В ее глазах - читать онлайн книгу. Автор: Сара Пинборо cтр.№ 36

Я как ребенок беру сумочку, висящую на спинке стула на кухне, и протягиваю ему. У меня на глазах он вытаскивает из моего кошелька драгоценную кредитку и принимается методично резать ее на части.

– Я думал, мы договорились начать все с чистого листа, – говорит он, швыряя пластиковые прямоугольнички в мусорное ведро.

У него такой холодный взгляд. Мне хочется сказать ему, что все будет хорошо, нужно только довериться мне, но я не могу. Я уже ступила на этот путь, начала делать вещи, призванные оттолкнуть его от меня и подтолкнуть к ней, и должна его придерживаться. Нельзя давать слабину. Чтобы все получилось, я должна верить в Луизу, в себя и в Дэвида.

– Я думал, это все давно осталось в прошлом, – бормочет он и устремляет взгляд в коридор, заставленный коробками, как в первые дни после нашего переезда. – Я отправляю это все обратно. – Он делает небольшую паузу. – Беговую дорожку можешь оставить, если хочешь.

Я отлично понимаю ход его мыслей. Он считает, что таким образом сможет заставить меня больше времени проводить дома.

– Можешь вернуть обратно и ее тоже.

Все равно отказаться от абонемента в клуб невозможно. Мы оплатили его на год. Это было дешевле, а я тогда пыталась ему угодить. С чистого листа…

Пристально смотрю на него. Неужели в его душе не осталось ни одной даже крохотной капельки любви ко мне? Не может этого быть. Просто не может. Он снова лезет в мою сумочку и вытаскивает ключи от дома.

– Мне нужно отлучиться в центр социальной помощи. У меня нет выбора. Они организовали там прием, но это всего на два часа.

Ну разумеется, ему нужно отлучиться. Работа всегда на первом месте. Он всегда готов помогать людям. Кроме нас. Кроме меня. Здесь он признал свое поражение. Мне он может предложить только таблетки, таблетки и еще раз таблетки. Недоумеваю, зачем он забрал у меня ключи, до тех пор, пока он, подойдя к кухонной двери, не запирает ее, а ключи прячет к себе в карман. Из груди у меня вырывается резкий отрывистый смешок. Я просто не могу его удержать.

– Ты что, сажаешь меня под замок?

Не могу в это поверить. Наш брак уже довольно давно превратился в тюрьму, мы оба это чувствуем, но неужели теперь он решил взять на себя роль моего тюремщика?

– Это ради твоего же блага. – По крайней мере, у него хватает совести покраснеть и не встречаться со мной глазами. – Только на сегодняшнее утро. Я не могу… не могу… – Он пытается подыскать слова. – Я не могу позволить себе отвлекаться. – Он нетвердой рукой машет в сторону коридора, потом кивает на мое лицо. – На все это. – Он отводит взгляд. Ему невыносимо на меня смотреть. – Пойди приляг. Может быть, нам придется снова изменить тебе схему лечения. Я займусь этим завтра.

Зацепляюсь за слово «отвлекаться». Он хочет сказать, что не может себе позволить отвлекаться на мысли о том, где я и чем занимаюсь. Даже нашего маленького ритуала с телефонными звонками ему недостаточно.

«Если тебе так уж необходимо не отвлекаться, может, для начала перестанешь трахать свою жирную секретаршу?» – хочется мне заорать ему в лицо, но я молчу. Таблетки, которые он заставил меня проглотить у него на глазах, уже потихоньку действуют, и меня начинает клонить в сон. Я, в общем-то, и не против. Немного поспать мне сейчас не помешает.

Его телефон тренькает, оповещая о том, что за ним приехали. Мой телефон он у меня не забирает – то ли сознательно, то ли потому, что за всеми остальными заботами просто забыл про него, – и я вздыхаю с облегчением. На всякий случай я его спрятала, но я и так уже иду на достаточные риски, не исключено, что преждевременно. Прибережем телефон на будущее.

