Адмирал Колчак - читать онлайн книгу. Автор: Павел Зырянов cтр.№ 89

* * *

С прибытием Колчака в Севастополь связана одна легенда, прочно утвердившаяся в эмигрантской литературе. «Вспомним, как было эффектно и по-военному удачно его вступление в командование Черноморским флотом, – писал белогвардейский генерал Д. В. Филатьев. – Все ожидали от него обычных смотров, объездов судов, подбадривающих приказов и традиционных визитов на берегу. Вместо этого он прямо из купе вагона сел на судно и вывел флот в море для исполнения боевой задачи». Эту же легенду повторяли адмирал Д. В. Ненюков и, как ни странно, лейтенант Р. Р. Левговд, служивший в то время в штабе Черноморского флота. ^[601] И только воспоминания М. И. Смирнова дают нам возможность установить, что было на самом деле.

От Могилёва до Севастополя путь неблизкий, а железные дороги в то время работали уже неважно. Колчак прибыл Севастополь скорее всего во второй половине дня 8 июля. («Сегодня исполняется месяц моего пребывания в должности командующего флотом», – писал он Григоровичу 8 августа 1916 года. ^[602]) Сразу же отправился на штабной корабль «Георгий Победоносец», где его поджидал Эбергард. К нужному моменту на шканцах выстроились офицеры и команда.

Молодой адмирал медленно поднимается по трапу, несколько смущённый парадностью церемонии, как отметил Левговд. Тонкие, плотно сжатые губы, сдвинутые брови, гладко выбритое мужественное лицо. Молча проходит мимо строя офицеров, здоровается с командой и… – навстречу ему идёт радушно улыбающийся Эбергард, сановитый, громадный, косая сажень в плечах, с бычьей шеей. Так встретились два адмирала – полная противоположность друг другу, и внешне, и по своему духу. Впрочем, Колчака Эбергард очень ценил. Узнав, кто едет к нему на смену, он сказал: «Всякое другое назначение показалось бы мне обидным». ^[603]

Командующие флотом, новый и прежний, спустились по трапу в адмиральскую каюту. Беседа сразу приняла деловой характер. Колчак задавал вопросы, Эбергард отвечал. Пришёл офицер, доложивший, что по радиопеленгам видно, что «Бреслау» вышел в море и движется предположительно к Новороссийску. Эбергард хотел отдать распоряжение дежурной группе кораблей готовиться к выходу в море. Но Колчак сразу загорелся и решил сам выйти в море – и через час. Но оказалось, что не таковы порядки у Эбергарда, чтобы выходить в море через час. Сначала надо протралить фарватеры – на это потребуется шесть часов. Но скоро наступит ночь, а схема ночного входа и выхода не разработана. За ночь могут опять набросать мин. Так что лучше тралить с рассветом, и тогда отряд преследования сможет выйти в 9 часов утра. Операцию пришлось отложить. Однако Колчак тотчас же дал указание разработать схему ночного выхода. ^[604]

В 9 часов утра линейный корабль «Императрица Мария», крейсер «Память Меркурия» и дивизион быстроходных миноносцев (на нефтяном топливе) вышли в море. Дивизион развернулся впереди и образовал завесу, вслед за ним должен был идти крейсер, а за ним – «Императрица Мария», на которой был поднят флаг командующего флотом. Колчак приблизительно знал местонахождение «Бреслау», и план состоял в том, чтобы отрезать его от Босфора и навязать бой.

Отряд сразу же пошёл на предельной скорости. Медленно, но верно «Память Меркурия» стала отставать. «Императрица Мария» сначала поравнялась с ней, а потом и обогнала. Колчак, наверно, с сожалением подумал, что в его эскадре, в отличие от Балтийской, нет современных быстроходных крейсеров.

«Память Меркурия», однако, не успела сильно отстать, когда в море был замечен «Бреслау». Сначала об этом просигнализировали миноносцы, а потом на горизонте обозначились мачты и верхушки труб немецкого крейсера. «Бреслау» тоже заметил русские корабли. Он круто развернулся и пошёл на пересечение курса «Марии». Какое-то время корабли сближались. Когда расстояние сократилось до 90 кабельтовых, «Мария» открыла огонь. «Бреслау» окружило кольцо высоких, выше его труб, чёрно-белых всплесков от рвущихся снарядов. Немецкий крейсер поставил плотную дымовую завесу и стал невидим. Стрельбу пришлось остановить. Но погоня продолжалась, и теперь уже «Мария», как раньше «Память Меркурия», стала отставать – медленно, но верно. Миноносцы же шли вровень с «Бреслау» и стреляли в него из своих 4-дюймовых орудий. Но преимущество их в ходе было слишком невелико, чтобы они успели занять исходное положение для минной атаки. В дыму и в наступивших сумерках они потеряли «Бреслау». Колчак, видимо, остался недоволен их действиями. ^[605]

Эбергард уехал в Петроград (он был назначен членом Государственного совета), а Колчак должен был разбираться с оставленными им проблемами. Крейсеры и миноносцы – самая активная часть флота – давно требовали ремонта. Уровень боевой подготовки за время войны понизился, потому что прежний командующий, опасаясь подводных лодок, перестал выводить эскадру на учебные стрельбы и маневры. ^[606] Но главное – подтвердились опасения, что на Чёрном море неважно обстоит дело с дисциплиной, причём на всех уровнях, начиная с высшего командного состава.

Эбергард подбирал своё окружение под стать себе. Все флагманы и командиры больших кораблей по возрасту были старше Колчака. Это были спокойные и рассудительные люди, не склонные лезть в пекло. В первый же месяц пребывания Колчака на Чёрном море начальник минной бригады подал ему докладную записку, в коей заявил, что считает идею минного заграждения Босфора «бесцельной, вредной и рискованной». ^[607] Колчак не мог немедленно снять его с должности, потому что он был назначен «высочайшим» приказом. Приходилось делать дело без его участия. За всё время своего командования Колчак не смог отделаться от одного из своих флагманов, контр-адмирала Саблина, хотя и писал Григоровичу: «…Из всех начальников контр-адмирал Саблин больше всего озабочивает меня своим пессимизмом и разочарованностью. У него всё является невыполнимым, или не достигающим цели, или не оправдывающим риска и т. п.». ^[608]

С такими начальниками, как Саблин, у Колчака, видимо, случались бурные сцены. Но нового командующего нередко выводили из себя и другие начальники, помельче. «В адмиральском кабинете, в открытом море на мостике, всюду, где впервые появлялся адмирал, происходили драмы», – вспоминал флаг-офицер командующего Р. Р. Левговд. ^[609] Слухи об адмиральских разносах достигли и А. В. Тимирёвой. «Вот ещё о чём я хотела сказать Вам, милый Александр Васильевич, – писала она, – последнее время я всё чаще и чаще слышу из разных источников рассказы о том, что Вы невозможно нервны и свирепы до крайности, за что Вас многие осуждают. Мне очень больно слышать всё это, я хорошо знаю, какую поправку надо делать на фантазию рассказчиков, но знаю также, что есть богатая почва для таких разговоров, а её не должно было бы быть… Я Вам писала, что ничего не прошу у Вас – сейчас у меня есть к Вам просьба: когда к Вам придёт желание „объяснить“ кому-нибудь что-нибудь по системе „топтания фуражки“ и т. п. – вспомните меня и, ради Бога, не сердитесь на меня за то, что я пишу Вам это, не имея на это никакого права». ^[610]