Русская Америка. Слава и боль русской истории - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 192

А после той, давней русско-турецкой, войны государственный долг России вырос до 6 миллиардов рублей, и оплата долговых обязательств поглощала треть государственных доходов — 240 миллионов рублей.

И ведь Россия платила!

Вот они — те средства, на которые можно было и удержать, и содержать Русскую Америку!

Да и только ли её?

Курс рубля в Лондоне упал тогда до 25 пенсов… О тех временах великий русский сатирик Салтыков-Щедрин писал, что это ещё ничего, когда за рубль дают полтинник, хуже будет, когда за рубль будут давать в морду. Что ж, такие времена наступили только в XXI веке…

Хотя, впрочем, сегодня за один «российский» «рубль» и в морду не дадут.

Что зря кулак-то обдирать?

Но, как и полтора века назад александровская Россия, путинская Россия сама лишает себя привлекательных и увлекательных геополитических перспектив, которые, правда, оказываются на деле возвратом и собиранием того, что уже было достигнуто Россией в геополитической ретроспективе.

Полтора же века назад Россию лишала великих перспектив загнивающая монархия, и даже её верные слуги — если они служили также и России — это понимали в реальном масштабе времени. Молодой сотрудник Азиатского департамента МИДа Фёдор Остен-Сакен узнал об «Особом совещании» 16 декабря 1866 года, решившем продажу Русской Америки, скорее всего, от своего начальника — заместителя департамента Энгельгардта. И в тот же вечер он написал записку, которая уже ничего не изменяла, но сегодня лишний раз доказывает: везло русским царям на толковых подданных, а русским канцлерам — на толковых молодых подчинённых, но подданным и подчинённым редко везло на царей и канцлеров. (Остен-Сакен потому далеко и не пошёл, став со временем всего лишь начальником второстепенного Департамента внешних сношений МИДа.)

Вот какими были основные тезисы записки Остен-Сакена:

«Доводы в пользу продажи наших американских колоний заключаются, сколько известно, в следующем:

1) Совершенная для России бесполезность этих колоний.

2) Опасения, что рано или поздно они у нас будут отняты.

3) Выгоды получить за них довольно значительную сумму денег.

По первому доводу:

В состоянии ли мы в настоящее время составить себе определённое понятие о том, могут ли эти колонии быть полезны России или нет?

…Из бесполезности Компании (Остен-Сакен допускал, что РАК уже несостоятельна как гарант Русской Америки. — С.К.) можно ли выводить заключение о бесполезности самой земли, которою она заведовала и о которой мы положительно ничего не знаем…»

Последняя фраза записки Остен-Сакена показывала, насколько из рук вон плохо было поставлено информационное обеспечение деятельности ведомства Горчакова, но мысль Сакена о том, что важнее перспектив РАК сам факт обладания Россией огромными и потенциально полезными территориями делает честь автору такой мысли…

А Остен-Сакен продолжал:

«По второму доводу:

Положение наших американских колоний в мире политических отношений может быть названо особенно выгодным (имелось в виду взаимно нейтрализующее соперничество Англии и США. — С.К.)… Пока существует нынешний порядок вещей в Северной Америке, едва ли основательно опасаться захвата наших Колоний другой державой.

По третьему доводу:

…Несколько миллионов или даже десятков миллионов рублей едва ли имеют государственное значение в империи, имеющей около полумиллиарда ежегодного дохода и расхода, и более чем полтора миллиарда долгу…»

Из сказанного Остен-Сакен делал очевидный вывод:

«Через продажу наших американских колоний сложившееся исторически распределение североамериканского материка между тремя великими державами будет нарушено… Ныне благотворное для нас равновесие в северо-западном углу Америки… будет разрушено безвозвратно».

В конце записки он писал, что «положительные выгоды» наших американских колоний принадлежат только будущему. Особенно же волнует следующая мысль молодого русского дипломата:

«Нынешнее поколение имеет святую обязанность сохранить для будущих поколений каждый клочок земли, лежащей на берегу Океана, имеющего всемирное значение».

В одной этой записке молодого подданного императора Александра II и подчинённого Александра Горчакова было государственного ума больше…

Впрочем, верным ли будет говорить, что в ней было больше государственного ума, чем во всех записках по проблеме Русской Америки великого князя Константина и министров Горчакова, Рейтерна и Краббе? Ведь в последних записках ума — ни государственного, ни человеческого, — не было вовсе… Хотя и глупыми их вряд ли назовёшь, если предполагать за ними достижение вполне определённой заказной цели — вопреки всему лишить великих тихоокеанских перпектив не столько тогдашнюю, сколько будущую Россию.

«ОДНАКО тихоокеанская вялость высшей российской власти в какой-то мере искупалась среднеазиатской активностью России», — может заметить читатель. Увы, и здесь активность исходила не столько от Петербурга, сколько от энергичных русаков, далёких от столиц и столичных салонов!

Ранее уже упоминалось о походах полковника Черняева, а сейчас мы к ним вернёмся, чтобы увидеть, что Черняеву приходилось действовать в Средней Азии так же, как Невельскому на Дальнем Востоке, то есть чуть ли не партизанским образом.

Михаил Григорьевич Черняев родился в 1828 году, и ко времени среднеазиатских походов ему не было и сорока… В 1865–1866 годах он назначался военным губернатором Туркестанской области, а почему перестал им быть, будет сказано в своём месте… Много позднее Туркестана Черняев издавал вместе с отставными генералом Фадеевым и полковником Комаровым газету «Русский мир», как сообщает 2-я БСЭ — «реакционную». Последний из этого «трио» — Виссарион Виссарионович Комаров — был представителем известной военной династии Комаровых, видным деятелем славянофильства, популярным в России и в заграничном славянском мире. Газета же «Русский мир» стояла в оппозиции к реформам военного министра Милютина, что само по себе ни о чём не говорит — в целом-то реформы были нужны и верны, но даже через двадцать лет после Крымской войны реформированная русская армия оказалась не очень-то боеспособной даже на восточном театре военных действий. Так что запальчивость трёх отставников была в чём-то, возможно, и оправданна.

Накануне Русско-турецкой войны Черняев по представлению Александра II был назначен главнокомандующим сербской армией в сербско-турецкой войне, где с ним был и Комаров. Но славы генерал Черняев на том не заработал — сербы терпели поражения, а был ли в том виновен Черняев — сказать сейчас тоже сложно.

Позднее Черняев вместе с генералами Фадеевым и Гурко стал основным прототипом генерала Полкана Самсоновича Редеди, выведенного в «Современной идиллии» Салтыкова-Щедрина («…Вспомните, что Редедя Сербию освобождать ходил, всю Россию взбаламутил… Боевая репутация Редеди была в значительной мере преувеличена. Товарищи его по дворянскому полку, правда, утверждали, что он считал за собой несколько лихих стычек в Ташкенте, но при этом как-то никогда достаточно не разъяснялось, в географическом ли Ташкенте происходили эти стычки, или в трактире Ташкент, что за Нарвской заставою…»). Однако ирония великого нашего сатирика тут была вряд ли к месту — «стычки» Черняева происходили в Ташкенте географическом. И вот на каком политическом фоне…