Эмма - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Остин cтр.№ 33

— Велите немедля закладывать, ангел мой, — сказала она, — думаю, еще есть кой-какая надежда пробраться, если выехать немедленно, — ну, а в крайнем случае, я вылезу и пойду пешком. Ничего страшного. Спокойно пройдусь пешочком, хотя бы и полдороги. Дома сразу же сменю обувь, только и всего, я от таких вещей не простужаюсь.

— Вот как! — возразил он. — Тогда, дорогая моя Изабелла, это не иначе как чудеса, потому что, вообще говоря, вы простужаетесь от всего на свете. Идти домой пешком!.. Мило вы обуты для такой прогулки, нечего сказать. Тут даже лошадям придется туго.

Изабелла, обратясь к миссис Уэстон, спросила, одобряет ли она ее план. Миссис Уэстон ничего не оставалось, как ответить утвердительно. Тогда Изабелла подошла к Эмме, но Эмма не спешила отказаться от надежды уехать всем вместе; они так и не порешили ни на чем, когда вернулся мистер Найтли, который вышел из комнаты, едва только брат его объявил о снегопаде, и сказал, что был на дворе и готов поручиться, что, когда бы им ни вздумалось выехать, сию минуту или через час, они доедут домой без малейшего труда. Он выходил за ворота — прошелся по дороге на Хайбери — снега выпало от силы на полдюйма, кое-где лишь слегка припорошило землю; сейчас еще падают редкие снежинки, однако тучи расходятся и по всему видно, что снег скоро кончится. Он заглянул и в кучерскую, и оба кучера согласились с ним, что опасаться нечего.

Изабелла приняла эту весть с превеликим облегчением, да и Эмма обрадовалась ей не меньше, из-за отца, который мгновенно успокоился, сколько позволяла ему его нервическая организация — то есть, иными словами, не мог после пережитых волнений быть совершенно покоен, покуда оставался в Рэндалсе. Он утвердился в мысли, что ехать теперь домой безопасно, но никакими силами нельзя было внушить ему ту мысль, что и остаться безопасно тоже, и между тем как другие занимались советами да уговорами, мистер Найтли с Эммою уладили дело, обменявшись короткими фразами:

— У вашего батюшки душа не на месте, отчего вы не едете?

— Остановка за другими, я готова.

— Тогда я позвоню?

— Извольте.

Сказано — сделано: он позвонил и велел подавать кареты. Пройдут считанные минуты, уповала Эмма, и ее беспокойных спутников доставят домой; одного — протрезвиться и остыть, а другого — опомниться и прийти в себя после всех бурь и треволнений этой поездки.

Кареты были поданы; хозяин дома и мистер Найтли бережно проводили к одной из них мистера Вудхауса, который всегда в подобных случаях был предметом первой заботы; но как ни пытались оба они обнадежить его, все же, при виде снега на земле и темных туч на небе, в нем снова ожила тревога. Их ждет, он боится, тяжелая дорога. Изабелле, бедняжке, придется трудно. И каково-то будет Эмме, бедняжке, ехать позади. Что бы такое придумать, он не знает. Им следует по возможности держаться всем вместе — и призван был Джеймс, и получил наставление ехать потихоньку и не отрываться от второй кареты.

Вслед за отцом в карету села Изабелла, а вслед за нею, забыв о том, что его место не здесь, очень естественно туда же сел и ее муж; таким образом, когда мистер Элтон подвел ко второй карете Эмму и сам уселся рядом, то дверцу, как и положено, захлопнули и обнаружилось, что им предстоит ехать tete-a-tete. В обычное время это не смутило бы ее ни на минуту, скорей доставило бы удовольствие: его можно было бы вызвать на разговор о Гарриет, и путь в три четверти мили сократился бы втрое. Но теперь, после его подозрительного поведения, она бы предпочла этого избежать. Вероятно, когда мистер Уэстон потчевал мужчин добрым вином, он хлебнул лишнего и настроен был болтать чепуху.

