Антуан Де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой - читать онлайн книгу. Автор: Куртис Кейт cтр.№ 44

После одного такого изнурительного рейса он лег подремать и, сам того не понимая, проспал двадцать четыре часа. Когда, проснувшись, он встретился с друзьями и начал обсуждать «шторм прошлой ночи», они озадаченно посмотрели на него. «Но вчера вечером стояла ясная погода, – удивились они. – Какой там ураган?»

Сон оказался так редкостно глубок, что Сент-Экзюпери просто перескочил один день.

Да, теперь это слишком мало напоминало Ле-Бурже. Да и Антуан стал совсем другим. Рю де ла Шез еще не ушла из памяти, да и рю Сент-Гийом тоже. Но тяжелые физические испытания после ран, нанесенных его чувствительности, сделали из него мужчину, и неощутимо, но несомненно он сбрасывал свою юную незрелость. А вместе с ней холодную чопорность и слегка надменную застенчивость, понять которую Дидье Дора сумел за очень короткое время.

Четыре тысячи километров за четыре дня. Восемь часов штормового ветра от Касабланки до Аликанте; девять часов воздушного шторма от Аликанте до Тулузы. «Я не предполагал, что самолет в состоянии выдержать подобные удары, не развалившись на части», – написал он Люси-Мари Декор через несколько дней после головокружительного тысячеметрового провала в воздушную яму, из которой он выбрался в какой-то сотне футов от земли. О таких явлениях не раз рассказывали старожилы, но ему самому надо было пройти через это, чтобы поверить. Также он должен был испытать на себе снежный шквал, обрушившийся на него на плоскогорье около Лорки, чтобы прочувствовать всю безысходность полета вслепую. Благодаря чуду – другого слова не найти – он нашел дорогу и сел в Аликанте, и только там смог осознать, через что прошел. Приветливые лица встречавших на земле отдавали могильным покоем. Они поведали ему, что Пиво, летевший в Касабланку с почтой из Тулузы, был остановлен воздушным фронтом в горах между Ориуелой и Мурсией. Его болтало подобно омлету в неглубокой сковородке (любимая фраза Сент-Экзюпери), когда внезапно он ощутил что-то неладное. Он обернулся назад, и кровь застыла в жилах: сзади, запутавшись в ремнях, билось и рвалось на ветру одеяло, служившее подстилкой для места пассажира. Пилот потерял своего пассажира, вырвавшегося из крепежных ремней на животе и улетевшего в пустоту.

Болото для сухопутного моряка, каковым он мог бы казаться, поскольку редко пачкал ноги в грязи Монтодрана, никогда ранее не казалось столь желанно для Сент-Экзюпери, как в этот ветреный полдень середины января, когда он вытаскивал свое огромное тело из «бреге». Покачиваясь от усталости, дрожа всеми фибрами души и тела, он двинулся к офису, где для него припасли отдельные новости. Это был фактически его последний полет на испанском направлении: он переходил на полеты в Дакар, на перевозку почты вверх и вниз вдоль африканского побережья. Две тысячи миль пустыни… Добрая половина этих земель не ведала о существовании человека, где закрученные в синее погонщики верблюдов приветствовали пролетавшие самолеты выстрелами из мушкетов и набрасывались на сбитых ими пилотов с веревками и ножами. Пустыня Сахара, поведали ему в Касабланке, – бурлящее государство, а «пилоты, совершившие вынужденную посадку из-за проблем с двигателями, – добыча мавров». Сказанная со своего рода бойким фатализмом фраза запала ему в душу. Зарезанные маврами! Этого было достаточно, чтобы лишить его сна и сделать похожим на «затравленного зайца».

Вернувшись домой на рю Альзас-Лоррен, куда он к тому времени переехал из гостиницы «Дю гран балькон», Антуан начал упаковывать вещи, пока его комната, забитая чемоданами и корзинами, не наполнилась вонючими запахами причала. Мир, его мир, летел вверх тормашками еще раз – если бы не каминная доска, с которой горбатый зуав и дешево разодетая пастушка с отстраненной улыбкой не взирали на этот хаос. В течение долгих недель он молча вел борьбу со старой домовладелицей, вынося обе статуэтки из фарфора подальше в туалет и каждый раз по возвращении находя их тщательно вычищенными и заново возведенными на престол. В конце концов он оставил борьбу, позволив этим двум чемпионам возвышаться над космическим опустошением его обители. Это возвращало его на десять, пятнадцать лет назад и снова превращало в школьника. Отпуск закончен, и воспоминания, подобно вещам, скатывались и паковались в деревянный ящик. Это было последнее «прости» Тулузе и ресторану-кафе «Лафайет». Равнодушное «пока» Аликанте, с его пухлыми пепитами, чьи «миловидные шасси» – пилоты тоже люди – были предметом их грубого восхищения. «До свидания» Пенисколе и рыбацким лодкам, валявшимся на берегу, о которых его друг Гийоме просил его не забывать, если когда-либо ему придется приземляться в спешке. До свидания, Тарифа, до свидания, Танжер и узкая мягкая посадочная площадка, около которой несколькими неделями ранее он увидел одинокого, завернутого в бурнус араба, терпеливо обрабатывающего мотыгой африканскую землю. Она была более пыльной и сухой, но это была та же самая насыщенно красно-коричневая земля Андалусии, питающая оливковые деревья и апельсиновые рощи. Принимая во внимание, что там, куда он уходил теперь, не произрастало ни одной стрелки-травинки на сотни миль, не было ни мотыги, ни участочка земли с выращенной капустой – на тысячи.

* * *

Это было хорошо изученное пространство, вплоть до Агадира – дальше начинались пустыня и миражи. Здесь, где прежде он не совершил ни одного полета в качестве пилота, Антуан покинул почтовый самолет, который он вел на юг, и поднялся в воздух как пассажир на другом «бреге». 2300 километров отделяли окруженный белой стеной марокканский город от Дакара: 2300 километров почти непрерывного пляжа, куда самолет, в случае непредвиденных неприятностей, мог бы приземлиться. Во всяком случае, в теории: морские туманы могли бы сыграть дьявольские штучки даже с наиболее опытным пилотом, а что касается песчаных бурь… Оставалось уповать на Господа Бога! Управлять самолетом тоже надо было иначе, поскольку там, где берег был слишком влажен, колеса могли провалиться в песок при приземлении, опрокинув аппарат. Разбросанные повсюду прибрежные валуны с высоты напоминали простую гальку, но они могли нанести непоправимый вред приземляющемуся аппарату. Чаще было более безопасно аварийно садиться на продувные, отполированные ветром вершины плато, выделяющиеся на уровне пяти сотен или тысячи футов над уровнем моря. В этом случае пилот рисковал моментально стать пленником мавров или медленно умереть от жары и жажды. Летчикам было строго-настрого приказано не терять из виду друг друга, и, если один вынужден совершить аварийную посадку по техническим причинам, другому полагалось кружить наверху, пока приземлившийся пилот не разведает место, где второй самолет мог бы благополучно приземлиться. Затянутый в ремни летчик должен был подняться на борт с мешками почты из своего самолета, в то время как мавританец-переводчик (если не оставалось места для него на борту) оставался с условием добраться до самой ближней базы подручными средствами.

В отличие от французов, периодически патрулировавших внутренние районы Сахары силами мехаристов ^[6] на ездовых верблюдах, испанцы, чьи владения простирались на протяжении 1200 километров от Рио-де-Оро, удовлетворились ограниченным пребыванием в трех прибрежных фортах, расположенных в Кап-Джуби – 480 километров к юго-западу от Агадира, Сиснерос – 610 километров далее в том же направлении и Ла-Гуерра – еще 340 километров. Первая французская застава была расположена у Порт-Этьенна, в 40 километрах к югу от Ла-Гуерры на северной границе Французской Мавритании. Отсюда оставалось около 620 километров до Сен-Луи-дю-Сенегаль, где располагался губернатор Мавритании. Так как маленький гарнизон Порт-Этьенна в составе семидесяти сенегальских стрелков был не подготовлен к войне в пустыне и поскольку испанцы не высовывались из фортов, предполагалось, что на расстоянии в 1200 километров пилоты Латекоэра летели по не ведавшей законов дикой местности, уповая на милосердие разъезжавших на верблюдах кочевников. Частенько от жары радиаторы закипали или масло прорывалось из уплотнений прежде, чем пилоты успевали подняться на своих «бреге» на 6 тысяч футов или выше, где могли надеяться (и не всегда успешно) найти холодные потоки воздуха. Таким образом, поломки бывали здесь даже более частыми, чем над территорией Испании – в среднем раз в шесть кольцевых полетов между Джуби и Дакаром.