернется, дружки поделят и добрым словом помянут. Вот и все, что от него останется: колбасные шкурки рядом с распитой за упокой бутылью...

Но чем дальше топала послушная Капустка, тем меньше парню хотелось упокаиваться. Стоило подуть ветру, как дорогу мышиной стайкой перебегали скрюченные кленовые листья, сухие и бурые, словно вытаявшие из-под снега, а не только что облетевшие с веток. Нехороший был распадок, неправильный. И лез Данька по нему, будто крыс какой по водосточному желобу, где ни свернуть, ни развернуться, а у выхода жирный котяра затаился.

А может, тоже в город податься? У сеструхи месячишко-другой пожить, в подмастерья к гончару или кузнецу наняться, ить ни ловкостью, ни силушкой, хвала богам, не обделен. А там, глядишь, купчиха какая вдовая подвернется, в годах да при денежках... грымза тощая аль бочка сальная, взбалмошная, что каждым кусом пирога-рябчика попрекать будет.

Парень гадливо сплюнул за обрешетку телеги и натянул вожжи. Нет, не в город к своему «счастью» разворачивать, а по-мужски достойно полить куст боярышника.

Боярышник к Данькиному самоутверждению отнесся неодобрительно - зашумел густой ягодной зеленью, вылупил буркалы и изумленно рыкнул: ты чего, мужик, во всем лесу другого места найти не мог?! Ну, держись теперь!

Блаженное расслабление длилось недолго. Ровно до тех пор, покуда до парня не дошло, что, несмотря на кажущуюся густоту куста, на сидящего за ним медведя все-таки немножко попало.

Первый вопль у Даньки получился высокий, какой-то бабий, но дело быстро наладилось. Держась за спадающие штаны, недотепа самоходным набатом драпанул к телеге.

Медведь, как животина умная, напролом через колючее ветвьё не попер, покосолапил в обход, дав парню сажень форы.

Капустка, разумеется, дожидаться их не стала. Правда, скотиной она была тягловой, а не скаковой, и на исходе полуверсты телегу Данька все-таки догнал, запрыгнул, чуть из штанов не вылетев. Хлестнул бедную лошаденку вдоль хребтины, не столько подогнав, сколько утвердив в решении галопировать до последнего издыхания. Медведь старательно пыхтел следом, грозясь жестоко отомстить Даньке за поношение.

Эх, не повезло-то как... едва полдороги проехали, а удача уже отвернулась!

Удача...

Удача!

Где?!

В левом кармане - смятый платок, хлебное крошево.

В правом - пусто.

Неужто сронил в куст?!

А может... и когда только сунуть успел?

На выезде из распадка дорога раздваивалась. Одна, пошире, напрямую вела к паучьему лесу, вторая узкой тропкой стекала под горку в лопухи. Данька повис на правой вожже, пытаясь направить взмыленную кобылу по ровной дороге, хотя по уму она бы и сама туда свернула.

Кабы не дохлая овца с распотрошенным волками брюхом, задравшая копыта прямо промеж колей.

Капустка захрапела, шарахнулась в сторону и помчалась с горы, подгоняемая грохочущей - вот-вот развалится! - телегой. Данька лицом вниз повалился на сено, закрыл руками голову. Над ней хлопали мохнатые листья, сыпалась какая-то дрянь, с дурным ором трепыхали крыльями вспугнутые перепелки или другая овражная птица, очумевшая от внезапного нашествия.

Телега подскочила на камне, беря разбег прямиком в небеса... И остановилась.

Данька, тяжело дыша, прислушался. Тишина! Ни топота, ни рева, ни хруста сминаемых зверюгой будыльев. Неужто... повезло?! Ну, неклюд, старый пень, подманил-таки удачу! Ладно уж, подавись своей третью... За такое - не жалко!

Парень бережно спрятал в карман чародейную веревочку с двумя узлами, наконец-то толком подпоясался и вылез из телеги. Земля крепко шаталась, не веря Данькиным уговорам, что он ни капельки не испугался, только растерялся чуток. Почесав белобрысую башку и покрутив ею по сторонам, парень, храбрясь, смачно обругал облепленную репьями кобылу и под уздцы повел ее дальше по тропке. Телега затейливо вихляла задними колесами, подскакивая и скрежеща на каждой колдобине.

Как любой селянин, Данька без труда мог определить направление по солнцу, звездам, обомшелым стволам и сотне иных природных примет. Вот и сейчас он быстро разобрался, что идет в нужную сторону, хоть и забирает немного влево. Лишь бы тропка не оборвалась и телега вконец не развалилась. Возвращаться, да по косогору, к медведю... бррр!

Лопухи кончились, потянулся скрюченный, жмущийся к земле сосняк с частыми выворотнями. Одно слово - Волчья Слободка, как с незапамятных времен прозывался этот лес. Маслят в нем водилась прорва - крепеньких, нечервивых, но в одиночку грибники сюда и раньше старались не соваться, а теперь и подавно. Данька машинально пошарил по земле взглядом, тут же выхватившим из иглицы несколько склизких коричневых шляпок, и с сожалением прошел мимо. «На обратном пути», - неубедительно утешил себя.

Вскоре стало ясно, что к полудню Данька до паучьего логова не доберется. В лучшем случае - до опушки. Снова вытащив веревочку, парень задумчиво уставился на оставшиеся узелки. Надо же, такая мелочь, а какую силу над удачей имеет! Может, загадать, чтобы и вовсе не пришлось с паучихой биться? Приду - а она уже дохлая валяется: сыскались и без меня умельцы, или срок ее настал.

Да нет, одернул себя парень, это уже не удача, а ребячья мечта получается. Удача - это ежели могло повезти аль не повезти, и повезло. А от паучихи гхыр такого счастья дождешься. Только узел зря изведу-у-у...

Падал Данька долго - аж две сажени. Так хряпнулся спиной, что даже заорать не смог. Сразу. А потом заметил вокруг себя поросль вбитых в дно ямины кольев, на одном из которых догнивал волчий труп - и прорвало.

Лежал же Данька на куче листвы, так удачно раскинув руки-ноги, что нарочно захоти - не сумел бы без лишних дыр между кольями вписаться. А тут даже одежда целехонькой осталась, единственный синяк - от врезавшегося в бок меча.

Наоравшись и належавшись, парень помаленьку сообразил, что пора бы и честь знать. То есть выбираться отсюда, покуда все здешние волки не сбежались посмеяться над недотепой. Покряхтывая, сел, потянулся схватиться за ближайший кол, почувствовал, что в кулаке что-то зажато, поднес к глазам... и перед ними снова все поплыло. На веревочке остался один узелок. Данька и не почувствовал, как, проваливаясь в волчью яму, дернул за волосяные концы. А если бы не успел?! Охти, лишенько!..

Капустка смирно стояла на краю ямы, ожидая, пока внезапно сгинувший хозяин снова выберется на белый свет. Данька взял ее под уздцы, но вести не спешил. Думал. Еще и одного медяка не заработал, а два уже спустил! Может, вернуться, пока не поздно? Не убьет же его неклюд, если соврет, что струсил... не так уж и соврет, кстати.

Хотя... треть от ста... двухста... трехста золотых... ого!