1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Кершоу cтр.№ 21

Геббельс выехал от Гитлера в половине третьего ночи. «Фюрер торжественно серьезен и спокоен. Он пожелал прилечь на пару часов. Наверняка это самое лучшее для него сейчас». Геббельс направился к зданию своего министерства, заметив, что «вокруг на Вильгельмплатц ни души, и Берлин, и рейх крепко спят». Когда он начинал утреннее совещание с коллегами, едва занималась заря. «Всеобщее изумление на лицах, но наверняка многие догадывались, что к чему, хотя и не все». Сотрудники тут же уселись за подготовку утренних сообщений, призвав на помощь операторов кинохроники, корреспондентов газет и репортеров радио. Геббельс ежеминутно поглядывал на часы. «Половина четвертого. Вот ударили орудия. Да хранит Бог нашу боевую мощь!»

Звенья бомбардировщиков 2-й, 3-й и 53-й бомбардировочных эскадр вышли к советским аэродромам незамеченными. Было еще темно, лишь на востоке загоралась заря наступавшего дня. Действующие раздельно авиаподразделения приступили к снижению и выходу на цель. К 3 часам 15 минутам они уже шли на малых высотах. Сотни двухкилограммовых осколочных бомб SD2, незаметных на фоне ночного неба, посыпались из раскрытых бомбовых люков. Они обрушились на ряды советских самолетов, выстроившихся крыло к крылу у взлетных полос аэродромов, и на палатки личного состава, находившиеся поблизости. Внизу царила безмятежность. Советские самолеты не были даже замаскированы. Поданный уже после атаки сигнал тревоги ничего не мог изменить. А через несколько секунд разрывы маломощных бомб превратили самолеты в пылающие факелы. Радиус поражения каждой такой бомбы составлял 12 метров. Взрываясь, она поражала все вокруг 50-250 крошечными осколками. Прямое попадание ее было эквивалентно зенитному снаряду средней мощности. От хлынувшего из пробитых емкостей бензина, который тут же воспламенялся, в небо взметнулись огромные клубы густого черного дыма. На земле воцарился кромешный ад, хаос. Не было никакой возможности локализовать и потушить множившиеся очаги пожаров. Управление войсками оказалось полностью утеряно вследствие нарушения связи с вышестоящими штабами. Предпринимались отчаянные попытки выйти в эфир с небольших переносных радиостанций.

Только через четыре часа поступили первые доклады с информацией об обстановке. Из расположенного в Гродно, северо-восточнее Белостока, штаба 3-й советской армии в штаб Западного особого военного округа полетело сообщение:

«Начиная с 4 часов утра немцами были совершены авианалеты силами от 3 до 5 самолетов. Атаки с воздуха совершались каждые 20–3 0минут. Бомбардировке подверглись объекты в Гродно, Кропоткине и в особенности штабы армий. В 7 часов 15 минут утра 16 самолетов противника совершили налет на Гродно, атаковав город с высоты в 1000 метров. Домброво и Новы Дрогун объяты пожарами. С 4 и до 7 часов утра всего совершено четыре авианалета на аэродром Новы Двор группами по 13–15 самолетов противника. Наши потери: 2 самолета сожжены, 6 выведено из строя. 2 человека личного состава ранены тяжело и 6 легко. В 6 часов утра бомбардировке и обстрелу с воздуха подвергся аэродром в Сокулке. Двое убитых и 8 человек раненых».

Тем временем взлетевшие в предрассветных сумерках с главного аэродрома в Сувалках пикирующие бомбардировщики Ю-87 и превращенные в истребители-бомбардировщики Me-109, не жалея сил, выполняли боевую задачу. Лейтенант Ганс Кноке вспоминает, что сигнал общей тревоги для всех авиаэскадр прозвучал в 4 часа утра. «Аэродром ожил, были задействованы все подразделения», — свидетельствует Кноке. Постепенно до всех стали доходить масштабы начавшейся операции. «Всю ночь, — рассказывает Кноке, — я слышал в отдалении гул танковых двигателей. Мы находились всего в нескольких километрах от границы». В течение часа авиаэскадра в полном составе поднялась в воздух. Четыре бомбардировщика эскадрильи Кноке, включая и его машину, были оснащены автоматическими бомбосбрасывателями. Позади остались многие часы тренировок. «И теперь под брюхом у моего дорогого «Эмиля» висели на подвеске мелкие осколочные бомбы, — вспоминает он. — И я с великим удовольствием обрушивал их на глупые головы «Иванов».

