Размышления перед казнью - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Кейтель cтр.№ 66

По моему распоряжению Шмундг принес временной график, в котором указывались все меры и степени боевой готовности на каждый день вплоть до даты нападения — «дня X». 23 августа Гитлер приказал считать «днем X» 26 августа 1939 г., т.е. в тот момент шел только второй день после разрешения на передвижения войск к польской границе. Эти передвижения координировались таким образом, чтобы после марша в темное время суток боевые действия были начаты 26-го рано утром. Фюрер приказал мне немедленно дать предварительный приказ: «“День X” отложен, дальнейшие приказы последуют» и велел срочно вызвать к нему Браухича и Гальдера.

Браухич явился через полчаса; Гальдер, отдав предварительные приказы о приостановке выдвижения войск, приехал из Цосссна (командный пункт ОКХ). В моем присутствии состоялось продолжительное совещание с господами из ОКХ о последствиях этой приостановки, возможности обнаружения противником предшествовавших перебросок и т.п. Фюрер сообщил о своем намерении 25 августа, ознакомившись с обстановкой, принять дальнейшее решение о «дне X».

26 августа в первой половине дня меня неожиданно вызвали в Имперскую канцелярию, показавшуюся мне настоящим муравейником. Фюрер стоял с Риббентропом в зимнем саду, а Аттолико ждал в музыкальном салоне разговора с Гитлером. С минуты на минуту ожидалось прибытие [английского посла сэра Невилла) Гендерсона.

Фюрер весьма взвинченным тоном сказал мне: «И вот Риббентроп приносит телеграмму посольства в Лондоне: пакт о взаимопомощи с Польшей подписан прошлой ночью. Разве не говорил я вам тогда, что только одна Италия виновата в этом?

В ответ на известие из Рима о позиции Италии в конфликте с Польшей Англия сразу же ратифицировала пакт о взаимопомощи. Сейчас же окончательно прекратить всякую переброску войск! Мне нужно время для переговоров. Немедленно вызовите ко мне Браухича и Гальдера! А затем сразу отправляйтесь в музыкальный салон на совещание с Аттолико, у него имеется ответ из Рима».

Когда я, дав все необходимые указания, явился на совещание с Аттолико, фюрер в присутствии Риббентропа показал итальянские требования насчет сырья. Они были настолько громадны ²⁹⁵, что о таких размерах и речи идти не могло. Фюрер даже иронически спросил Аттолико: уж не ослышался ли он и нет ли здесь какой-то ошибки при передаче — ведь цифры невероятно велики! Он попросил Аттолико немедленно еще раз сделать запрос: цифры наверняка переданы неправильно. Но Аттолико заверил (я слышал это собственными ушами!), что цифры безусловно верны. Я получил задание лично через нашего военного атташе генерала фон Рюггелена выяснить у начальника итальянского генерального штаба [Кавальеро], каковы крайние требования итальянского военного руководства. Сообщение генерала фон Ринтелена показало правильность этого предположения, ибо он подтвердил требуемые Аттолико поставки, чем дуче обеспечил себе свободу рук.

Совместно с главнокомандующим сухопутными войсками и начальником его генерального штаба «день X» был перенесен на 31.8.[1939 г.], т.е. отодвинут на пять дней. Перед тем эти господа заверили Гитлера, что уровень развертывания войск пока еще не привел к их демаскировке. Отдача последнего приказа была назначена на 30 августа не позднее 17 часов, что обеспечивало сво-евремешюе прохождение приказов на выступление 31 августа.

Хотя я и в последующие дни ежедневно находился в Имперской канцелярии, мне только всего три раза довелось разговаривать с Гитлером, так как он постоянно присутствовал на политических совещаниях ²⁹⁶.

Первый раз — когда он в зимнем саду (это было, верно, 29 августа) зачитал продиктованные им (кажется, в виде семи пунктов) свои крайние требования. Самыми важными из них были:

1. Возвращение Данцига рейху.

2. Передача под германский суверенитет части польского коридора через Восточную Пруссию для прокладки железной дороги и автострады.

3. Передача [Германии] 75 % населенных фольксдойче ²⁹⁷ областей бывшей Германской империи (кажется, это было сформулировано именно так).

4. Проведение на территории польского коридора под международным контролем народного голосования о возвращении в рейх ²⁹⁸.

Гитлер спросил, что я думаю об этом. Я ответил: «Нахожу это весьма умеренным». Тогда он сказал, что хочет обнародовать это в Лондоне в качестве минимальной основы для переговоров с Польшей.

Во второй раз — когда я 30 августа доложил ему о своем прибытии, Гитлер сказал, что у него для меня времени нет, он как раз диктует ответ Даладье на письмо, в котором тот обращается к нему как к старому фронтовику с призывом ни в коем случае не доводить дело до войны. Он должен потом еще раз перечитать письмо Даладье; не говоря о его человеческой стороне, оно показывает, как думают во Франции, и свидетельствует о том, что там войны из-за коридора не хотят.

Третий раз — 30 августа во второй половине дня, когда я явился вместе с Браухичем и Гальдером, «день X» был еще раз отложен на 24 часа и назначен на 1 сентября, т.е. армия еще раз была остановлена на занятых к 31 августа исходных позициях. Гитлер обосновал это следующим: он ожидает 31 августа прибытия из Варшавы полномочного представителя польского правительства или же получения польским послом в Берлине [Липским] полномочий на ведение окончательных переговоров. Этот срок он должен выждать. Гитлер добавил: о дальнейшем переносе позже 1 сентября не может быть и речи — это возможно только в случае принятия Варшавой его ультимативных требований.