Фантомные были - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 93

Маша, обрадованная, что муж снова заинтересовался внешней жизнью, задание выполнила. Убитый разносчик телеграмм оказался неким Гурковым, выпускником Школы живописи и ваяния имени Звияда Цинандали, великого русского монументалиста, трагически погибшего в Тегеране под обломками шестнадцатиметрового памятника аятолле Хомейни, подаренного мастером грандиозных форм иранскому народу в рассрочку. Памятник во время торжественного открытия варварски взорвали исламские фундаменталисты, случайно выяснившие, что этого бронзового колосса Цинандали год назад уже пытался под именем царя Давида всучить народу Израиля. Однако евреи сурово отклонили дорогостоящий гешефт, так как по каналам «Моссада» разузнали: на Украине монумент уже участвовал, правда, безуспешно, в конкурсе на лучший памятник князю Святославу – безжалостному погромщику несчастной Хазарии.

Сразу возник вопрос: зачем преуспевающий молодой живописец, чьи работы охотно покупали коллекционеры, стал разносить телеграммы? И тут Маша вспомнила: Ильмира, жена бизнесмена Хрустова, купившего целый этаж в их престижном доме, построенном Генштабом, часто выходила из подъезда с этюдником. Оказалось, она посещает платное отделение Школы живописи и ваяния, где проводят творческий досуг, учась правильно держать кисти и палитру, некоторые скучающие домохозяйки из обеспеченных семей. Сексологи пришли к выводу, что занятия живописью наиболее полно возмещают женщинам недостаток внутрисупружеских ласк.

Тогда Илларион выдвинул смелую версию: Гуркова и Хрустову связывали близкие отношения, а разносчиком телеграмм художник устроился, чтобы, не вызывая подозрений консьержки, проникать в дом к возлюбленной. Ее муж, кстати, часто уезжал на гастроли: он был коммерческим директором и владельцем театра дрессированных кошек с характерным названием «Котовасия». В общем, все сходилось: молодого живописца убил ревнивый муж, застав любовников в минуту непристойности. Шкапов через Машу поделился своими соображениями с Дубягой, и тот радостно побежал докладывать начальству о раскрытии убийства. Словно подтверждая эту догадку, зародившуюся в оживленном мозгу Иллариона, Хрустов, несмотря на подписку о невыезде, скрылся и был объявлен в международный розыск.

Но что-то не давало Шкапову покоя, интуиция военного аналитика подсказывала: уж очень все просто получается. Вновь и вновь расспрашивал он жену, пока не всплыла одна пикантная подробность. Однажды, гуляя с собакой, Маша случайно подслушала, как Ильмира, садясь в «Лексус», резко упрекала мужа в холодности, а кошачий директор жалко оправдывался, мол, у него теперь одновременно два проекта и сил просто не остается. Ильмира же горько расхохоталась, заявив, что давно знает про дрессировщицу Стеллу – третий проект с четвертым номером бюста! Хрустов ответил, что он не против, если жена тихо заведет себе кого-то поприличнее и телесно успокоится. Все это явно не вязалось с версией о слепой вспышке ревности. И тогда Иллариона осенило: Гуркова убила сама Ильмира, чтобы отомстить мужу за невнимание, навести на него подозрения органов, посадить и завладеть семейным бюджетом. Он сообщил об этом через Машу Дубяге, и капитан радостно побежал докладывать начальству о раскрытии убийства.

Ильмиру арестовали. Но что-то продолжало мучить мозг Иллариона, и он попросил Машу навести справки о бизнесе ушедшего в бега Хрустова. И вскрылась интересная вещь: дела у «Котовасии» в последнее время шли из рук вон плохо, зрительскую массу переманил новый театр «Кискадеры» под руководством талантливого дрессировщика Юлина, который предложил зрителям невиданные аттракционы кошачьей покорности. В результате «Котовасия» оказалась на грани банкротства, и Хрустов, чтобы удержать театр на плаву, заложил все имущество. Кроме того, он в коммерческом отчаянии отказал Стелле в самом необходимом, а у той подходил к концу гарантийный срок силиконовых достоинств и требовались деньги на замену. О громком разрыве директора и дрессировщицы знал весь прогорающий театр. Итак, посадив мужа в тюрьму, Ильмира не получила бы ничего, кроме долгов и просроченных имплантов соперницы.

