Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого - читать онлайн книгу. Автор: Борис Илизаров cтр.№ 192

В своей статье Луначарский изложил результаты деятельности новой комиссии Наркомпроса, которая с 1929 года разрабатывала проекты реформы русской письменности на основе латинской графики. Но если в 1919 году Ленин счел такую реформу желательной, но преждевременной, то в 1930 году Сталин отнесся к ней совершенно иначе. Сменились вожди, а с ними изменились и времена. Сталин решительно выступил против перевода русской письменности на латинскую графику, но не потому, что такое решение подрывало корни русской культуры, а потому, что он в это время был радикальнее любого самого «левого» оппозиционера, радикальнее Ленина, Троцкого и др. В конце 20-х – начале 30-х годов, после разгрома группы Бухарина, Сталин действовал на крайне левом фланге большевизма. Именно в это время он репрессивными методами проводил «социалистические преобразования»: коллективизацию, индустриализацию и культурную революцию. Тогда он был убежден, что одним решительным рывком загонит скопом все народы СССР в «социализм». На какое-то время в русле этой горячечной политики оказалась и проблема письменности будущего общества.

В Архиве Президента РФ лежит несколько любопытных документов, показывающих реакцию Сталина на статью Луначарского. Прочитав статью, Сталин позвонил новому главе Наркомпроса А. Бубнову и потребовал от него объяснений. Через несколько дней Сталину была представлена справка:

«Секретно

16 января 1930 г.

г. Москва

№ НКП 69/М

В ЦК ВКП(б) тов. Сталину

Согласно телефонному разговору представляю Вам справку Зав. Главнаукой тов. Луппола о латинизации.

А. Бубнов.

СПРАВКА

О работе Главнауки по завершению реформы орфографии и над проблемой латинизации русского алфавита.

По инициативе общественности (пресса, собрания учащихся, учителей, работников печати и т. п.) Главнаука с начала ноября 1929 г. приступила к разработке дальнейшей реформы орфографии. В процессе внутренней работы Главнауки выяснилась необходимость не только завершения реформы (1917 г.) орфографии и пунктуации, но и изучения проблемы латинизации русского алфавита. В особенности заинтересованной в этом деле оказалась полиграфическая промышленность, представители которой дали предварительные подсчеты возможной экономии. Один переход с “и” на “i” (“и” с точкой) должен дать экономию до 4-х мил. рублей в год, в том числе до 1 мил. рублей валютой (цветные металлы). Диспут, организованный “Домом печати”, свидетельствовал о том, что общественность, связанная с полиграфической промышленностью, высказывается за латинизацию. Письма, получаемые Главнаукой, говорят, что эта проблема интересует широкие круги. Мнения, заключающиеся в письмах, разнородны. При таком положении Главнаука считала и считает необходимым комиссионным путем прорабатывать эту проблему. В настоящий момент предварительная проработка закончена и весь материал с отзывами как представителей общественности, так и ученых-специалистов будет рассмотрен на закрытом заседании Коллегии Наркомпроса.

Само собою разумеется, что всякие слухи о предстоящем якобы уже введении латинского алфавита неосновательны.

Вопрос, поднятый общественностью, лишь прорабатывается в органах Наркомпроса, и было бы плохо, если бы этот вопрос, поднимаемый в ряде организаций, застал Наркомпрос и прежде всего Главнауку врасплох.

Ключевые слова подчеркнуты в справке, скорее всего, самим Сталиным или его секретарем, готовившим вопрос. Из этой записки становится ясным, что выступление Луначарского было заранее спланировано и оно должно было открыть давно готовившуюся кампанию в печати за перевод русской письменности на латиницу. Но что-то изменилось. Вскоре из Политбюро ЦК пришло решение:

«О латинизации.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ

№ П115/26-С

26.01.1930 г.

Тт. Курцу, Лупполу

Выписка из протокола № 115 заседания Политбюро ЦК от 25.01.1930 г.

26. – О латинизации.

Предложить Главнауке прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита.

На том же заседании Политбюро, но одним пунктом ранее рассматривался вопрос «О языке сношений государственных учреждений Союза СССР и предприятий общесоюзного значения». Для того чтобы не вносить хаос в систему управления огромной страной, таким языком и письменностью были названы русский язык и кириллица. О правах других языков и систем письменности там ничего не говорилось.

Тридцатого числа того же года комиссия по латинизации русской письменности была распущена, но латинизация письменности других народов СССР продолжалась своим чередом. В это же время Сталин через своего секретаря Б. М. Таля обратился к Марру с рядом вопросов. О них можно судить по черновой копии записки, подготовленной Марром в качестве ответа. Возможно, вопросы к Марру были связаны с его давней идеей и докладом «На путях к интернационализации (языка)» ^[885], где проблема о будущем характере общемировой письменности рассматривалась с новых позиций. В начале 1930 года Марр ответил на запрос Таля:

«О латинизации алфавита. Записка в ЦК ВКП(б).

Уважаемый товарищ Таль.

Немедленно по получении Вашего письма мною были приняты меры к выяснению возможностей и сил Яфетического Института для намеченной работы по латинизации алфавита. Записка была готова, как я сообщил Вам в телефонной беседе (в Москве), но вынужден был задержать из-за наметившейся возможности организовать это дело на более широком использовании специалистов Академии наук СССР, работающих вне Яфетического Института.

При работе над производственным планом Академии наук выяснилось, что специалисты Института Востоковедения, в том числе и академики, уже работают над латинизацией письма по азиатским языкам и зарубежным. В то же время я надеялся поспеть с выпуском моей новой работы “Языковая политика яфетической теории и удмуртский язык” (доклад, читанный еще летом в Глазове), где достижения нового учения об языке еще раз побуждают трактовку вопроса о латинизации признать делом не формальным, а идеологическим. Так как выпуск работы задержался, я делаю выписку касательно письма и предпосылаю ее к готовой давно записке о том, что практически изготовит по тому вопросу Яфетический Институт (см. прил.).

В процессе давно начатых по вопросу работ пришлось принять во внимание, что и на латинице нельзя безоговорочно строить интернационального алфавита, так как латинские буквы в разных языках имеют различное значение, например: J – по-французски “ж”, по-английски “дж”, по-немецки “и” и т. д. Букв латинского алфавита не хватает для обозначения всех звуков в громадном числе языков. Между тем алфавит, претендующий на интернациональность, должен быть построен так, чтобы каждая буква получила определенное значение независимо от того, как она произносится в каком-либо, хотя бы и мирового значения, языке (речь, конечно, о тех буквах, которые имеют в различных языках совершенно отличное значение). Кроме того, чтобы алфавит был приложим к любому языку, необходимо, чтобы он был аналитичен, то есть обладал бы способностью, оставаясь на одной и той же базе, бесконечно расширяться (выделено мной. – Б. И.). Таким алфавитом, или, вернее, транскрипцией, является яфетидологический аналитический алфавит, принципы которого положены в “Абхазском аналитическом алфавите” (Лнгр. 1926, изд. Восточного Института им. А. С. Енукидзе).