Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - читать онлайн книгу. Автор: Альбрехт Кессельринг cтр.№ 75

Даже наступление, предпринятое противником позднее, в период с 15 по 19 февраля, в ходе которого 4-я индийская дивизия и дивизия, состоявшая из новозеландцев, попытались захватить Кассино и находящийся в нем монастырь, не изменило положение на этом участке, хотя противник подверг монастырь массированному артобстрелу и нанес по нему бомбовый удар с воздуха, в котором не было никакой необходимости и который в дальнейшем лишь осложнил действия противоположной стороны. Мне хотелось бы особо подчеркнуть тот факт, что монастырь не был занят нашими войсками и не являлся частью наших оборонительных порядков; военная полиция закрыла его для несанкционированных посещений. Его сокровища и библиотека задолго до начала боев были переданы на хранение в Ватикан. Однако большие потери среди гражданского населения причинили много горя мирным жителям, и нам была очень хорошо понятна печаль настоятеля монастыря, вызванная этим обстоятельством.

Тем временем бои в зоне плацдарма все еще продолжались. Американский 6-й корпус пытался прорваться к Албанским высотам, а Макенсен, со своей стороны, стремился, прежде чем начинать наше главное контрнаступление, надежно закрепиться в Апулии. В ходе отражения атак альянса обе стороны несли тяжелые потери. Проведенный нами контрвыпад позволил нам 8–9 февраля занять Апулию, а 9–10 февраля захватить Корросето. Ответные удары противника не принесли ему успеха. Поняв, что наступление не удалось, командование американского 6-го корпуса приняло единственно возможное решение и перешло к обороне, начав создавать на плацдарме глубоко эшелонированные защитные порядки. Даже при том, что 14-я армия не забывала об обороне, главной проблемой, стоящей перед ней, все же была атака. Группа армий получила свежие части и соединения, а также военное снаряжение в более чем достаточном количестве. 2-е воздушное командование также делало все, что было в его силах, и добилось весьма внушительной концентрации зенитной артиллерии. Командованию удалось также, как в старые добрые времена, собрать достаточно сильную группировку авиации.

Я лично был убежден в том, что даже с учетом мощи корабельной артиллерии противника и его подавляющего превосходства в воздухе, с имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами мы обязательно должны добиться успеха и сбросить противника обратно в море. Я постоянно учитывал психологический эффект, который оказывала на штаб и войска американского 6-го корпуса ситуация, в которой они оказались. Должно быть, им было несладко на расположенном в низине участке побережья с явно нездоровым климатом, да еще в окружении вражеских войск; наша тяжелая артиллерия, а также зенитные орудия и бомбардировщики люфтваффе делали все для того, чтобы даже во время «отдыха» солдаты противника не отдыхали. В численном отношении группировка, развернутая на плацдарме, была ограниченной; высадка на берег слишком большого контингента привела бы к неоправданно высоким потерям, а слишком малочисленного – к утрате плацдарма. Ротация была связана с определенными трудностями и требовала времени. Мне казалось чрезвычайно важным, чтобы мы атаковали как можно быстрее, пока противник не успел восполнить потери, понесенные в ходе недавних боев, а также как следует укрепить промежуточные оборонительные позиции на плацдарме. С другой стороны, значительной части наших войск нужно было время для акклиматизации.

Мы оба – и Макенсен, и я – отвергли так и напрашивавшуюся идею, состоявшую в том, чтобы попытаться уничтожить плацдарм фланговым ударом вдоль побережья к северу от Анцио – для этого нам пришлось бы осуществлять концентрацию сил и средств и атаковать под огнем всей корабельной артиллерии противника, не имея в то же время возможности должным образом использовать наши орудия; кроме того, покрывавшие побережье густые леса и плотные минные поля не позволили бы нашим мощным танковым частям оказать нам поддержку. Поскольку сильно пересеченная и заболоченная местность на южном фланге автоматически исключала возможность нанесения нами удара оттуда, для атаки оставался только один сектор – между Апулией и Систерной. Я принял план Макенсена, состоявший в том, чтобы атаковать либо с одной, либо с другой стороны от Апулии и поддержать главный удар двумя отвлекающими.

Макенсену пришлось доложить о своем плане Гитлеру. С согласия генерала фюрер приказал атаковать силами пехотного учебно-демонстрационного полка, причем на очень узком участке фронта, чтобы добиться максимального эффекта от нашей артподготовки. Нам пришлось заплатить за обе эти ошибки (я не могу снять с себя часть вины). Хотя пехотный учебно-демонстрационный полк был представлен мне как ударная часть, мне не следовало принимать это утверждение на веру. Я должен был понимать, что часть, находившаяся до этого на территории Германии и не обладающая боевым опытом, была не в состоянии хорошо проявить себя в крупной операции. Еще одним неверным решением стало то, что начало атаки было назначено на 6.30 вечера 16 февраля, то есть на слишком позднее время – полк, незнакомый с местностью, мог более или менее успешно осуществить запланированную операцию только в светлое время суток. Так или иначе, он был с позором отброшен противником.

Я твердо убежден, что 29-я панцер-гренадерская или 26-я танковая дивизии провели бы наступательную операцию удачно. Первая из них продемонстрировала свой закаленный боевой дух в наступлении, предпринятом 18 февраля, которое было начато из сложной позиции и не являлось внезапным для противника. Тем не менее, наши атакующие войска дошли до условного 82-го маршрута, ведущего к последней линии обороны плацдарма противника (это был оборонительный рубеж, созданный войсками противника вскоре после высадки).

Неудача второго наступления, предпринятого по указанию самого Гитлера, подтверждает мою правоту. Хотя я не ждал никакого иного результата от повторения атаки на другом участке, я не мог отменить приказ фюрера и был вынужден считаться с политическими и военными факторами, влиявшими на решения Верховного командования вермахта. У нас в самом деле был шанс добиться определенного успеха, выйдя на исходный рубеж обороны противника и тем самым сократив площадь плацдарма. Если бы эта цель была достигнута, 14-я армия смогла бы сберечь свой личный состав, а у командования альянса возникли бы сомнения относительно того, можно ли вообще удержать захваченный участок побережья.

На этот раз мы должны были атаковать со стороны противоположного конца плацдарма, из района Систерны. Первый эшелон состоял из трех дивизий неполного состава. Уроки первого наступления были учтены – мы более серьезно подошли к вопросу о маскировке и предприняли отвлекающий маневр, хотя я был не уверен, что это необходимо на столь узком участке фронта. Первоначально наступление было назначено на 25 февраля, однако нам пришлось перенести его на более поздний срок из-за плохой погоды; даже 28 февраля все еще временами шли проливные дожди. В тот день, побывав в войсках (я всегда делал это накануне крупной операции), я уже собирался снова отложить наступление, но личный состав выделенных для него частей был настолько уверен в успехе, что я пошел навстречу пожеланиям солдат и офицеров и не стал менять дату и время атаки. Фактически неблагоприятные погодные условия были больше на руку нам, нежели противнику, поскольку позволяли добиться хоть какой-то внезапности, если это вообще было возможно. Противник в этом случае лишался танковой поддержки, а действия его корабельной артиллерии и авиации были бы существенно затруднены. Однако в день операции, 29 февраля, погода улучшилась, и все эти преимущества, на которые мы рассчитывали, были сведены на нет. Грунт подсох, и это позволило танкам противника преодолеть сложные участки местности. Поскольку наше наступление забуксовало, днем 1 марта я приказал нашим частям отойти на прежние позиции.