Решив по мере сил удерживать его в границах холодною учтивостью, она приготовилась сразу, с тонко рассчитанным спокойствием и важностью, повести речь о погоде, о позднем времени, однако не успела начать, не успели они выехать за ворота и догнать первую карету, как ее перебили — схватили за руку, потребовали ее внимания, и мистер Элтон очертя голову уже объяснялся ей в любви: как не воспользоваться ему счастливым случаем, как не признаться в чувствах, которые, конечно же, давно не тайна, в надежде — в страхе — с обожанием — с готовностью погибнуть, ежели его отринут, но в то же время осмеливаясь думать, что его пылкая привязанность, его беспримерная любовь и пожирающая страсть не могла не возыметь действия, а короче — с самыми серьезными намерениями и твердою решимостью добиться исполнения их как можно скорее. Да, она не ошиблась. Без всякого стыда, без оправданий, без особых церемоний, мистер Элтон, влюбленный в Гарриет, признавался, что влюблен в нее. Она порывалась остановить его — напрасно: он говорил без умолку, покуда не выложил все. Как ни сердита она была, но когда наконец заговорила, то мысль, что это минутное помрачение, помогла ей сдержаться. Это, видно, хмель ударил ему в голову, а значит, есть надежда, что через час он образумится. Соответственно, и отвечала она ему полусерьезно, полушутя, в манере, наиболее понятной, по ее представлениям, полупьяному человеку:

— Вы поражаете меня, мистер Элтон. Говорить такие вещи мне! Вы забываетесь — вы меня приняли за мою приятельницу — я с удовольствием передам все это от вашего имени мисс Смит, но меня, сделайте милость, вперед увольте от признаний.

Мисс Смит?.. Передаст мисс Смит?.. Как прикажет она это понимать? И он повторил ее слова с такою развязной самоуверенностью, таким хвастливым напускным изумлением, что она не могла не вспылить:

— Мистер Элтон, ваше поведение ни на что не похоже! Я могу объяснить его единственно тем, что вы теперь сами не свой, иначе не позволили бы себе говорить со мною, ни говорить о Гарриет в подобном тоне. Будьте добры, возьмите себя в руки, и ни слова более, тогда я постараюсь забыть об этом.

Однако мистер Элтон, оказывается, выпил вина лишь в меру, для поднятия духа, но вовсе не до помутнения рассудка. Он прекрасно знал, что говорит, и, с горячностью опровергнув ее подозрение как в высшей степени для него обидное, а также засвидетельствовав мимоходом свое уважение к мисс Смит как ее приятельнице — но, впрочем, отметив, что не понимает, при чем тут вообще мисс Смит, — вновь вернулся к любовной теме, с настойчивостью намекая, что ждет благоприятного ответа.

Чем сомнительнее становилось для Эммы его опьянение, тем определеннее — его непостоянство и наглость и тем менее принуждала она себя к вежливости, отвечая ему:

— Мне более невозможно сомневаться. Вы все сказали слишком ясно. Мистер Элтон, у меня нет слов. Вы ошеломили меня. Как! После того поведения, которому я весь этот месяц была свидетельницей, тех знаков внимания к мисс Смит, кои привыкла наблюдать изо дня в день, — обращать ко мне такие речи?.. Какая невообразимая ветреность! Могла ли я предположить! Поверьте, сударь, мне отнюдь, отнюдь не лестно быть предметом такого рода излияний.

— Небеса милосердные! — вскричал мистер Элтон. — Да с чего вы взяли? Мисс Смит!.. Никогда в жизни у меня и мысли не было ни о какой мисс Смит — никогда не оказывал я ей знаков внимания иначе, как другу вашему, никогда не существовала она для меня иначе, как ваш друг. Ежели она вообразила себе иное, то, стало быть, приняла желаемое за действительное, и я о том весьма сожалею — чрезвычайно, — но помилуйте! Мисс Смит, вот новость!.. Ах, мисс Вудхаус! Кто может думать о мисс Смит, когда рядом мисс Вудхаус! Нет, клянусь честью, меня нельзя упрекнуть в ветрености. Я думал только о вас. Я утверждаю, что ни на миг другая не была предметом моего внимания. Что бы ни говорил я, что б ни делал в последние недели, все имело единою целью изъяснить вам мое обожание. Быть не может, чтобы вы вправду, в самом деле, имели сомнения на этот счет. Нет! — С нарочитою многозначительностью: — Я уверен, вы все видели и понимали.