Макиавелли - читать онлайн книгу. Автор: Никколо Каппони cтр.№ 56

Однако никаких связей Макиавелли с заговорщиками из списка обнаружить не удалось, кроме разве что дружбы с Никколо Валори и Джованни Фольчи и знакомства с Босколи. Фольчи сказал, что во время бесед с Макиавелли того гораздо больше интересовали «войны, нежели город». То, что Никколо больше внимания уделял внешней политике, чем внутренней, свидетельствует о том, что он все еще лелеял надежду вернуться в канцелярию. Но власти на всякий случай решили заточить Макиавелли в тюрьму, пока не решат его дальнейшую судьбу.

Заговор задумали два интеллектуала, начитавшиеся трудов по античной истории и вообразившие себя Брутами. Власти, вовремя разгадав их планы, решили устроить показательный суд над ними. Босколи и Каппони приговорили к смертной казни через обезглавливание, Валори и Фольчи — к двум годам заключения в Вольтерре, а всех остальных — к различным срокам тюремного заключения во флорентийских владениях. Ночью ожидавший своей участи Макиавелли услышал траурные литании «черных», ^[65] которые сопровождали двоих смертников на казнь. Все тело Никколо изнывало от боли. Он лежал со связанными ногами в зловонной камере, по стенам которой ползали вши, и его флорентийский характер не выдержал. Именно там Никколо и сочинил сонет для Джулиано де Медичи, содержавший эти пронзительные строки: «Теперь сквозь утра светлого дремоту,/ и это всех сильней меня терзает,/ мне всякий раз ужасный мнится голос / «Настал твой час», — он говорит и тает».

Макиавелли всегда терпеть не мог глупцов, и случай с Босколи и Каппони лишь подтверждал флорентийскую поговорку: «Дуракам в раю не место» (Per I bischeri non c'e paradiso). Тем временем Никколо мог развлечь Джулиано еще одним сонетом, посвящавшимся некоему вымышленному господину и содержавшим нападки на знаменитого поэта Андреа Дацци и его «дрянную комедию». Вероятно, то, что Дацци обучался у первого наставника Макиавелли — Марчелло Виргилио Адриани, — не был случайностью, и Никколо затаил обиду на бросивших его давних коллег по канцелярии. Но у него еще оставались влиятельные друзья: сразу же после ареста Макиавелли его брат Тотто отправил с курьером письмо Франческо Веттори, который в тот момент был послом Флоренции в Риме, и просил справиться у кардинала де Медичи об освобождении Никколо. Однако свободу Макиавелли даровали совсем иные люди.

21 февраля 1513 года скончался Юлий II. «Причина разорения всей Италии» — именно такую эпитафию понтифику напишет в своем дневнике венецианский хроникер Марин Санудо, а затем с ликованием добавит несколько ходивших по Риму виршей о папе. Кардиналы собрались на конклав и поначалу никак не могли выбрать преемника, пока Франческо Содерини не обратился к Джованни де Медичи с предложением, от которого тот не мог отказаться: амнистии для всех изгнанных Содерини и соглашения о брачном союзе между двумя семействами. До этого Медичи получил в свою пользу всего один голос (предположительно свой же), но Франческо использовал свое влияние на профранцузски настроенных кардиналов и склонил мнение конклава в пользу Джованни. 11 марта объявили, что новым папой под именем Льва X был избран кардинал Джованни де Медичи. Когда весть об этом достигла Флоренции, весь народ разразилось бурным ликованием.

Впервые в истории на папский престол взошел флорентиец. Все решили, что папство одного из их сограждан гарантирует всем благоприятные условия для торговли. Во время трехдневных празднеств, последовавших за избранием Льва X, власти Флоренции объявили общую амнистию для всех (за некоторым исключением) политических заключенных. В их числе оказался и страдавший в застенках Макиавелли, который благодарил судьбу за то, что папская амнистия избавила его от необходимости искать дополнительные деньги на уплату залога.

Вероятно, «Песнь блаженных духов» (II Canto degli Spiriti Beati) Никколо сочинил сразу после освобождения. В этой карнавальной песне (canto carnascialesco) — стихотворном сочинении, исполнявшемся на карнавале, — Никколо изобразил, как на землю спускаются райские духи и приносят мир и процветание: в то время силы христианства объединились, чтобы бороться с османской угрозой. ^[66] Что касается карнавала, то Лев X был избран во время Великого поста, но строгие запреты временно отменили, чтобы Флоренция могла отпраздновать это событие как следует. Песнь во многом льстила Медичи и содержала несколько традиционных христианских мотивов, что было не очень характерно для Макиавелли. Угодив в темницу, пережив пытки и почти чудом избавившись от эшафота, ^[67] набожным католиком стал бы всякий, не только Никколо.

Дома Макиавелли написал Франческо Веттори, поблагодарив его и Паоло за попытки добиться его освобождения, и добавил: «Судьба меня всячески карала, но, слава Богу, все позади. Надеюсь, впредь мне не придется выносить то же самое, и не только потому, что я буду осторожнее, но и потому, что атмосфера вокруг меня станет свободнее и бремя подозрений спадет». Затем он порекомендовал Тотто на должность при дворе папы, попросив Франческо замолвить слово за него перед понтификом. Также Макиавелли попросил Веттори передать Джулиано де Медичи прошение взять его к себе на службу, «поскольку я верю, что это принесет мне славу, а вам выгоду». Гораздо больше, чем высокопарные идеи о служении во благо государства, Макиавелли заботили две типичных для флорентийцев земных потребности — слава и выгода (honore et utile). В другом письме Франческо Никколо вновь просил содействия и благодарил друга за приглашение погостить у него в Риме. Макиавелли возлагал надежды на Веттори, так как именно он вместе с двумя родственниками Никколо собрал тысячу флоринов, которые после увольнения из канцелярии требовалось уплатить в качестве залога за надлежащее поведение. Более того, Паоло Веттори установил тесные связи с Джулиано де Медичи, которого Макиавелли видел в качестве возможного покровителя.

Но помочь Никколо не мог никто, даже Веттори. В поисках выгодных должностей в Рим приезжали толпы кандидатов, и Франческо, в отличие от Паоло (преданного сторонника Медичи), фаворитом папы не был. Вероятно, на отношение понтифика к Веттори повлияло его поведение во время изгнания Содерини, а также его мнение о том, что некоторые республиканские институты следует сохранить, и потому Франческо не рассчитывал надолго задержаться на своем посту. Об этом он написал Никколо 30 марта и получил гневный ответ крайне раздосадованного Макиавелли, который подписался как «бывший секретарь» (quondam secretarius). Также он сообщал, что по возможности приедет в Рим, чтобы лично просить понтифика о помощи, категорично решив: «Подожду до сентября», хотя и размышлял о том, разумно ли обращаться за рекомендацией к кардиналу Содерини. Кроме того, Никколо написал, что хотел бы обменяться с Веттори мнениями о текущих событиях. Франческо, удрученный тем, что не сумел предсказать избрание Льва X, возразил: «Я не желаю ничего обсуждать с позиции разума, ибо меня так часто сбивали с толку». На что Макиавелли ответил: