1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Кершоу cтр.№ 34

В отличие от командиров полевых частей генштабистов подобная тактика противника, похоже, не особенно волновала. «Признаков же оперативного отхода нет и следа, — так считал Гальдер. — …русское командование благодаря своей неповоротливости в ближайшее время вообще не в состоянии организовать оперативное противодействие нашему наступлению. Русские вынуждены принять бой в той группировке, в которой они находились к началу нашего наступления», — продолжает свою мысль начальник Генерального штаба ОКХ. Главной целью немцев было и остается разгром сил русских как можно дальше на западе. Военный дневник Гальдера излучает уверенность. «Задачи групп армий остаются прежними. Нет никаких оснований для внесения каких-либо изменений в план операции. Главному командованию сухопутных войск не приходится даже отдавать каких-либо дополнительных распоряжений». Ход кампании может быть оценен как удовлетворительный.

Однако для солдата с передовой он выглядел не столь гладко, как на оперативных картах. На исходе этого длинного и знойного июньского дня лейтенанту Хаапе поручили помочь раненым, которых, несмотря на победные фанфары, оказалось немало. Непосредственно на передовой успех казался солдатам не таким очевидным. Хаапе, являясь офицером медицинской службы, приступил к выполнению тягостной обязанности — врачеванию моральных и физических ран, полученных солдатами в дневной бойне. Он вспоминает:

«В скольких еще окопах, траншеях, лесах немецкие солдаты будут тщетно взывать о помощи, которая так и не придет или же придет с запозданием? Я уверен, что армии следовало бы тщательнее подготовиться к тому ужасу, который является неизбежным спутником любого наступления, любой кампании.

Организация войск, управление ими и прочие чисто военные аспекты разработаны точнейшим образом, но вот что касается обеспечения тыла самым необходимым, его организаторы достойны самого строгого наказания. Наверняка было бы куда лучше просто-напросто снизить темпы наступления, — это позволило бы куда скорее оказать необходимую помощь раненым и предать земле тела погибших».

«В тылу. Германия. — «Победа будет за нами!»

Внешне день 22 июня в рейхе казался самым что ни на есть обычным воскресным днем. 95 000 зрителей вопили на Олимпийском стадионе в Берлине, выражая восторг по поводу завершения финального матча на кубок Германии. Несмотря на сенсационную политическую новость, способную, казалось, затмить все остальное, очень многие предпочли отправиться на футбол, наиболее впечатляющие кинокадры этой игры мелькали на экранах кинотеатров уже неделю спустя. Венский «Рапид» — впервые после аншлюса Австрии — встречался с чемпионом рейха «Шальке». Германская команда, выигрывавшая к 70-й минуте со счетом 3:0, на последних минутах игры проиграла австрийцам 3:4. Матч этот не имел себе равных по драматизму, а результат его оказался и вовсе ошеломляющим. Тем более для периода военного времени. Но в конце концов и Австрия нынче принадлежала рейху.

Рейтинг спортивных репортажей заметно перевесил военные сводки с только что образованного Восточного фронта. Спору нет, выступление Геббельса по радио шокировало всех без исключения. Одна домохозяйка из Хаусберге вспоминает:

«Да, я включаю радио и что же я слышу? — «Самые последние известия с Восточного фронта» — настала моя очередь утратить дар речи, как это было почти со всеми в Германии. Заявление фюрера прозвучало громом среди ясного неба».

Вот что заявил еще один слушатель, герр Ф.М. из местечка Нойвид:

«Едва по радио отзвучал национальный гимн и я услышал голос Геббельса, мне показалось, что он объявит о чем-нибудь хорошем. Вопреки ожиданию новости были плохие… Теперь все стало на свои места, впрочем, и раньше многие догадывались, отчего наша армия сосредоточилась на востоке. Всех нас — и армию, и гражданское население — ждут нелегкие времена. Солдатам придется сражаться, а нам терпеть и переживать. Вновь мы вернулись во времена неуверенности в завтрашнем дне и треволнений».

Впрочем, многим не требовалось идти на футбол, чтобы отвлечься. Шарлотта фон Шуленбург, муж которой уже ушел на фронт, оставалась одна с четырьмя детьми в возрасте от нескольких месяцев до 6 лет. Ей в первую голову приходилось решать домашние проблемы. Шарлотта вспоминает:

«Не забывайте, что в те времена все было по карточкам. И еда, и одежда. И жить с каждым днем становилось все сложнее. Иногда нечего было на стол поставить, разве что фрукты и овощи из своего сада и огорода».

Война серьезно подорвала сезонный бизнес очень многих немцев. Газета «Мюнхнер нойесте нахрихтен» писала в 1941 году о том, что многие владельцы отелей в Швейцарии вынуждены были закрыть свои заведения, поскольку 60 % туристов приходилось на иностранцев. А в Германии из-за войны люди проводили отпуска дома. Солдаты-отпускники, конечно же, стремились домой, провести драгоценные минуты с родными и близкими. Гостиницы были переполнены, но не ватагами туристов. Большинство было отдано под штабы, госпитали, санатории и дома отдыха для раненых или для размещения эвакуированных из больших городов детей. Актриса Хайди Кабль с озабоченностью отмечала увеличивающееся число воздушных налетов начиная с 1940 года:

«Мы с мужем работали в театре. У нас был сын, и нередко нам приходилось брать его с собой. Налеты были довольно серьезными, однако позже стало еще хуже и страшнее. Так, мы всегда забирали его из дома с собой, и он, бывало, даже спал в гардеробе».

Именно тыловые проблемы остававшихся дома близких иногда куда больше заботили фронтовиков, нежели перспектива собственной гибели. Некий обер-лейтенант, пехотинец, не сомневался относительно исхода кампании в России, но страшно беспокоился за свою остававшуюся в рейхе супругу. Жена писала ему о бомбардировках его родного Ойскирхена, но, не желая тревожить мужа, не сообщала о разрушениях. Именно это и вызывало у него тревогу.

И хотя правительство рейха из кожи вон лезло, чтобы успокоить население, люди не очень-то доверяли этому насаждаемому повсеместно оптимизму. «Это были очень беспокойные времена, — вспоминала Шарлотта фон Шуленбург. — Я так и не смогла смириться с войной. И ежедневное осознание того, что твой муж на фронте и жизнь его в опасности, — нет, к этому привыкнуть было просто невозможно». Жена ефрейтора Эриха Куби Эдит в письме мужу от 22 июня не скрывала своей озабоченности:

«Это мое первое письмо на фронт! Боже мой, ведь ты перед самым отъездом поговаривал о такой возможности, и вот теперь ты там! Хочу надеяться, что судьба благоволит к тебе и что с тобой ничего не случится».

Эта кампания воспринималась куда более зловещей, нежели все ей предшествовавшие. «В этой России, — писала Эдит, — и война будет не такой, как во Франции, потому что «конечная цель» маячит где-то вдалеке». Связанные с войной невзгоды и страхи не обходили и детей. В день, когда было передано сообщение о вторжении в Россию, 12-летняя Марианна Робертс собралась вместе со своим дядей за молоком. Сообщение потрясло девочку до глубины души. А дядя Марианны, ефрейтор саперных войск, прошедший и польскую и французскую кампании, помолчав, процедил сквозь зубы: «Ну, вот и все — считайте, мы эту войну проиграли». Марианна вспоминает: