Бомарше - читать онлайн книгу. Автор: Рене де Кастр cтр.№ 7

Если теоретически это решение казалось достаточно простым, то его практическое воплощение было не из легких: в течение двух лет молодой изобретатель испытывал все новые и новые колесики, которые сам же и придумывал.

Опыты Пьера Огюстена заинтересовали самого знаменитого часовых дел мастера того времени г-на Лепота, часовщика двора его величества, чье имя на циферблате часов сразу же резко поднимало их цену. Лепот, в чьи обязанности входило содержать в порядке все часы королевских дворцов, был человеком могущественным и очень занятым. Когда он наведывался в Версаль, чтобы проверить состояние тамошних часов, Людовик XV иногда снисходил до разговора с ним, отчего часовщика буквально распирало от гордости, но его тщеславие вовсе не мешало ему время от времени навещать собратьев по цеху. Бывал Лепот и на улице Сен-Дени в лавке часовщика Карона, где наблюдал за работой подмастерья Пьера Огюстена, поглощенного своими исследованиями.

После множества проб и ошибок молодому Карону удалось наконец сделать спусковой механизм на порядок лучше всех, что применялись прежде; он установил его в часы, и те пошли; возможно, их точность не была безукоризненной, но она превосходила все достигнутые ранее результаты. В этой новой системе уже не было встречного колеса, оно было заменено на анкер, который путем последовательных зацеплений останавливал движение последнего ходового колеса. Итак, принцип был найден, но практическая его реализация столкнулась с новой проблемой: все дело было в том, что зубчики крайнего колеса, чтобы не блокировать анкер, должны были быть очень тонкими, из-за чего становились чересчур хрупкими и при первом же соприкосновении с анкером ломались. И все же, несмотря на некоторое несовершенство механизма, это был огромный шаг вперед в часовом деле, и Лепот был в таком восторге от этого открытия, что рассказал о нем своим коллегам, а двоим из них, Годфруа и Берту, даже осмелился заявить, что анкерный спуск Карона-младшего намного превосходит спусковой механизм Грагама.

А у Пьера Огюстена, пытавшегося придумать, как избежать поломки зубьев часового колеса, появилась идея использовать колесо вообще без зубьев, но со штифтами, подобное тому, что применялось в цилиндровом спуске, рисунок которого он обнаружил в трактате по часовому делу Антуана Тиу.

В мае 1752 года новый механизм был готов, но Пьер Огюстен остался недоволен его работой и принялся усовершенствовать: он быстро понял, что неверно расположил анкер и поместил его на другое место, между шпеньками балансира. Но чтобы закрепить его в таком положении, необходимо было сделать специальный стержень, состоящий из восьми подогнанных одна к одной деталей. Эта конструкция оказалась ненадежной, стержень быстро деформировался; тогда, на основе первоначальной модели, Пьер Огюстен отлил цельный стержень, но тот начал вибрировать и задевать за край колеса со штифтами. Мастер решил испробовать другой вариант: он попытался прорезать зазоры на колесе между штифтами, но это привело к результату, обратному искомому, поскольку при первом же движении стержень оказывался заблокированным. Все пришлось начинать сначала: Пьер Огюстен придумал новый стержень и новое колесо, собрал механизм, но часы отказались ходить. Тогда он подумал, что штифты нужно ставить с двух сторон колеса, а цилиндру дать больше простора, и на этот раз не ошибся. О своем успехе он с гордостью рассказал г-ну Лепоту, который зашел навестить его 23 июля 1753 года.

Часовщик ею величества короля Франции и поставщик всех королевских дворов Европы вставил в глаз лупу и принялся рассматривать приведенный в действие механизм, но через некоторое время с самым смиренным выражением лица заявил, что ничего не понимает. Пьер Огюстен, вне себя от счастья, что может поразить этого знаменитого человека, с таким интересом отнесшегося к его находке, нарисовал на листке бумаги все основные детали своего механизма и продемонстрировал посетителю его действие. Лепот наговорил молодому изобретателю массу комплиментов и, чтобы доказать ему свое восхищение, пообещал испробовать созданный Пьером Огюстеном механизм в часах, которые он делал для Академии живописи.

Пьер Огюстен, обрадованный тем, что его изобретение так быстро обретет известность, немедленно согласился. Теперь он знал, что исполнил желание отца: он прославился и стал не последним человеком в своей профессии. В порыве тщеславия он изготовил модель своего изобретения, с тем чтобы представить его на суд Академии наук. На макете он с гордостью выгравировал:

CARON FILIUS AETATIS XXI ANNORUM INVENIT ET FECIT.

Честолюбивый еще более, чем гордый, самодовольный и уверенный в себе Пьер Огюстен Карон, которому потомки приписывали необыкновенную хитрость, на самом деле чаще вел себя наивно и оказывался одураченным недостойными его противниками. Но это закалило его характер: оказавшись в дураках из-за избытка доверчивости, долго он в них не засиживался. Если первую партию он проигрывал из-за своего простодушия, то остальные выигрывал, благодаря смелости и упорству. «Моя жизнь — борьба» — таков был его девиз. Правильность выбора этого девиза подтвердилась уже тогда, когда Пьер Огюстен стал изобретателем анкерного спуска.

Академия наук вскоре должна была возобновить свои заседания после летнего перерыва, и Пьер Огюстен с нетерпением ждал начала осенней сессии 1753 года, на которой он рассчитывал поразить ученых мужей своим открытием, но в сентябре в «Меркюр де Франс» появилась заметка с рассказом о том, как г-н Лепот представил королю Людовику XV свое новое изобретение — анкерный спуск. Лепот оказался мошенником, присвоившим себе достижение Пьера Огюстена Карона.

Что мог предпринять безвестный подмастерье против могущественного и уважаемого человека, водившего знакомство со всеми принцами Европы? Силы их были явно не равны, и вступать в эту борьбу было со стороны Карона чистейшим безумием, но он ни минуты не колебался. Прочитав статью в «Меркюр де Франс», он ответил Лепоту открытым письмом, которое было напечатано все в том же «Меркюр» в декабре 1753 года. Это письмо стало первым опытом публичного выступления в свою защиту человека, который в будущем весьма преуспеет в этом деле, позволив обойти себя лишь Мирабо.

«С крайним удивлением, сударь, я прочел в сентябрьском номере вашего журнала, что г-н Лепот, часовщик Люксембургского дворца, объявил о том, что изобрел новый анкерный спуск для стенных и карманных часов, который он, по его словам, имел честь представить королю и Академии наук.

В интересах истины и моей собственной репутации считаю необходимым выступить против такого вероломства и заявить свои права на это изобретение.

Должен признать, что 23 июля нынешнего года в порыве радости от сделанного мною открытия я проявил слабость и позволил г-ну Лепоту использовать придуманный мною анкерный спуск в настенных часах, которые заказал ему г-н де Жюльен. Г-н Лепот заверил меня, что никто не сможет заглянуть внутрь часов, поскольку он собирается снабдить их придуманным им воздушным заводом, и только у него одного будет ключ от часов.

Разве я мог представить себе, что г-н Лепот способен присвоить себе мою идею анкерного спуска, которую я доверил ему по секрету?