Куклу зовут Рейзл - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Матлин cтр.№ 32

— Всё это понятно, — ответил Джек. — Но мне не хочется говорить об этом. У неё есть живой муж, и я надеюсь… О, черт! Чуть съезд не пропустил!

Операция длилась пять часов и прошла, как уверял врач, успешно. Но к больному два дня не допускали посетителей, а на третий, когда допустили, оказалось, что он очень слаб; за полчаса свидания Стан произнёс только две фразы: «Всё хорошо» и «Спасибо, что пришли». На пятый день, то есть к моменту выхода из больницы, он уже мог говорить, хотя передвигался всё ещё с посторонней помощью.

А затем началась химиотерапия. С утра по пути на работу его отвозил в клинику Джек, а забирать из клиники приезжала на такси Тоня. Два дня после сеанса терапии он лежал в лёжку, не в силах подняться. Его рвало. На третий день он кое-как поднимался, ходил по дому, читал, говорил по телефону. А дальше наступал день следующего сеанса терапии и всё повторялось сначала… Но что поддерживало его — это оптимизм врача. Тот был просто в восторге от результатов операции. Видимо, он не зря считался светилом в своей области. Он показывал Стана коллегам и студентам и на примере этой операции собирался пропагандировать новую методику в медицинском журнале. Он говорил, что теперь многое зависит от правильного лечения и прежде всего от химиотерапии.

— Если всё делать правильно, то речь пойдёт… well, не будем слишком оптимистичны… во всяком случае, о нескольких годах нормальной жизни. Смотрите, не подведите меня, — говорил врач, похлопывая Стана по колену.

Только сейчас, когда появилась надежда, Стан по-настоящему понял, как сильно хочет жить. Именно хочет жить, а не просто не хочет умирать — это не одно и то же. Хочет жить, приходить после работы домой, обнимать жену, садиться с ней за стол, говорить о событиях дня — этих микроскопических, никому, кроме них, не интересных делах: сходила в магазин, купила манго, поговорил с начальством, оно было весьма приветливо, намекало на премию… И тому подобное, что, наверное, и составляет большую часть жизни. А в октябре поехать вдвоём в горы, снять домик под багряными клёнами, гулять по горным тропинкам, дышать упоительным осенним воздухом. А зимой — на лыжи. И самое важное — надо на что-то решиться в отношении детей, дальше тянуть нельзя, ему скоро сорок. Если не получается «старым добрым способом», надо обратиться к врачам, сейчас столько всяких приёмов и хитростей на этот счёт. А если и врачи окажутся беспомощными, можно усыновить: взять, например, девочку откуда-нибудь из Вологодской области, будет «вся в маму»…

Удивительно, сколько всяких идей и проектов приходило ему в голову — о чём он думал раньше? Надо научить Тоню водить машину и купить ей небольшой, надёжный автомобильчик: скажем, «Тойоту-Кэмри». Насколько её жизнь станет легче и интереснее! Стоило бы нанять ей и учителя английского языка. Может быть, подумать вот о чём: привезти сюда из России Тонину сестру с дочкой — пусть девочка растёт в Америке. Подобных мыслей ему в голову приходили десятки, и все они связаны были с женой.

Тоня играла всё большую роль в его жизни. Она привозила его на такси домой после сеансов терапии, укладывала в постель, давала ему лекарства, кормила-поила. Потом помогала встать, водила по комнатам, обняв за талию. Как бы он обходился без неё?

После четырёх месяцев терапии доктор назначил новые обследования и осмотр. В день врачебного осмотра Тоня приехала за ним вместе с Джеком.

— Уверяет, что всё идёт хорошо, — докладывал Стан в машине. — Назначил ещё три месяца терапии.

— Как часто? — спросил Джек.

— Раз в неделю.

Когда подъезжали к дому, Стан пригласил:

— Джек, зайди к нам, пообедаем вместе. В прежние времена выпили бы за успех химиотерапии, а сейчас просто пообедаем. Да, Тоня?

— Я зайду, поговорим о наших делах. А обедать не буду.

— Почему это? Тоня, ты слышишь?

Ни Джек, ни Тоня не ответили.

Дома Стан уселся в кресло, тяжело переводя дыхание, но помощь отстранил: «Я сам, я сам».

— Что ж, — сказал бодро Джек, — сам так сам. Это заметный прогресс. И вообще, ты выглядишь гораздо лучше, доктор прав. Очень рад за тебя, очень-очень.

Тоня, как вошла, стояла, потупив голову, не раздеваясь, как будто не у себя дома.

— Ты что? — спросил у неё Стан.

Джек выступил вперёд, загораживая Тоню.

— Стан, нужно поговорить. Я буду говорить за неё.

— Это ещё что? — Стан почувствовал недоброе. — Мне с женой не нужны посредники. В чём дело, Тоня? Ты хочешь вернуться в Россию?

— Подожди, Стан, я всё скажу. Нет, она не едет в Россию. Дело в другом. — Он несколько раз вздохнул, как перед прыжком в воду: — Дело в том, что мы решили пожениться, Тоня и я. Мы любим друг друга.

Стан хотел что-то сказать, но у него перехватило дыхание. Он побледнел и прижал ладони к груди, пытаясь унять сердцебиение.

— Ему нельзя так волноваться, — сказала Тоня и заплакала. Но Стан уже обрёл дар речи:

— Любите друг друга? Это прекрасно. Но ведь у неё есть муж, живой муж. Может, я ошибаюсь?

— Не надо так с нами говорить, Стан, — сказал Джек просительным тоном. — Мы знаем, что поступаем плохо по отношению к тебе, ты прав. Но всё же давай постараемся не ссориться. Мы по-прежнему твои друзья, мы будем заботиться о тебе.

— Спасибо за дружбу. Мне приятнее нанять санитарку.

— Подожди. В сердцах ты можешь навредить себе. — Тон Джека стал почти умоляющим. — Войди в наше положение. Мы полюбили друг друга. Всерьёз, по-настоящему, и решили пожениться… как ты меня просил… помнишь? Но теперь, когда твоё здоровье улучшилось… Не хочешь же ты, чтобы мы с нетерпением ждали твоей смерти? Давай лучше останемся друзьями.

Изо всех сил Стан выпрямился в кресле:

— Я просил тебя жениться на моей вдове, а не жене. Улавливаешь разницу? Но, наверное, был слишком красноречив, описывая её достоинства… — И Тоне, по-русски: — А ты что молчишь?

Она заговорила сквозь слёзы:

— Прости, Стан, я сама не знаю, как всё получилось. Ты такой добрый, такой хороший, — заплакала она в голос. — Ты так помог моей семье, а я… я… Мама скажет: свинья неблагодарная, Татьяну Ларину приведёт в пример. Но что мне делать, я его люблю. И потом… потом… я беременна от него…

— Какой месяц? — резко спросил Стан.

— Четвёртый.

— Да, ловко… Одно слово — заместитель… — Стан помолчал, потом сказал громко, по-английски: — Собирай свои вещички и выматывайся. Быстро! Мне отдыхать надо после всех этих сеансов.

Молодые люди переглянулись.

— Мы лучше заедем в другой раз, когда тебя не будет дома, — сказал Джек. Тоня хотела что-то добавить, но он увлёк её к двери.

Когда их машина отъехала и шум мотора затих за поворотом, Стан почувствовал боль в груди, тошноту и слабость во всём теле. «Воды, воды», — попросил он по-русски неизвестно у кого и попытался встать с дивана. Ноги подкосились, он опустился на пол. Там и нашли его Джек и Тоня, приехавшие через неделю за Тониными вещичками.