Размышления перед казнью - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Кейтель cтр.№ 71

То, как ОКВ в этой операции, отстранив от ее разработки генеральные штабы сухопутных войск и люфтваффе, объединило центральное руководство в руках штаба оперативного командования вермахта, является в данном отношении образцовым. При этом за военные действия по транспортировке войск и их снабжение отвечало командование военно-морского флота, между тем как высадившиеся в Норвегии сухопутные войска и люфтваффе находились под прямым руководством ОКВ. Сама операция началась 9 апреля 1940 г.

Почти регулярно в Имперской канцелярии проходили ежедневные совещания по обсуждению обстановки или же полуденные доклады Гитлеру. Кабинеты Йодля и мой располагались рядом со старым залом заседаний имперского правительства. Там же находились помещения для адъютантов и машбюро. Каждый день около полудня мы выезжали из военного министерства в Имперскую канцелярию, а я иногда задерживался там до полуночи. Все это время Йодль из-за нехватки рабочих площадей на Бендлерпгграссе ³¹⁵ выполнял функции начальника штаба оперативного руководства вермахта, практически работал только в здании Имперской канцелярии, и, таким образом, если фюрер чего-либо желал, всегда находился у него под рукой. Тем самым укрепились и его отношения с Гитлером, росло признание способностей Йодля, что я только приветствовал. Хотя я и желал всегда быть в курсе дела, а не стоять в стороне, мое сотрудничество с Йодлем никогда ни на йоту не омрачалось, ибо ничто не было мне так чуждо, как ревность, и ничто не могло быть для меня более немыслимым, чем связывать задачи по руководству вермахтом только с собою. Ведь сам я ничего решать не мог, фюрер оставил лично за собой это право даже во второстепенных вопросах.

Одним из самых неприятных инцидентов явилась вынужденная посадка на бельгийской территории двух офицеров люфтваффе с оперативными документами ³¹⁶. Оба офицера приземлились во время полета из Мюнстера в Кёльн из-за неисправности мотора. При них, вопреки всем предположениям, находились основные оперативные приказы, а также планы двух авиадесантных операций, которые, таким образом, попали в руки противника. Авиацишшый начальник, разрешивший этот полет и тем самым допустивший разглашение военной тайны, был отправлен в отставку ³¹⁷. Тогда и возник ставший знаменитым «Основополагающий приказ фюрера № 1» о сохранении воешгой тайны. Что же касается наземных и воздушных операций, то они, само собой разумеется, могли быть изменены только распоряжением Гитлера.

19 и 20 апреля [1940 г.] у меня произошло второе тяжкое столкновение с фюрером из-за того, что он захотел отстранить вермахт от управления оккупированной норвежской территорией (по моему мнению, это являлось преимущественной задачей местного главнокомандующего) и передать гражданскую администрацию под начало гауляйтера Тербовена ³¹⁸. Я решительно запротестовал против этого и, когда Гитлер одернул меня на глазах всех участников обсуждения обстановки, вышел из зала докладов фюреру. Йодль записал в своем дневнике 19.4.[1940 г.]: «Новый кризис командования. Начальник ОКБ после резкого обмена репликами с фюрером в крайнем возбуждении выходит из зала» ³¹⁹.

После того как по данным метеорологов, казалось, можно было надеяться на период хорошей погоды, был отдан приказ на наступление, которое должно было начаться 10 мая 1940 г.

10 мая в 6 часов утра королеве Нидерландов должно было быть вручено с курьером письмо имперского правительства: обстановка сделала неизбежным проход [германских войск] и через голландскую территорию, а потому просьба к королеве разрешить этот проход, дабы избежать кровопролития, причем самой остаться в стране. Несмотря на тщательнейшую подготовку и наличие паспортной визы голландского посольства в Берлине, курьер министерства иностранных дел был при переходе границы 9 мая арестован, а секретное послание у него отобрано ³²⁰. Значит, в Гааге были информированы о предстоящем начале войны, а теперь там имели в руках и подтверждение. Канарис направил тогда подозрение [в государственной измене] на господина фон Штеенграхта из министерства иностранных дел, но убедительно просил Гитлера и Риббентропа ничего не говорить об этом. Сегодня мне ясно, что Канарис был изменником.

О позиции Голландии и Бельгии, которые вот уже несколько месяцев лицемерно изображали свою нейтральность, мы информированы почти не были. Насчет Бельгии знали только от Италии, благодаря родству королевских семейств, о Голландии — благодаря задержанию в районе Венло одного агента ее секретной службы, которого ловко вовлекла в свои сети СД. На самом же деле оба эти государства отказались от своего нейтралитета тем, что молчаливо терпели нарушение их суверенного воздушного пространства английской авиацией, летавшей через него.

9 мая [1940 г.] в полдень мы, с соблюдением величайшей военной тайны, покинули Берлин с небольшой железнодорожной станции в Груневальде, выехав при свете дня в направлении

Гамбурга (о приезде туда фюрера было официально объявлено на следующий день). Затем, с наступлением темноты, наш поезд повернул [на запад], и в 3 часа утра мы прибыли в Ахен. Еще темной ночью, когда небо было чудесно покрыто звездами, мы на автомашинах выехали в ставку фюрера «Фсльзеннест» («Скалистое гнездо»), построенную Организацией Тодта вдали от населенных пунктов (в Мюнстерэйфеле) в виде бункерного лагеря. Я занял в бункере фюрера соседнее помещение с бетонными стенами, без окон, с искусственным освещением; рядом со мной расположился Йодль, на другой стороне — военные адъютанты. В этих бетонированных помещениях была невероятная слышимость, я даже мог слышать, как фюрер читал вслух газету.