Одной из целей бомбардировок были штаб и командный пункт русских в лесах западнее Друскининкая. Их предстояло атаковать с высоты бреющего полета. Перед выходом на цель «мы заметили длиннющие колонны наших войск, тянувшиеся к востоку. Тут же почти крыло в крыло мы заметили летевшие в нашем направлении пикирующие бомбардировщики». Им предстояло нанести теперь основной удар.

Воздушные флоты Кессельринга ^[20] поднялись в воздух в полном составе и выстроились в боевые порядки с первыми лучами солнца. После того, как состоялись первые авианалеты небольших групп бомбардировщиков, им теперь предстояло нанести основной удар. Для этого командование люфтваффе выделило 637 бомбардировщиков и 231 истребитель. Их цели — 31 аэродром советских ВВС.

Самолет штурмана Арнольда Дёринга (53-я бомбардировочная эскадра люфтваффе) пересек границу в 4 часа 15 минут. Члены экипажа действовали в точном соответствии с полученными инструкциями.

«Я, как обычно, провел корректировку курса. Затем, выглянув в окошко, заметил, что землю окутал туман, но цели были все же различимы. Больше всего меня поражало бездействие средств ПВО противника».

Подразделение приступило к бомбометанию. Повсюду вдоль Восточного фронта от Нордкапа до Черного моря на границы СССР волнами накатывались самолеты четырех воздушных армий Кессельринга, чтобы обрушить на ничего не подозревавшего неприятеля сотни тонн бомб. Пикирующие бомбардировщики со страшным воем атаковали легко различимые цели, а средние бомбардировщики продолжали идти курсом на заранее намеченные объекты. Истребители-бомбардировщики обстреливали и бомбили советские аэродромы. «Мы просто глазам своим не верили, — говорил Ганс фон Хан, командир 1-й эскадрильи 3-й истребительной эскадры, действовавшей на участке южнее Львова. — Волна за волной проносились самолеты-разведчики, бомбардировщики и истребители — совсем как на авиационном параде».

Завершив бомбометание, Хе-111 Дёринга вновь набрал высоту. Штурман вспоминает:

«Клубы дыма, огонь, вздымающаяся вверх пыль. Наши бомбардировщики оставили без внимания подземные склады боеприпасов, располагавшиеся справа от полосы. Зато несколько машин прошли над взлетной полосой и, сбросив бомбы, вывели ее из строя. Мы заметили две огромных воронки. Ни одной вражеской машине больше не подняться в воздух!»

Вскоре над аэродромом появилась еще одна группа самолетов. Дёринг, обернувшись, когда машины набирали высоту, заметил: «Примерно полтора десятка истребителей, стоявших у взлетной полосы, были объяты пламенем. Пылали и казармы личного состава». Выполнив первое боевое задание, Хе-111 направлялись назад, на базу. «Вылет был настолько успешным, что даже отпала необходимость в повторной запланированной атаке этого аэродрома».

Но и эти, казалось, легкие победы первых часов войны не обошлись без потерь. Зигфрид Лауэрвассер, оператор военной кинохроники, снимал возвращавшиеся на свой аэродром в Польше бомбардировщики. «Вот так все и начиналось», — комментировал он отрывки из документального фильма, снятого для телевидения уже после войны. Тут же стало ясно, что не все возвратились с задания. Это оказалось «большой неожиданностью, — продолжает Лауэрвассер, — когда нам сообщили, что, мол, такая-то машина не вернулась. Мы продолжали ждать». Но экипаж так и не появился. «Это стало для нас потрясением. Как же так? Как так могло получиться? Мы же знали их, дружили, это были наши товарищи все эти долгие месяцы».