Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - читать онлайн книгу. Автор: Альбрехт Кессельринг cтр.№ 96

Даже самый лучший генерал не сможет воевать, не имея для этого сил и средств. Причины, по которым германские военно-воздушные силы оказались полностью обескровленными и потерпели крах, мало кому известны. Нам не хватало всех типов бомбардировщиков. Производство истребителей к тому времени было практически прекращено из-за проникновения противника в промышленные районы и выхода из строя наших железных дорог. По своим техническим характеристикам наши истребители превосходили истребители противника, да и уровень подготовки наших пилотов был соответствующим. Но эти суперсовременные самолеты имели свои серьезные недостатки: им нужны были длинные и идеально ровные взлетно-посадочные полосы, у них была короткая продолжительность полета и высокий процент аварий. С учетом того, что воздушное пространство контролировалось противником, во время взлета и посадки нашим машинам требовалось специальное прикрытие, обеспечить которое не всегда представлялось возможным. Неблагоприятные погодные условия, особенно в марте-апреле 1945 года в долине Рейна, затрудняли и без того рискованные полеты.

На этот раз по предложению командующих группами армий я рассмотрел вопрос об отводе назад всех войск, занимавших позиции у Рейна. Однако в конце концов я принял решение не делать этого, поскольку в данном случае отступление наверняка превратилось бы в бегство. Наши войска смертельно устали и почти потеряли способность быстро перемещаться, их боевой дух порядком упал; все еще плохо организованные части, дислоцировавшиеся в наших тылах, при отступлении могли создать нам серьезные помехи. При этом противник превосходил нас во всем, особенно в мобильности и во всем, что касалось действий авиации. Было ясно, что, если продвижение его войск вперед не приостановить, они обязательно догонят наши отступающие части. Отход в таких условиях был бы самоцелью, а не средством для достижения основной цели – выиграть время. Каждый лишний день, который нам удалось бы продержаться на Рейне, оказывал бы положительное воздействие на обстановку на фронте в целом.

Решающий удар был нанесен противником между Идштейном и Ашаффенбургом 27–29 марта. Перед 7-й армией, действовавшей под руководством своего нового энергичного командующего, фон Обстфельдера, теперь стояла сложная задача – задержать продвижение американской 3-й армии в центральные районы Германии и американской 7-й армии – в южные районы страны. Совершенно непонятные действия одной из наших танковых дивизий осложнили нам блокирование дорог, по которым американцы рвались вперед через Гессен в Хершфельд и через Гельнхаузен в Фульду. Но хуже всего было то, что наша группа армий В, силы которой сгруппировались на ее правом фланге, полностью утратила контроль над событиями на своем левом фланге. Это создало весьма неприятную ситуацию, которую удалось урегулировать лишь после того, как я отправил в опасную зону заместителя начальника штаба 12-го армейского корпуса генерала Остеркампа, чтобы тот разобрался во всем на месте. В конце марта 7-я армия расположила свои не слишком четкие боевые порядки таким образом, чтобы прикрыть участок от Хершфельда до Фульды и Шпессартские горы на юге.

1-й армии пришлось приспосабливать свои маневры к движению 7-й армии и дальше растянуться вправо. Однако 30 марта она была оттеснена назад на линию Мильтенберг – Эбербах – Гейдельберг, что создало угрозу консолидации жизненно важной «Тауберской линии».

Развертывание войск противника с плацдармов в Оппенгейме и в Мангейме веером с юга на восток и затем на северо-восток нарушало принцип концентрации сил, и то, что их действия все же оказались успешными, может служить красноречивым свидетельством снижения боевого потенциала германских войск.

ПРОРЫВ ВОЙСК АЛЬЯНСА С ПЛАЦДАРМА В РАЙОНЕ РЕМАГЕНА

Как я и опасался, положение группы армий В тем временем также чрезвычайно осложнилось. Как и в случае с группой армий G, роковым оказался период с 18 по 20 марта. К сожалению, в эти дни мы с фельдмаршалом Моделем могли общаться только по телефону. Но я знал Моделя как военачальника, обладавшего большим опытом, и он, с моей точки зрения, имел право действовать по своему усмотрению, не дожидаясь моих советов.

Поначалу американцы атаковали в северном и северо-восточном направлениях, но затем, захватив господствующие высоты, они несколько сместили направление своего удара к востоку, что явно свидетельствовало об их намерении форсировать прорыв фронта. Затем фронт их наступления расширился к юго-востоку, и в конце концов их войска двинулись к югу, в направлении расположенных там городов и примыкающих к ним холмов.

Было понятно, что при столь быстром расширении вражеского плацдарма всех германских подкреплений, которые медленно стягивались в этот район, могло хватить лишь на то, чтобы ликвидировать локальные прорывы и проводить короткие контратаки, но никак не для создания линии обороны, способной сдержать противника. Верховное командование не могло предоставить в наше распоряжение ни одной дивизии; у меня не было никаких резервов, которые я мог бы немедленно задействовать. Последний, пожалуй, шанс остановить противника был упущен 13 марта. К 16 марта противник достиг шоссе, а еще через два дня пересек его и двинулся дальше вперед широким фронтом. К 20 марта наш фронт был прорван на большом участке. В тот же день войска противника вышли к реке Вид.

Модель предполагал, что главный удар войск альянса будет направлен на север. Неоднократные предупреждения с моей стороны о необходимости перехватить неминуемую попытку прорыва в восточном направлении не дали никакого видимого эффекта. Личная встреча с Моделем в боевом штабе группы армий помогла кое-как примирить наши взгляды на обстановку, но не привела к осуществлению каких-либо решительных действий. Можно найти много аргументов в защиту оперативных замыслов Моделя, но результат их осуществления оказался катастрофическим. В наших боевых порядках образовалась брешь, которая, постепенно расширяясь, достигла Сига на севере и Лана на юге. Ее невозможно было закрыть, даже прибегая к самым невероятным тактическим импровизациям, особенно если учесть то обстоятельство, что противник угрожал оборонительному рубежу между Ланом и Майном с обоих флангов. Когда я понял, что этому участку не уделяется достаточного внимания, и узнал, что передовые части группы армий оттягиваются к северу в направлении Сига, а дислоцированный на этом фланге корпус отходит назад – а это было начало окончательного распада нашей обороны, – мне стало физически плохо.

Рур был загадкой для любой армии, осуществляющей наступательные действия. Его возможности с точки зрения организации обороны практически не поддавались учету. На севере он был защищен каналом Дортмунд – Эмс, на юге рекой Сиг, представлявшей собой весьма сложное препятствие даже для превосходящих сил противника – переправившись через эту водную преграду, войска альянса оказались бы в центре индустриального района, предоставляющего широкие возможности для использования элемента внезапности. Таким образом, на данном этапе Рур сам мог защитить себя. Уверенность в этом лежала в основе моего стремления как можно быстрее обеспечить подкреплениями 15-ю армию, действовавшую в районе Ремагена. Тут, однако, меня подвела уверенность в энергичности Моделя, которая вошла в поговорку. Даже сейчас тогдашние действия группы армий В мне совершенно непонятны.