Анти-Ахматова - читать онлайн книгу. Автор: Тамара Катаева cтр.№ 158

Конечно, подарить автомобиль — это здорово, только вот причитания о безденежье и о необходимости душащих творчество проклятых переводах — это даже как-то просто неделикатно по отношению к осчастливленному дарополучателю.

Гонорар Ахматовой за перевод Гюго составил 58 тысяч рублей. Купленная ею машина для Алексея Баталова стоила 9 тысяч. Льву Николаевичу в лагерь она посылала по 100 рублей в месяц (иногда без записки, как подачку). Однажды захотела прислать побольше и спросила у него: можно ли, мол, хочешь ли? Он ответил раздраженно — об этом можно было спросить там, где дают всю информацию об общении с зэками. Оказалось — можно. Она послала 200, а потом стала опять по 100. Считается, что Лева плохо относился к матери.

Я была счастлива видеть ее новую шубу, туфли, перчатки… Спасибо Гюго и милой Нине Антоновне! В черном новом платье и белом платке на плечах…

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 75

«Борис Леонидович передал для меня одному общему знакомому 500 рублей. Я была в это время больна и с ним не видалась. Выздоровев, я поехала в Москву, продала свой архив Бончу. Приношу Борису Леонидовичу деньги. Он — ни за что, шумит, не принимает. «Я от вас никак не ожидал. Я вам их с таким чистым чувством принес». — «Я тоже с таким чистым чувством продавала свой архив».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 89

Когда дают или возвращают деньги, добытые как-то надрывно, лучше об этом не рассказывать: просто чтобы избежать такой сцены, спровоцированной и описанной Ахматовой.

А вообще эта история — к истории о ее архиве и завещании. Продать в государственный литературный музей — вот был бы нормальный путь (раз не хотела отдать сыну, ничем перед ней не виноватому и вполне образованному). Потом его все равно продала Ирина Пунина. Здесь объяснение, к сожалению, только одно — она держала свой архив, как кнут и пряник, над головами — законных и выбранных ею для остроты соперничества — наследников.

Ахматова дает интервью ахматоведу-любителю: ее направляют на прокоммунистический литературный фестиваль. Там же ей полагается и премия.

«Я уверена, что премию я получила за «Реквием». Эта вещь была переведена на все языки мира, была напечатана во всех странах мира». — Я (вынимая мюнхенское издание): «Анна Андреевна, вот это издание?» — «Вы уже имеете? — перелистывая — Хорошо. Как же вы достали?» — «Совсем случайно». — «Сколько же вы дали за этот сборник? Ну, сколько, не смущайтесь!» — «Я заплатил сорок рублей. Ведь это большая редкость». — «Как дорого!»

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 310

Анна Андреевна удовлетворена. Она мысленно выстраивает бизнес. Американского поэта Фроста же, продающего (а может, и не продающего, но рассуждающего о твердых земных законах) сосновые карандаши — осуждает.

Последние годы.

В журнале «Польша» были стихи полячки Веславы Шимборской, в ахматовском переводе. Ее попросили перевести три стихотворения, из которых два она предложила мне, потому что устала и потому что хотела дать мне заработать. Время от времени мы практиковали этот вид «солидарного действия»: часть переводила она, часть я, все подписывалось ее именем, соответственно количеству строчек делился гонорар. От Н. Я. Мандельштам, увы, тянется гадкая сплетня, будто в таких случаях Ахматова была недобросовестна в расчетах.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 238

Есть рассуждение Бродского о переводе по строчкам — что это невозможно подсчитать. Наверное. Как они считали? Не спорили ли? Можно было просто всю работу отдать ему, самой потом осуществить «авторский надзор» — отредактировать, поправить, дать свое имя, а деньги — поделить пополам. Не царское дело — считать и делить, и что-то делать самой, по строчкам! деньги получать только за фактически проделанное! Раз уж она в любом случае подписывала не переведенное ею.

Пушкин тоже подробно описывает в письме к жене свои виды на семейные доходы и расходы. Но он за шесть лет брака родил четверых детей, жене его в последний год было 25 — они родили бы еще десятерых; сколько бы ни выжило — кормить немало надо было бы. Это все он имеет в виду в свои мужские 36. Ахматова же следит за финансовыми делами сорокалетней давности, нереальными даже тогда за контрафактностью, записывает в тетрадку…

Визитер принес с собой сборник «Белая стая».

«Покажите, покажите! Я вижу этот сборник в первый раз. Это очень интересно. Ничего об этом сборнике не знаю. Возможно, что кто-нибудь из петербуржцев был там и предпринял это издание. Это так называемое контрафакционное издание. Таких изданий было немало. Вот еще имеется издание моего сборника «Четки», оно было напечатано где-то под Одессой. Я сейчас занесу этот сборник — «Белую стаю» — в мою библиографию. Сколько в нем страниц? Сколько стихотворений?» (Записывает.)

Aнна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 291

Она в том возрасте, в котором Толстой отказывался от прав на созданные им произведения. «Мусорный старик» заработал своей литературной работой почти миллион рублей. «Нищая» — ленивая Анна Ахматова — до старости записывала в книжечку контрафактные — по определению не могущие принести дохода — издания своих нескольких сотен стихотворений. А ведь нищему гораздо легче пролезть в игольное ушко! Она почти что была у цели.

Если Царствие небесное обладало хоть какой-то ценностью для нее.

Труд — для Анны Андреевны Ахматовой самое презренное понятие.

Велите ей выбрать между Марфой и Марией — она ответит правильно, но слукавит о мотивах. Откуда-то взялась у нее вульгарная иллюзия того, что, живи она «за границей», при ее роде занятий и талантах, у нее были бы какие-то «ландо», «послы», «брильянты» и пр.

Фермер и школьный учитель Роберт Фрост, приехавший в Ленинград и наивно полагавший, что поэтическими сборниками — раз мадам не преподает, не переводит и не служит в издательстве и к тому же м-м-м… не замужем — особенно не прокормишься, — был ей омерзителен.

Великий американский поэт <…> ей говорит: «Скажите, чем Вы торгуете? Скорее всего, американец употребил слово business, а переводчик не особенно был силен, да и Анна Андреевна английский знала плохо — или скрывала глубокие знания перед компетентными органами — это кому какая версия больше нравится. Анна Андреевна опешила, говорит: «Ничем». — «А я торгую соснами, из них делают карандаши».

А.Ф. и Г. Л. КОЗЛОВСКИЕ. Анна Ахматова в записях Дувакина. Стр. 220

«Не понимаю этого поэта. Он все время рассуждает о том, что можно купить, что можно продать. Что это за разговоры»?

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Иосифом Бродским. Стр. 109