Антуан Де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой - читать онлайн книгу. Автор: Куртис Кейт cтр.№ 40

– Вижу, – заметил он наконец, не спуская холодного неприветливого взгляда темных глаз с молодого Мермоза, – что пока вам не удалось ничего добиться.

– Но я налетал шесть сотен часов! – пылко возразил Мермоз.

Французский генерал даже написал ему необычайно теплое письмо в качестве рекомендации.

– Это и есть ничего… Ничего вообще, – пробормотал Дора.

Он оглядел Мермоза сверху вниз, отмечая необычно широкие плечи, явно атлетическое телосложение, костюм, на чистку которого бедняга потратил несколько часов, и длинные волосы, аккуратно убранные за уши.

– У вас прекрасные волосы, не так ли? – спросил он не без тени сарказма. – Хотя это не стрижка для рабочего.

– Но я прибыл к вам, чтобы устроиться пилотом!

– Если вы хотите стать пилотом, то начинайте службу с мастерских. Вы пройдете обычную процедуру испытания, как любой другой. Я нанимаю вас в качестве механика. Идите отыщите мастера и попросите его подобрать вам пару комбинезонов.

– Хорошо, месье директор, – сказал Мермоз, судорожно сглотнув. – Но когда я смогу летать?..

– Здесь никто не задает вопросов… Вам сообщат заранее о предстоящем полете… Если, конечно, вы этого заслужите, – многозначительно добавил Дора.

И все три последующие недели Жан Мермоз вместе с шестью другими новичками сбивал руки, отдраивая цилиндры в калийном растворе. После этого вновь прибывших направили собирать и разбирать двигатели.

«Жизнь стала уже казаться мне ужасно монотонной, – позже вспоминал Мермоз, – когда однажды вечером месье Дора прорычал нам, проходя мимо: «Завтра утром будьте на поле в половине седьмого».

Окрыленный, радостный, Мермоз появился на поле на следующее утро, но нашел там лишь полдюжины старожилов компании, собравшихся, чтобы позабавиться зрелищем. Среди них был и эльзасец по имени Доэртлингер, ас, воевавший на стороне немцев в войну 1914 – 1918 годов и сбивший тринадцать французских самолетов.

Стажерам предстояло подняться в воздух на самолете «Бреге-14», биплане с квадратным носом и двигателем марки «Рено» в 300 лошадиных сил. Если когда-либо существовал самолет, напоминавший бы летающую раму или корзину, то именно такой была эта неуклюжая машина с большим прямоугольным радиатором и каким-то предметом, напоминавшим ботинок, увязший на самом верху, прямо позади пропеллера. Часто упоминаемая как «рог носорога», это была всего лишь выхлопная труба, приделанная впереди, чтобы удалять выхлоп над верхним крылом и головой пилота, сидевшим рядом в открытой кабине прямо под тыльным краем крыла.

Первых двух кандидатов, сделавших пару неуверенных взлетов и посадок, Дора уволил. Затем наступила очередь Мермоза. Все еще переживая оттого, как бесцеремонно босс отверг налетанные им целых шестьсот часов, посчитав их «ничем», Мермоз взлетел с твердым намерением показать тому пару «штучек». Работяга авиалинии, «Бреге-14» больше подходил на роль Першерона, нежели на роль чистокровного скакуна, и не предназначался для трюков в воздухе, которые однажды поразили в самое сердце капитана Рене Буска. Но кровь у Мермоза кипела, и совсем как Сент-Экзюпери в Касабланке, он собирался произвести впечатление на толпу тем, что этот «дровяной ящик» мог выполнить. Беспечно разогнав его до предела возможного по полю, он выждал до самого последнего момента, потянул рычаг и взмыл с этим неуклюжим громыхающим бипланом в захватывающем дух наборе высоты… Затем продемонстрировал серию петель, от которых замирало сердце, прежде чем приземлил этот агрегат в самый центр белого круга, начерченного мелом посередине грязной взлетно-посадочной полосы для испытаний на высокую точность.

Довольный, как Петрушка своим представлением, Мермоз уверенно выбрался из кабины «бреге», но обнаружил – Дора исчез. Старожилы еще не разошлись с поля и наблюдали за новичком сардонически, с сигаретами, повисшими на губах, пренебрежительно засунув руки в карманы кожаных курток. Похоже, их ничего не впечатлило.