– Потом поговорим, – бросает он, уже направляясь к двери.

Все это пустые слова. Разговоры – это то, что исчезло из нашей жизни уже давным-давно. Мы не говорим о нас, как не говорим об этом. Он останавливается и оглядывается на меня, и мне кажется, он собирается что-то добавить, но нет.

Мы долго смотрим друг на друга – бывшие любовники, а теперь противники в необъявленной войне, – потом он разворачивается и уходит.

Слышу, как в нижнем замке поворачивается ключ, и чувствую себя заживо погребенной в нашем доме. Странно знать, что я не могу выйти на улицу. Давно я не чувствовала себя такой беспомощной. А вдруг начнется пожар? А вдруг дом загорится, пока я буду спать? Я ведь под таблетками. А вдруг я поставлю кастрюлю на плиту и забуду о ней? Такое ему в голову не приходило? Хотя, конечно, это будет уже не первый пожар. Наверное, он думает, что я достаточно изобретательна, чтобы выбраться самостоятельно. И, честно говоря, если подойти к делу с умом, то высадить окна не так уж и сложно.

Стою в тишине, смотрю на стекло и думаю о языках пламени, перебирая в уме разнообразные идеи, но тут пульсирующая боль в скуле возвращает меня в настоящее. Все его таблетки я приняла, но что мне действительно нужно, так это ибупрофен.

Глотаю две таблетки, запив их водой, потом спускаюсь в нижнюю ванную, включаю свет и принимаюсь рассматривать свое лицо в зеркале. Синяк, багровеющий на скуле, выглядит внушительно. Ушибленное место опухло тугой подушкой, я пытаюсь аккуратно ощупать его и тут же морщусь. Вчера вечером там было просто красное пятно. Сегодня же на лицо без слез и не взглянешь. Хорошо хоть глаз не заплыл, и на том спасибо. Через неделю буду как новенькая.

Ненавижу. Его беспокойство по поводу наливающегося синяка, с которого началось утро, как рукой сняло, когда начали прибывать мои покупки, и пошло-поехало. Новый приступ гнева и те же самые настойчивые вопросы, что и накануне вечером, на которые у меня по-прежнему не было для него ответов. Он желал знать, где я была. Почему меня не было дома, когда он пришел. Чем я занималась.

Разумеется, я не могу рассказать ему, где была на самом деле, – я собиралась вернуться домой до его прихода, но не рассчитала время, что еще больше усугубило вчерашнее фиаско, – но, может быть, стоит придумать для него хотя бы какое-нибудь объяснение. А может, и не стоит. В глубине души я даже наслаждаюсь этим мгновением тайной власти над ним. Может, я и заперта в доме, но то, что он желает знать, заперто в моей голове. Будем смотреть на это так. И все равно теперь, оставшись в одиночестве, я чувствую себя выпотрошенной.

Саднит не только разбитая скула. Руки и ноги тоже болят. Ноют натруженные мышцы. Даже ребра слегка побаливают.

Мне необходимо принять ванну. Отмокнуть и хорошенечко все обдумать. Медленно поднимаюсь по лестнице, придавленная грузом отвращения и жалости к себе, и, пустив наливаться воду, начинаю переносить его рубашки из нашего гардероба в маленький шкаф в гостевой спальне. Развешиваю их по цветам, как он любит. Прикасаюсь к ним со всей той нежностью, с которой не могу больше прикасаться к нему. Меня терзают сомнения в себе, и я чувствую себя очень, очень, очень одинокой.

Вынимаю из коробки с туфлями телефон, потом стаскиваю с себя одежду и забираюсь в горячую ванну с пеной. Телефон кладу на крышку унитаза, чтобы до него легко было дотянуться. Может, он попытается мне позвонить. Может, он сожалеет обо всем произошедшем. Может, он скажет мне, что хочет все исправить. Все это, конечно, пустые мечты. Для этого мы с ним уже слишком далеко зашли.