Тогда Шкапов как опытный аналитик решил вернуться к началу, он еще раз подробно расспросил пальцем жену о том, что она видела, будучи понятой, и что ей показалось странным. И Маша вспомнила: на щуплое тело убитого художника был надет огромный белый плащ, но ведь именно сбежавший Хрустов представлял собой тучного мужчину, растолстевшего в результате неправильного питания в ночных ресторанах. Кроме того, в момент убийства, достаточно точно определенный экспертами, шел сильный ливень со шквальными порывами ветра, и консьержка убежала к себе, в соседнюю «хрущёвку», чтобы снять белье, развешанное на балконе, а дверь генштабовского дома оставила открытой. Ильмира, вызванная из камеры на допрос, созналась, что дала мужнин плащ любовнику для непромокаемости. Илларион провел в раздумьях двое суток и пришел к неожиданному выводу: киллер ошибся, из-за плаща приняв Гуркова за Хрустова, которому и предназначалась пуля! А выпустила ее, конечно, до глубины тела оскорбленная Стелла. Дрессировщицу арестовали, Ильмиру выпустили, а Дубяга побежал к начальству докладывать о раскрытии убийства.

«Но почему продолжает прятаться Хрустов? Кого он боится, если убийца в камере? – снова затомился сомнениями мозг Шкапова. – Странно! Очень странно!» А тут Маша вспомнила еще одну деталь: на ступеньках рядом с убитым художником лежала мертвая кошка, причем ворсистое лицо животного было искажено страшной предсмертной мукой. Это напоминало ухватки мафии, подбрасывающей возле трупа дохлую рыбу или собачью голову, разъясняя морально-нравственные мотивы совершенного убийства.

После долгих раздумий Илларион понял, что преступление связано с профессиональной деятельностью Хрустова, и попросил жену сходить к его конкурентам. Каково же было изумление Маши, когда она узнала, что театр «Кискадеры» закрыт из-за эпидемии, поразившей четвероногих артистов! На них напал африканский ушной клещ – гроза нильских тростниковых кошек, до сих пор в российских пределах не встречавшийся. Эти крошечные кровососы превращали нежных зверьков в бешеных фурий, не способных к артистической деятельности и погибавших в нечеловеческих муках. Если добавить, что кошки вообще трудно поддаются дрессуре и на подготовку каждого усатого исполнителя уходят годы, становится ясно: эпидемия просто уничтожила театр «Кискадеры», обратив в прах многолетние труды и надежды Юлина.

Его арестовали, и он сразу с облегчением сознался: «Да, хотел убить Хрустова за то, что тот привез из Египта клещей и погубил конкурирующих кошек». Тем временем за Стеллой установили наблюдение. Выйдя из СИЗО, она помчалась на Белорусский вокзал, вскочила в электричку, доехала до станции Голицыно, а оттуда – автобусом до садового товарищества «Подмосковные вечера» – именно там, в подполе щитового домика, и прятался директор «Котовасии», понимая: во второй раз убийца не промахнется. Радикально похудевший за время вынужденного голодания, он подтвердил, что лично наловил в нильских тростниках смертоносных клещей и запустил их в уши «кискадеров». Суд приговорил его к пяти годам заключения за порчу чужого имущества. Юлин умер под следствием: он не смог себе простить убийства невинного человека и сам заразил себя африканскими клещами, разделив печальную участь своих четвероногих артистов. Ильмира, продолжая посещать академию живописи и ваяния, вышла замуж за натурщика, поразившего ее женское воображение. А Дубяга, доложив начальству об окончательном раскрытии преступления, получил повышение по службе…