– Вам не стоит и трудиться, пытаясь найти его, – наконец заговорил один из них с обезоруживающе протяжной интонацией марсельского жителя. – Вы можете идти паковать свой багаж.

– Вы довольны собой? – поинтересовался Дора, внезапно появившийся из ангара в своей мягкой фетровой шляпе и в плаще.

– Да, месье директор.

– Отлично, а я – нет. Мы не нанимаем акробатов. Если вы хотите стать циркачом, вам лучше идти хвастаться своими трюками в другом месте.

Срывая на ходу кожаный летный шлем, Мермоз помчался в раздевалку и начал засовывать свои немногочисленные вещи в мешок, решив навсегда отряхнуть пыль Монтодрана со своих ног. Но неожиданно позади него возник Дора и в странном молчании стал наблюдать за его сборами.

– Итак, вы уезжаете, – заметил он наконец, вытаскивая из кармана пачку сигарет «Капорал».

– Да, – буркнул Мермоз.

– Гм… Вы недисциплинированны… Много о себе мните… Довольны сами собой… М-м-м… Этого и следовало ожидать…

– Да, я доволен собой!

– И у вас на все готов ответ.

– Естественно, ведь вы задаете вопросы.

– У вас плохой характер.

– Нет, месье директор, – отрезал Мермоз. – Но я ненавижу несправедливость. Уверен: я хорошо вел самолет.

– Так я и думал… Много о себе возомнивший… On vous dressera ^[4], – добавил Дора.

И тут, едва поверив своим ушам, Мермоз получил указание снова поднять «бреге» на высоту в шестьсот футов, сделать медленный горизонтальный крен, а затем выправить машину для легкого, длинного углового приземления. Дора даже не удосужился проверить, как завершил стажер свой второй полет, который Мермоз выполнил уже строго по инструкции. Но дабы вдолбить тому урок, отправил обидчивого пилота назад в мастерские еще на неделю завинчивать гайки, чтобы, как он позже выразился, привить более точное представление об обязанностях летчика.

Когда Сент-Экзюпери прибыл в Монтодран пару лет спустя, он уже знал, что его ждет по приезде. Рекомендация от Беппо Массими имела некоторый вес, но, как предупредил его бывший boulevardier, ему предстояло самому произвести впечатление на Дора. А первое впечатление Дора оказалось не из благоприятных.

– Его летные рекомендации были довольно тощими, – вспоминал он позднее. – Сент-Экзюпери обладал мягким голосом, скромными манерами, задумчиво-сосредоточенной маской на лице. Но постепенно, в ходе нашей беседы, он начал оттаивать, и его ответы на мои вопросы показали, что молодой человек наделен чертами, необходимыми настоящему летчику, да и изобретателю с богатым воображением.

Подобно Мермозу и другим стажерам-летчикам, предшествовавшим ему, Сент-Экзюпери сначала отправили вычищать цилиндры и разбирать двигатели на части. Он уже однажды проходил подобный испытательный срок в компании, выпускавшей грузовики, поэтому не увидел в этом ничего особенно нового или оскорбительного для себя. Сначала его сослуживцы-механики относились к нему с некоторым удивлением, смешанным со скептицизмом. Они не знали толком, как вести себя с этим высоким, широкоплечим малым с аристократической фамилией, неожиданно затесавшимся в их ряды. Механиком он оказался почти таким же неуклюжим, как и раньше, когда маленьким мальчиком неумело пытался поставить на место соскочившую велосипедную цепь. Но время шло, и всем, включая Дора, стало очевидно: некоторые отчужденность и сдержанность объяснялись не благородным происхождением, а глубоко укоренившейся природной застенчивостью, обостренной тем, что до сих пор его везде и всюду поджидала неудача. Его улыбка с появлявшимися ямочками на щеках и его заразительный веселый смех никого не оставляли равнодушными, но порой казалось, будто на него наползала туча, резко пряча солнечный свет, и Антуан впадал в угрюмое молчание, которое он лелеял и оберегал, запивая кофе.