Двенадцать минут любви - читать онлайн книгу. Автор: Капка Кассабова cтр.№ 61

Миниатюрная, с темными бровями и копной рыжих волос, она напоминает Пеппи Длинный чулок, и цветные чулки лишь усиливают сходство. Одежда вся в пуху ее питомцев, у нее нет возраста: ей можно дать и четырнадцать, и сорок. Но чего в ней предостаточно — это индивидуальности. Кажется, она заполняет собой весь ресторан. Что-то в ее взгляде говорит мне, что ей известны вещи, о которых я и не подозреваю. Она берет меня под свое крылышко, то ли потому, что я приятельница Оса, то ли потому, что на ее вопрос, чего я здесь ищу, я ответила: «Танго». Или она меня пожалела, ведь искать танго в Буэнос-Айресе или Монтевидео — все равно что рыбу в Рио-де-ла-Плата. Признак общего смятения.

— Они здесь делают самую вкусную морсилью в мире, — утверждает Джованна. И опять я верю. Она явно гордится тем, что привела меня в это уютное кафе.

— Ну ладно, пойдем погуляем по рынку, а сегодня вечером я пою, приходи, если хочешь.

Хочу ли? Да я на ушах готова стоять, лишь бы быть рядом! Я плетусь за ней хвостиком по огромному хаотичному разрушенному рынку. На уличных прилавках валяются видавшие виды товары со всей округи: номера от старых машин, сумки из кожи вымирающих животных (включая одну с головой крохотного крокодильчика в качестве застежки), круглоглазые щенки, настоящие и искусственные цветы, стулья с перетянутыми сидениями, эротические фото женщин 1920-х годов с целлюлитными ляжками. «Там и даты есть», — пытается нас соблазнить беззубый торговец в таком же поношенном, как и его барахло, пиджаке.

Мы набредаем на небольшую толпу, окружившую музыкальное трио: гитариста, аккордеониста и вокалиста с плоскими лицами и медовыми голосами. Они поют, и на их загорелых шеях напрягаются вены.

Они исполняют Canto a la vida («Песнь жизни») — произведение грустное, но с особым духоподъемным настроением, характерным для популярных латиноамериканских композиций.

— Думаю, я уже ее слышала, — говорю я.

— Правда?

На самом деле не эту. За десять лет в танго я слышала похожие. Исполняли популярные песни вечно молодые голоса, выражавшие протест против диктаторских режимов правого толка. Это не танго-голоса, но близкие им по крови. Такие как голоса исполнителей пасильо из Эквадора, милонги камперы из Аргентины и Уругвая, кантос из Чили и Перу, босановы из Бразилии.

Такие как изысканный гимн Gracias a la vida («Спасибо, жизнь») чилийки Виолеты Парры, которая покончила с собой из-за несчастной любви. Как пение бесстрашной Мерседес Сосы, самой крупной (во всех смыслах слова) аргентинской певицы, отправленной в политическую ссылку. Как музыка ее соотечественника, гения стиля кантри — Атауальпы Юпанки, которого при правлении Перона много раз сажали в тюрьму и во времена военной диктатуры выслали во Францию. Как талант также вынужденного уехать уругвайского певца Альфредо Зитароссы, чье исполнение вызывает улыбку, даже если вас терзает боль. Как творчество певца и гитариста Виктора Хары, чьи руки раздробили палачи Пиночета, прежде чем казнить в 1973 году — в год моего рождения.

За два года до этого, когда Джованне было всего три, ее отца — партизана схватила военная хунта и запытала до смерти. Мать, двадцатишестилетняя девушка, тоже участвовавшая в Сопротивлении, сбежала из Монтевидео в деревню, где тайком растила единственное дитя.

— А потом она вышла замуж?

— Никогда. Nunca, — тряхнула копной волос Джованна. — Она осталась верна ему.

Трое мужчин продолжают петь, словно сегодня их последний день:

Словно наше утраченное прошлое пульсирует в набухших артериях на шеях этой несчастной троицы в это дождливое воскресенье, полное надежд. Но Джованна Танго не сентиментальна, она проталкивается сквозь толпу со словами:

— Первые танго и милонги вышли отсюда и связаны с популярными народными композициями. Все взаимосвязано, все — часть одной и той же первородной матрицы.

В этот вечер я отправляюсь в бар слушать Джованну. Немытые волосы, безумный рот, такой же ярко-красный, как шевелюра. Длинные ноги в оранжевых чулках. Она олицетворяет голос целого народа. Это женщина танго с головы до ног.

Жить танго для нее не фантазия. Оно в ее крови, в крови ее страны, в крови истерзанного отца и скорбящей матери. Она не танцует, не позирует и не пытается никого впечатлить. Голосом, в котором слышится шелест гравия, плач скорби, мужество и сопротивление, она просто говорит правду.

Когда Джованна поет, кажется, что ее голос возникает в моей голове как нечто, связанное со мной лично. Это о моей жизни, о жизни каждого, кто отдал танго много лет.

Теперь я понимаю: необязательно танцевать, чтобы в тебе жила душа танго. Нужно познать любовь и лишиться ее. Нужна надежда, а она — не что иное, как синоним любви. Нужно жить без страха, не оглядываясь назад.

При виде Джованны меня осеняет: за десять лет танго мужчины давали мне почти все: страсть, дружбу, верность, чувство принадлежности. Кроме главного. Я танцевала с ними, говорила, дружила, желала, а иногда теряла, но окружали меня, поддерживали и давали силы — женщины.

В отличие от мужчин в танго, женщин описать трудно. Женщина танго может быть и танцовщицей, и певицей, и посетительницей милонги. Она может быть тенью великого танцора, как Карменсита — первая знаменитая танцовщица, подруга жизни легендарного Качафаза. Которая, как и полагается по великой «мачо-традиции», была на тридцать лет моложе и не мыслила жизни без него. Она может быть половиной устоявшейся пары, как Глория Динцель с Родольфо Сфинксом, хотя дивой она стала благодаря Родольфо.

А может быть несгибаемым профессионалом, как Мария Ниевес, не оставившая танец, даже когда их полувековое партнерство с Хуаном Карлосом Копесом подошло к концу.

Она может яростно отстаивать независимость, как Амелита Балтар, чей сиплый голос вдохновлял Пьяццоллу. После их романа Астор перестал писать песни, зато она продолжала создавать потрясающие вещи, и даже сегодня ее можно встретить, загорелую и поющую, в таком далеком и необычном для мира танго месте, как Марокко.

Или она может быть похожей на статуэтку, как Роксана Фонтан, которая никогда не станет Маленой, кроме как на двенадцать сценических минут. Она будет воспевать удачи и неудачи танго, но сама им неподвластна.

Она такая, как Джованна, которая никому не принадлежит и не использует мужчин ради выгоды и успеха, ведь ее страсть нематериальна. Она связана с душой танго.

Чтобы стать такой, как Джованна, нужны внутренняя сила и душа. Если это есть, то бояться нечего. Возможно, самое страшное, что могло произойти, уже случилось, но вот хорошее точно впереди. И у Джованны. И у меня. И у Оса. И у тех, кто любил и терял. И всех у нас, для кого танго… что? Это уже не мечта о танго, это жизнь танго.

Вот она, единственная и неповторимая жизнь — chulla vida. Живи ею. Лелей свои иллюзии. Перестань цепляться за прошлое. Осмелься быть собой. Все это говорил мне голос Джованны.