Лики ревности - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 16

Изоре пришлось сесть – так у нее дрожали ноги. Но отпустить любимую руку она была не в состоянии.

– Я всегда буду рядом, Изора.

– Если только не умрешь!

– Что бы ни случилось, мне всегда везет. И как доказательство… Там, наверху, прислушиваются к молитвам моей матушки!

Тома широко улыбнулся, и нежность этой улыбки сделала ее неотразимой. Но тотчас же к нему вернулась серьезность.

– Мне еще не время умирать, не сейчас. А Пьеру Амброжи отняли ногу. Я все время находился рядом. Доктору пришлось отрезать ее чуть ниже колена. Представь себе весь ужас! Часть ноги, изувеченная валуном, так и осталась в забое. Даже не знаю…

– Чего ты не знаешь? – Она была уверена, что он думает о своей свадьбе.

– Не знаю, когда он выйдет из больницы. Изора, мы с Йолантой скоро поженимся. Я хотел тебе написать, но все как-то не получалось. В поселке уже объявлено о нашей свадьбе. Только я сомневаюсь, что через две недели мой славный Пьер сможет быть моим шафером!

– Твоя мать мне все рассказала.

– И ты меня не поздравишь?

– Конечно, поздравляю!

Тома свято верил, что их с Изорой связывает крепкая дружба. Когда девушка уезжала в Ла-Рош-сюр-Йон, он и представить не мог, насколько тяжела для нее разлука.

– Что-то я не вижу радости! – шутливо возмутился он. – Только не говори, что ревнуешь!

Выдавив из себя улыбку, Изора ответила в том же тоне:

– Ты так часто рассказывал, какая Йоланта замечательная, что этого следовало ожидать. А почему бы и нет? Она – красивая, добрая и порядочная девушка.

Слова давались Изоре с трудом, однако она заставила себя говорить. Что угодно, только бы он не заподозрил правды!

– Она действительно хорошая, и я рад, что ты оценила ее по достоинству. Если бы Изолина не одобрила мой выбор, для меня это было бы большое горе!

В дверь постучали. Послышался голос Жюстена Девера:

– Десять минут прошло!

– Кто там? – удивился Тома.

– Полицейский инспектор. По-моему, он хочет с тобой поговорить. Он дал мне всего десять минут. Я пока выйду и вернусь, когда он уйдет!

Девушка произнесла это мягким, ласковым тоном – никто, кроме Тома, не знал ее такой. С ним Изора становилась иной – восторженной, послушной. Она пребывала наверху блаженства и не желала ничего большего, чем быть здесь, рядом с ним.

Онорина Маро и ее младший сын Жером давно это подметили и сделали свои выводы. Однако ни мать, ни брат не стали вмешиваться в их дружеские отношения, какими бы необычными они ни казались. «Как брат может быть настолько слеп, ведь у него есть глаза?» – тихо удивлялся увечный Жером. Один-единственный раз он попытался поговорить о своих наблюдениях с матерью, но Онорина не поддержала его:

– Мой мальчик, ты ошибаешься! Изора любит Тома, но как брата, особенно с тех пор, как ее собственные погибли. Ничего другого между ними и быть не может! Изора, бедное дитя, не знает, к кому приткнуться! Но если хочешь мое мнение, она все-таки какая-то малахольная. И удивляться тут нечему: родители с детства держат ее в ежовых рукавицах, в ином дворе собаке лучше живется…

Такие разговоры были неприятны Жерому Маро; даже живя в полнейшем мраке, он бережно хранил воспоминания о красоте Изоры.

* * *

Жюстен Девер вошел в палату лазарета при Отель-де-Мин и остановился у изножья кровати Тома.

– Здравствуйте, мсье Маро! – начал он. – Я – инспектор Жюстен Девер. Сожалею, что приходится беспокоить. Мне сказали, что вас только сегодня на рассвете подняли из шахты.

– Это правда, и, честно говоря, мсье, я не понимаю, зачем сюда приезжать полиции. Вы проводите расследование по просьбе компании?

– Прошу меня извинить, мсье Маро, но вопросы здесь задаю я. Несчастный случай, который произошел в шахте в четверг вечером, повлек за собой три смерти: погибли бригадир Альфред Букар, а также Жан Розо по прозвищу Пас-Труй и Филипп Мийе, который претендовал на пенсию по старости ^[17].

– Филипп Мийе, говорите? У меня не было товарища с таким именем. Наверное, это ошибка.

– Простите… В таком случае, быть может, прозвище Шов-Сури ^[18] вам о чем-то говорит?

Тома кивнул. Он привстал на локте: неудобно лежать перед незнакомцем, как бы находясь в позиции более слабого.

– Я понял, о ком вы говорите. Только я не знал фамилию. Он не из нашей бригады. И, по-хорошему, не должен был находиться в забое – там, где рвануло.

– Вы выбрали отличное определение, мсье Маро, – «по-хорошему». Так вот, у меня есть причина вам надоедать. Серьезная причина, в которой, как раз наоборот, нет ничего хорошего. Смерть вашего бригадира Альфреда Букара не является следствием взрыва рудничного газа. Его убили.

Инспектор сунул руки в карманы, при этом пристально, с кошачьим вниманием вглядываясь в лицо молодого углекопа. Озадаченный Тома только и смог, что недоверчиво усмехнуться.

– Убили? Что за бредни! Если бы вы побывали под землей, в забое, вы бы поняли, что у нас, «чернолицых», такая работа, что тут не до убийств! И почему Букар? Его все уважали…

– Директор компании уведомил полицию, как только тело Альфреда Букара подняли наверх, то бишь в пятницу после полудня. Вчера, в субботу, я имел возможность осмотреть тело. То же самое сделал судмедэксперт, которого я пригласил. Вскрытие, проведенное в больнице в Ла-Рош-сюр-Йоне, подтвердило, что смерть была насильственной.

Тома сел на постели, не в силах поверить в услышанное. Он с недоверием смотрел на собеседника, чья саркастическая ухмылка начала его раздражать.

– Очевидно, вы знаете, о чем говорите… – заметил он. – Но зачем допрашивать меня?

– Потому что вы в данной ситуации, возможно, единственный свидетель убийства. Я должен знать, что именно там произошло.

– Хотел бы и я это знать! От чего умер Букар?

– Юноша, позвольте напомнить: вопросы здесь задает полицейский! Расскажите, как все было, и как можно подробнее!

Жюстен Девер присел на стул, а руку положил на изножье кровати. Он бы охотно закурил сигариллу, но пришлось отложить маленькое удовольствие на потом. Пытаясь справиться с нервами, Тома рассказал инспектору все, что знал.

– Огонек в моей лампе вдруг ослабел, и почти сразу случился страшный взрыв. Деревянная обшивка потолка и стен не выдержала, и потолок обвалился. Я оказался в полной темноте. Уронил и обушок, и лампу. Повезло еще, что каска новая, – голова осталась цела. Каски у нас крепкие, из вываренной кожи. Я стал звать товарищей. Отозвался Пьер Амброжи. Он оказался заблокированным в расщелине, совсем близко. Я стал ощупью искать обушок, а нашел труп. По фигуре определил, что это Пас-Труй. А еще я знал, что он идет в забое следом за мной. Обычно бригадир шел четвертым – за мной, Пьером и Пас-Труем. Вокруг была одна чернота, тишина и чертова пыль. Я вдохнул ее, наверное, с мешок!