Лики ревности - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 55

Горячий кофе уже был разлит по чашкам. Изора добавила себе немного молока и сахара. Несчастная экономка следила за ее движениями глазами, полными слез.

– Господи, как он, должно быть, мучается! – всхлипнула она. – И все-таки, Изора, он не имеет права меня отвергать – я ждала его все эти годы! Ты ведь видела его, ты его обнимала. Так почему мне нельзя? Просто не терпится его приласкать! И плевать, что у него не лицо, а месиво! Я все равно хочу за него замуж. Ты ведь понятия не имеешь, что между нами было. Мы с Арманом – как две половинки одной души, мы поклялись друг другу в верности в церкви – без свидетелей, незадолго до его отъезда на фронт. И если сейчас я выполню его требования, это будет означать, что и он поступил бы так же, если бы я, не дай бог, оказалась изуродованной!

– Наверное, – не стала спорить Изора. – Думаю, случись такое, ты бы тоже попросила его отступиться. Тебе бы казалось, что ты недостойна его.

Женевьева уставилась на нее непонимающим взглядом:

– Я прошу одну-единственную встречу, пусть даже ночью, если ему так легче. Мне нужно услышать его голос, прикоснуться к нему.

– Он грозился повеситься, если будешь настаивать! Самое худшее, по его словам, – то, что он стал «слюнявым».

– Ты уже говорила – у него избыточное слюноотделение, и мы не сможем целоваться, как раньше.

– Прошу тебя, Женевьева, прислушайся к просьбе Армана! А сейчас мне пора. Обдумай все хорошенько. И поставь себя на его место. Лично я хочу, чтобы он спокойно жил и его больше ничего не огорчало. Если попытаешься с ним увидеться, ему будет очень плохо.

– Понятно… Что ж, в таком случае я напишу – хотя бы это мне разрешено?

– Конечно, хорошая идея. До свидания, Женевьева! Хотя вот еще что: скажи, каковы твои обязанности в доме Обиньяков? Мне всегда казалось, что экономка должна быть старой ворчливой дамой, от которой нет никакой пользы.

Молодая женщина невольно улыбнулась: странный вопрос Изоры, ее поразительное хладнокровие, бесстрастный тон и повадки котенка-лакомки могли обескуражить кого угодно.

– Это мадам Вивиан стала называть меня экономкой, – призналась она. – Мне поручено присматривать за кухаркой, горничной и садовником, который, кроме прочего, выполняет обязанности шофера. Еще я просматриваю почту и печатаю письма на пишущей машинке в кабинете мсье Марселя. Похоже, хозяева очень ко мне привыкли.

– Но теперь, когда ты получила наследство матери, нет нужды работать у них. Ты могла бы жить в Париже или в Бордо – где-нибудь в большом городе. Я бы с радостью отправилась путешествовать. Во вторник поеду к морю с будущей свекровью. Дождаться не могу! А ты, Женевьева, видела когда-нибудь океан?

– Да, Изора, и много раз. Я очень рада. Тебе нечасто представляется возможность развеяться. Идем, провожу до ворот.

Оставшись одна, Женевьева бегом вернулась во флигель, закрылась на ключ и упала на кровать, чтобы дать волю слезам. Участь Армана представлялась ей жестокой, несправедливой и мучительной. «Изора права: мне остается только уехать из Феморо и никогда сюда не возвращаться, – терзалась она. – Я молода, не уродлива, у меня есть деньги. Достаточно, чтобы сделать свою жизнь приятной…» Однако, казалось бы, здравое умозаключение не утешило – молодая женщина разрыдалась еще горше, колотя кулачками по красному атласному покрывалу.

Перед мысленным взором Женевьевы вдруг возникло лицо Изоры, ее темно-синие глаза. Следом появилось странное ощущение, будто она провела четверть часа с совершенно незнакомым человеком, который глубоким и нежным голосом говорил страшные вещи. Женевьева встрепенулась: «Арман иногда упоминал, что его сестра не совсем нормальная – верит в фей, а когда была маленькой, всем рассказывала, будто видит их в лесу. Возможно, это все детские глупости. Теперь Изора получила образование и изъясняется, как дама из высшего общества. И все-таки… Рассказывать, как она рада предстоящей поездке к морю, после всего, что я только что узнала о своем женихе, – ужасно бестактно с ее стороны!»

Если бы Изора могла прочитать мысли Женевьевы, она бы удивилась. Думая о том, как бы получше выполнить поручение Армана, она ужасно волновалась, но ценой огромных усилий взяла себя в руки и во время разговора с его бывшей невестой ни разу не выказала своих эмоций. Теперь она шла по дороге, чувствуя себя совершенно разбитой и потерянной, – настолько, что едва могла дышать. «Тома, вернись ко мне! Прошу, вернись!» – упрямо твердила она.

Он был ее защитником, сердечным другом, убежищем, где можно спрятаться от опасности. Легкий поцелуй в лоб, веселое подмигивание или лучистая улыбка – он всегда знал, как вернуть Изору из иллюзорного мира ее мыслей, где царили горе и страх.

Девушка ускорила шаг и спустилась вниз по дороге, даже не взглянув в сторону квартала Ба-де-Суа. Полный отчаяния взгляд Женевьевы, жуткое лицо Армана, проникновенный голос инспектора Девера, а еще – трупы собак и образ Йоланты, которая клянется в верности молодому супругу у алтаря, – она запретила себе обо всем этом думать.

«Послезавтра я наконец-то увижу море, и не на почтовой открытке, а по-настоящему, – уговаривала она себя, чтобы снова не скатиться в мучительные раздумья. – Я встану лицом к волнам, и свежий морской ветер унесет мои печали!»

В квартале От-Террас, понедельник, 6 декабря 1920 г.

Тома с Йолантой только что вошли в свой дом. Молодой супруг настоял на том, чтобы перенести суженую через порог, хотя понятия не имел, откуда взялась такая традиция. Просто подумал, что так нужно для счастливого брака с Йолантой, – и не ошибся. С незапамятных времен считалось, что молодая жена не должна споткнуться, входя в свой новый дом, иначе совместная жизнь супругов не заладится.

– Ну как, моя милая Йоланта, тебе нравится? – тихонько спросил Тома.

Молодая женщина с упоением рассматривала мебель, выкрашенную светло-желтой краской, белоснежные накрахмаленные кружевные занавески на окнах, чугунную кухонную плиту и подвешенные под навесной полочкой кастрюли.

– Я не имела ничего, – волнуясь, призналась она. – А теперь у меня есть уютный дом и столько красивых вещей! Твои родители так много сделали для нас, даже слишком много!

– Твой отец тоже давал деньги на обстановку. Может, сваришь нам доброго кофейку и отпразднуем новоселье?

Едва ли не с детской радостью Йоланта подбежала к буфету и вынула все, что нужно для кофе. Подошла к печи, распространявшей вокруг приятное тепло.

– Тома, я так счастлива! Благодарение господу, теперь я твоя жена, и мне никогда не придется спускаться в шахту!

– Больше ни разу! – смеясь подхватил Тома. – Будешь вести домашнее хозяйство и ожидать рождения малыша. И не слишком утомляйся!

Тайком любуясь грациозными движениями жены, Тома сел за стол и погладил ладонью деревянную столешницу. Йоланта в это время как раз вынимала из буфета горшочек с молотым кофе.

– У нас дома даже лучше, чем в гостинице в Вуване! – улыбнулась она. – Только не обижайся, Тома, но там я чувствовала себя не в своей тарелке.