Деникин - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Ипполитов cтр.№ 33

— Отчего вы, полковник, никогда не поделитесь с нами своими боевыми впечатлениями? Скажите, что собой представляет генерал Мищенко?

Деникин, немного подумав, ответил:

— Есть начальник и начальник. За одним войска пойдут куда угодно, за другим не пойдут. Один…

И далее полковник провел параллель между Скугаревским, не называя его, и Мищенко. Скугаревский выслушал совершенно спокойно и даже с видимым любопытством, а в заключение поблагодарил Антона Ивановича «за интересный доклад».

Антону Ивановичу повезло: генерал А. П. Скугаревский при всех его отрицательных качествах, надо полагать, не был злопамятным человеком. В 1908 году, когда он возглавил комитет по образованию войск, попросил военного министра привлечь в комитет полковника Деникина…

Служба в штабе сумасбродного командира стала тяготить Антона Ивановича. Поэтому, воспользовавшись начавшейся эвакуацией и последствиями травмы ноги, уехал наконец в Россию…

Увидев на рельсах людей в офицерской форме, грозно размахивающих револьверами, машинист паровоза отчаянно затормозил. Клубы пара обволокли моложавого полковника и еще нескольких офицеров.

— Что случилось, господин полковник? — прокричал испуганный машинист.

— Вы сейчас же перецепите паровоз к нашему составу, стоящему на втором пути, — сказал полковник тоном, не терпящим возражений.

— По какому праву? Мы идем строго по расписанию, у нас есть разрешение от смешанного забастовочного комитета.

— Какого комитета? — с возмущением воскликнул полковник. — Вы посмотрите на анархию и хаос, именуемый революцией! Пока наш почтовый поезд пытался идти по расписанию, мы делали не более 100–150 километров в сутки. А однажды солдаты проезжавшего эшелона, у которых испортился паровоз, отцепили и захватили наш.

— Но мы-то здесь при чем, господин полковник? У нас есть разрешение от смешанного забастовочного комитета, я вам уже говорил!

— Мне очень жаль, но я вынужден нарушить установленный порядок в силу чрезвычайных обстоятельств.

— Но есть революционные власти. Обратитесь к ним в конце концов, ваше высокоблагородие!

— Полноте, милостивый государь! О чем вы говорите. Какие это, с позволения сказать, революционные власти?

— Как какие, революционные власти — с какой-то внутренней неуверенностью в голосе произнес машинист. — Мы подчиняемся…

— Уже слышал, милостивый государь! — жестко ответил полковник. — Я с ноября 1905 года еду в поезде по Сибирской магистрали, пробираясь из Маньчжурии в Петербург. А сейчас декабрь. Бесконечно долго ехал по целому ряду новоявленных, с позволения сказать, «республик» — Иркутской, Красноярской, Читинской. Несогласованность в распоряжениях ваших революционных «республик» и ряд частных забастовок иногда вовсе приостанавливали движение: в Иркутске, где нам пришлось поневоле прождать несколько дней, скопилось, к вашему сведению, до 30 воинских эшелонов и несколько пассажирских поездов. К этому времени по всей дороге чрезвычайно трудно было доставать продовольствие, и мы жили в дальнейшем только запасами, приобретенными в Иркутске.

— Но я-то здесь при чем, ваше высокоблагородие? — отчаянно проговорил машинист.

— Вы, конечно, нет. Да, наверное, хватит выяснять отношения. Стало очевидным, что законным путем никуда не доедешь. Извольте выполнять приказание!

— А если я не подчинюсь?

— Не советую, буду стрелять!

— Ладно, ваша взяла. На кого прикажете жаловаться?

— Извольте, полковник Деникин!

Паровоз был перецеплен.

Так уж сложилось, что самое бурное время революции (ноябрь 1905 — январь 1906) Деникин провел в поезде на Сибирской магистрали, пробираясь из Маньчжурии в Петербург.

Насмотревшись на анархию, царящую на железных дорогах, управление которыми пришло в расстройство, Антон Иванович и еще четверо оказавшихся в поезде полковников собрались вместе: командира одного из сибирских полков объявили комендантом поезда. Назначили караул на паровоз, дежурную часть из офицеров и солдат, вооруженных собранными у офицеров револьверами, и в каждом вагоне — старшего. Из доброхотных взносов пассажиров определили солдатам, находившимся в наряде, по 60 копеек суточных, и охотников нашлось больше чем нужно. Только со стороны двух «революционных» вагонов, в которых ехали эвакуированные железнодорожники, эти меры встретили протест, однако не очень энергичный.

Так полковник Деникин ехал более месяца. Перевалили через Урал. Близилось Рождество, всем хотелось попасть домой к празднику. Но под Самарой поезд остановили у семафора: забастовка машинистов, пути забиты, движение невозможно, и когда восстановится, неизвестно. К довершению всего, сбежал из-под караула машинист поезда.

Офицеры собрались, чтобы обсудить положение. Каково же было общее изумление, когда из «революционных» вагонов поезда к коменданту пришла делегация, предложившая, «чтобы не быть в ответе перед товарищами, надо, мол, разыграть фарс — взять их силою». Снарядили конвой и вытащили за шиворот сопротивлявшихся для виду двух машинистов. Дежурному по Самарской станции Деникин передал по телефону категорическое приказание: «Через полчаса поезд пройдет полным ходом, не задерживаясь, через станцию. Чтоб путь был свободен!».

Проехали благополучно. В дальнейшем поезд шел нормально, и Антон Иванович добрался до Петербурга в самый сочельник.

«Этот „майн-ридовский“ рейд в модернизованном стиле, — вспоминал генерал, — свидетельствует, как в дни революции небольшая горсть смелых людей могла пробиваться тысячи километров среди хаоса, безвластия и враждебной им стихии попутных „республик“ и озверелых толп».

Антон Иванович Деникин, тридцатитрехлетний полковник, возвращающийся с Дальнего Востока в Европейскую Россию с неудачной войны, смог воочию увидеть, что такое революция.

Сегодня, в начале XXI века, отчетливо видно, что Русско-японская война явилась первой катастрофой в XX столетии. Но тогда еще, в начале века, будущее страны было покрыто зыбким туманом. Деникин, естественно, не мог увидеть и оценить весь клубок взаимосвязей войны и революции. Для него было ясно одно: революция — это зло.

Антон Иванович анализирует, как приходило в себя царское правительство, начавшее подавление революции.

По инициативе главы правительства графа Витте для восстановления порядка на Сибирской магистрали командировались воинские отряды генерала Меллер-Закомельского, шедшего от Москвы на восток, и генерала Ренненкампфа, двигавшегося от Харбина на запад.

Генерал Ренненкампф выступил из Харбина 22 января 1906 года. Его дивизия шла, не встречая сопротивления, восстанавливая железнодорожную администрацию и усмиряя буйные эшелоны запасных: высадит из поезда мятежный эшелон и заставит идти пешком километров 25 по сибирскому морозу до следующей станции, где к определенному сроку их ждал порожний состав поезда… Подойдя к Чите, считавшейся оплотом революционного движения, Ренненкампф остановился и потребовал сдачи города. После нескольких дней переговоров Чита сдалась без боя. Ренненкампф сменил высших администраторов Забайкальской области, отобрал у населения оружие и арестовал главных руководителей мятежа, предав военному суду.