Как я бил Гудериана - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Катуков cтр.№ 72

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Как я бил Гудериана | Автор книги - Михаил Катуков

Cтраница 72
читать онлайн книги бесплатно

Дальше из разговора выяснилось, что Михаил Иванович в курсе всех наших дел, хорошо знает, как воевали и 3-й механизированный корпус, и 1-я танковая армия. Оказывается, один из старейших политработников полковник Александров, служивший в политотделе тыла с первого дня формирования армии, регулярно сообщал Михаилу Ивановичу о наших боевых делах.

Александров писал Михаилу Ивановичу не случайно: они были старыми друзьями. Еще задолго до революции работали в Питере на одном заводе, на одном станке. Старый рабочий, коммунист с подпольным стажем, Александров пошел на войну добровольно, хотя по возрасту и не подлежал призыву.

Н. К. Попель, хорошо знавший Александрова, характеризовал его как необычайно скромного человека, пользовавшегося большим уважением среди воинов тыла 1-й танковой. Именно из-за своей скромности старый большевик никогда никому и словом не обмолвился, что близко знает Калинина. Трудился добросовестно, как подобает коммунисту-фронтовику, делил вместе со всеми тяготы походной жизни. Жаль, что в горячее фронтовое время не удалось ближе узнать этого замечательного человека, представителя старой большевистской гвардии в наших рядах.

В беседе с нами Михаил Иванович интересовался жизнью танковых войск во всех подробностях: как мы решали боевые задачи на Курской дуге, как устроен фронтовой быт наших бойцов, в чем они нуждаются, как снабжают их продовольствием, обмундированием и всем необходимым для боя.

Беседа затянулась. Неловко было отнимать драгоценное время у государственного человека. Мы поднялись, но Михаил Иванович попросил нас задержаться на минуту. Открыл ящик стола, вынул маленькие красные коробочки и вручил мне и Н. К. Попелю боевые ордена, которыми Советское правительство наградило нас за Курскую битву. Я получил полководческий орден – орден Кутузова I степени. Его статусу как раз и отвечали действия нашей армии на огненной Курской дуге – переход от активной обороны к решительному контрнаступлению.

Обычно мы получали правительственные награды прямо на фронте. Ордена, как правило, высылали из Москвы для вручения генералам, офицерам, солдатам на месте. А наши ордена за Курскую битву, как мы потом узнали, Михаил Иванович специально приберег у себя. Решил вручить нам лично. Надо ли говорить, что такое его внимание тронуло нас до глубины души. На прощание Михаил Иванович подарил нам свою фотографию.

– Если вас кто обижать будет, пишите мне, – сказал он, провожая нас до дверей кабинета.

Мы пожелали Михаилу Ивановичу доброго здоровья и ушли. К сожалению, это была моя единственная и последняя встреча с удивительно обаятельным человеком, большим государственным, подлинно народным деятелем.

В Москве пробыли еще несколько дней. Утрясали дела в бронетанковом управлении. Я выступал с докладом в академии. Как прошел доклад, мне, конечно, сказать трудно, но слушатели были внимательны и, как я и предполагал, больше всего вопросов задавали о действиях танковой армии в оборонительных боях. Текст доклада, боевые схемы, составленные Шалиным и Никитиным, оставил в академии.

Уезжая из Москвы на фронт, сделал маленький крюк – завернул в родной дом, под Коломну, в Большое Уварове. Решил повидать отца. Писали, что плох стал здоровьем, тоскует, удастся ли еще свидеться. Отца застал в тяжелом состоянии. Сильно одряхлел и беспрестанно болел Ефим Епифанович. Но о войне расспрашивал с большим интересом. Это была моя последняя встреча с отцом. В феврале сорок четвертого года его не стало…Бродил я по местам далекого детства. На луга вышел, поглядел на синь-даль приокскую, по-осеннему тихую, прозрачную. Хотел найти кого-нибудь из друзей мальчишеских и юных лет. Но никого не нашел. Все они сражались на фронте.

Каждый дом в Уварове, каждая тропинка, каждый камень воскрешали в памяти прошлое. Вспомнилось, как из покосившегося бревенчатого дома начал свой путь по длинной дороге жизни.

С корзинкой из ивовых прутьев, в которую мать уложила кое-какое бельишко да нехитрую деревенскую снедь, отправился я к отцу, в Питер. Как и большинство односельчан, поехал в столицу, на заработки, ибо с земли нашей коломенской песок да суглинок – большого урожая не соберешь.

Владелец молочной фирмы Сумаков принял меня на работу мальчиком. От зари до зари бегал я по городу: разносил заказчикам молоко, драил дверные ручки, протирал мокрыми опилками кафельные полы, мыл стекла витрин и дверей, молочную посуду.

И так на протяжении пяти долгих лет. Без выходных и отпусков. Интересно, что примерно в те же годы ту же судьбу разделили со мной ставшие потом прославленными военачальниками Павел Иванович Батов и Павел Алексеевич Курочкин. Они тоже служили мальчиками в гастрономических магазинах Петербурга.

Многие люди моего поколения после революции избрали солдатскую профессию потому, что войны на долгие годы стали тяжелой, но необходимой реальностью. Симпатии бедняков были на стороне новой власти рабочих и крестьян. Поэтому я, как и многие мои сверстники, попросился добровольцем в Красную Армию.

В составе группы войск особого назначения мне пришлось участвовать в подавлении восстания Донского казачьего корпуса, выбросившего пресловутый лозунг «Советы без коммунистов», воевать с белополяками в качестве конного разведчика 507-го стрелкового полка, затем ликвидировать остатки белогвардейских банд, в том числе известных тогда в Белоруссии банд Булак-Булаховича, барона Кныша, Савинкова и других головорезов. Операции по борьбе с бандитами имели широкий размах в Могилевской губернии, в окрестностях Гомеля и по берегам реки Сож.

За эти годы я полюбил военную службу и твердо решил стать красным командиром, о чем не раз говорил своему взводному, носившему экзотическую фамилию Шейх-Калимуллин. Стремление мое нашло поддержку: как-то вызвал меня командир взвода и объявил:

– Поедешь, Катуков, в Могилев на командирские курсы.

Учились мы, не выпуская из рук винтовок. Нередко поднимали нас по тревоге и посылали в самые отдаленные районы Могилевщины, где бродили и терроризировали местное население бандитские шайки. Ранней весной двадцать первого года должны нас были направить на подавление кронштадтского мятежа. Начали грузиться, по тут пришло сообщение – погрузку отменить.

1 марта 1922 года на наших курсах состоялся выпуск молодых краскомов. Командирские свидетельства вручал Николай Каширин, тогда командир кавалерийского корпуса и старший войсковой начальник в Могилеве.

Выдали нам новое диагоналевое обмундирование, английские шинели, белые заячьи папахи, командирское снаряжение и наганы. Получил я также предписание явиться для дальнейшего прохождения службы в 27-ю Омскую стрелковую дивизию, входившую в состав Западного военного округа.

Штаб Западного военного округа находился в Смоленске. Командовал округом Михаил Николаевич Тухачевский. Стояла наша дивизия сначала в Орше, а затем в Вязьме. Зиму 1923-24 года провели мы в Смоленске.

Летом 1924 года вышли в лагеря в окрестности города. Однажды рано утром дневальный, стоявший на передней линейке, заметил человека, идущего по направлению к лагерю. Он был в шинели с зелеными петлицами. Такие в то время носили наши военные медики. Дневальный хотел было вернуть человека, но дежурный, находившийся тут же, сказал:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению