Жаклин Кеннеди. Жизнь, рассказанная ею самой - читать онлайн книгу. Автор: Жаклин Кеннеди cтр.№ 2

Не я одна, многие прошли подобный путь – от несмышленой девочки в первой половине столетия до умудренной пожилой матроны к его концу, но все, кого я знаю, давно живут лишь воспоминаниями и осуждением этой непонятной новой действительности. Я – нет, и это ставлю себе в заслугу, хотя о заслугах обычно предпочитаю молчать.

Возможно, стоило помолчать и в этот раз, издательство предпочло бы получить от меня мемуары совсем иного содержания, но я пишу для себя, пишу в попытке оценить свою жизнь и то, насколько изменился мир вокруг меня. Увидят ли эти записи свет, не важно, важней, что я что-то пойму, непременно пойму и непременно сумею передать своим детям и внукам.

У меня очень хорошие дети, уже без Джека я сумела уберечь их от многих соблазнов нынешнего мира, потому надеюсь, что их не коснется проклятье клана Кеннеди.

Это не мемуары отдельно взятой женщины, а размышления над жизнью женщин XX века. Конечно, я вовсе не была типичной американкой, далеко не всех в три года отдают в школу верховой езды, не у всех есть возможность учиться в элитном колледже Вассар, немногие бывают женами сенаторов и уж совсем единицы – первыми леди, но все равно в моей судьбе, как в зеркале, отразились судьбы и проблемы сотен тысяч американок, потому что все они тоже были проблемными детьми с проблемными родителями, – многие жены, матери и бабушки. Не все радости или огорчения у нас совпадают, но очень многие похожи, потому что кроме социального статуса, есть женские заботы, материнские чувства, проблемы и счастье.

И я считаю главными не те дни, когда была первой леди, стояла перед сотнями объективов, а те счастливые часы, когда у меня рождались дети, когда они поверяли мне свои секреты, когда мы с ними были близки и дружны, когда я им нужна.

К сожалению, я не была по-настоящему нужна ни первому, ни второму мужу, но все равно любила обоих, зато я нужна дочери и сыну, это главное, ради этого стоило жить.

Если попросить одной фразой упомянуть мое детство, я отвечу: встречи с отцом в дедушкином имении в Ист-Хэмптоне «Ласата» и в самом Нью-Йорке, соперничество с сестрой Ли (Каролиной) и лошади. И, конечно, летние месяцы в Хаммерсмите у Очинклоссов.

До одиннадцатилетнего возраста помню только скандалы. Возможно, наши с Ли родители были слишком разными людьми, возможно, они просто не умели ладить друг с другом, либо мама не умела принимать отца таким, каким он был, но ссоры и крики слышались, как только отец открывал дверь дома.

Все Бувье, объявлявшие себя потомками французских аристократов, считали женитьбу моего отца Джона Верну Бувье III на моей маме Джанет Нортон Ли явным мезальянсом. Впрочем, семейство Ли отвечало Бувье тем же.

Плохие отношения между двумя семействами приводили к удивительным результатам, как хорошим, так и ужасным. Нам с сестрой дали вторые имена – Ли, чтобы умаслить довольно вредного дедушку, но этот же дедушка потребовал от нас с сестрой подписать отказ от любых претензий на наследство Ли, настолько он не любил Бувье.

Бувье недалеко ушли, они могли принимать нас с Ли в Ласате весьма душевно, но при этом нашей маме путь туда был заказан.

Сейчас, уже став бабушкой, я понимаю, что ни одна из семей, в которых я жила, не была нормальной в общечеловеческом смысле. Хотя что такое нормально? По крайней мере все они резко отличались от того, что позиционируют в качестве американских ценностей.

Во всех наших семьях – у Бувье, у Ли, особенно у Кеннеди, у Онассиса – глава семьи мужчина стоял на недосягаемой высоте, женщины находились даже не в тени самих мужчин, а в тени их постаментов. Это правильно или нет?

Мужчина – добытчик, он хозяин, который волен вести себя как хочет, волен одаривать, приказывать, изменять, не замечать… Волен лишить наследства, растранжирить состояние, не думая о семье…

Вовсе не все мужья были неверны или просаживали состояния, далеко не все могли твердой рукой лишить наследства кого-то из потомков или вдруг объявить о разводе, но над женщиной всегда висел дамоклов меч такой возможности. В случае развода она могла остаться просто ни с чем, и единственным выходом было новое замужество.

Это произошло с моей мамой. Не приняв поведение отца, не сумев примириться с его многочисленными изменами, не простив, она сделала его и свою, а заодно и нашу с сестрой жизнь невыносимой. Безусловно, в разводе виноват отец, который, женившись, не расстался с привычками холостяка. У отца было прозвище Блэк Джек – Черный Джек. Он действительно смуглый, обожал карты и риск, красивых женщин, автомобили и своих дочерей. Блэк Джек очень похож на Ретта Батлера из моей любимой книги «Унесенные ветром», но мама вовсе не похожа на Скарлетт О'Хару. Она не желала завоевывать мужа ежедневно и прощать его измены тоже не желала.

Знаю, что мою маму многие близкие знакомые и родственники считали чудовищем, а не очень знакомые очаровательной блестящей женщиной. Она умела держать себя в руках на людях, умела скрывать эмоции и даже слезы, научила этому и меня. Что бы ни случилось, что бы вы ни чувствовали, окружающие не должны ничего не только знать, но и заподозрить неладное – вот мамин принцип. Любые эмоции, любые страдания, любое настроение у истинной леди не должно проявляться внешне. Нужно всегда и везде выглядеть одинаково приветливой со всеми независимо от положения человека, его состояния и вашего к нему отношения. Этот принцип поведения леди мне внушила мама, это же я постаралась внушить и своим детям, особенно Каролине.

Все удивлялись, как я терплю бесконечные измены Джека. Но у меня перед глазами был пример моих родителей, особенно папы. Думаю, они с мамой любили друг дружку, но стремление папы завоевать всех красивых женщин, которые встречались в жизни, приводило к бесконечным изменам. Он просто не мог не флиртовать и не спать с каждой красоткой, словно смысл жизни состоял в покорении этих совсем не высоких вершин.

Это же происходило и у Джека, он даже не покорял, а просто брал, не всегда помня имя или вообще забывая о женщине раньше, чем та успевала одеться. Неприятно вспоминать об этой стороне нашего брака, но она очень влияла на все остальное.

Они были несхожими, словно лед и пламень, мои родители. Оба улыбчивые, но улыбка папы была улыбкой Ретта Батлера, неисправимого ловеласа, уверенного в способности очаровать любую женщину, оказавшуюся рядом даже случайно. Улыбка мамы – это улыбка хорошо тренированных мышц лица, маска, надетая на страдающую душу. Нет, она не была оскалом, мама улыбалась искренне, вовсе не вымученно, она действительно была приветлива, но это не имело никакого отношения ни к ее внутренней жизни, ни к ее мыслям.

Я научилась у мамы улыбаться, когда на душе скребут не просто кошки, а целые тигры, когда все внутри сжимается в комочек от унижения, от боли, из-за оскорбленной гордости, а ноги дрожат от желания убежать. Я могла думать и чувствовать все, что угодно, но этого никто и никогда не видел, маска леди надежно укрывала раны моей души от чужих взглядов.