Адмирал Колчак - читать онлайн книгу. Автор: Павел Зырянов cтр.№ 75

Такие аттестации, отсылавшиеся в Главный морской штаб, составлялись в виде ответов на определённые вопросы и считались документами секретными – аттестуемое лицо с ними не знакомилось.

В первом пункте, где стоял вопрос о способности аттестуемого к службе, Шторре написал: «Выдающийся офицер во всех отношениях».

В следующих пунктах это раскрывалось детально:

«Нравственность, характер и здоровье: Характера твёрдого, установившегося, немного нервен в управлении кораблём, здоровья крепкого.

Воспитанность и дисциплинированность: Весьма дисциплинарен, воспитания отличного.

Особенности познания и иностранные языки: Большая начитанность по морским вопросам, специальная подготовка к службе Генерального штаба. Языки знает».

В последнем пункте контр-адмирал дал краткую и выразительную характеристику своего подчинённого: «Обширные познания по морскому делу, удивительная работоспособность, выносливость и отношение к порученному делу ставят капитана 2 ранга Колчака на выдающееся место среди молодых штаб-офицеров флота». Документ был датирован 21 августа 1913 года. ^[510]

6 декабря 1913 года «за отличие по службе» Колчак был произведён в капитаны 1-го ранга. Через три дня его назначили исправляющим должность начальника Оперативного отдела Штаба командующего морскими силами Балтийского флота (вместо Рихтера). Несколько месяцев Колчак совмещал эти обязанности с командованием «Пограничником» и, наконец, 3 марта 1914 года сдал миноносец другому командиру. 14 июля того же года он начал исполнять в Штабе Эссена обязанности флаг-капитана по оперативной части. Это соответствовало должности генерал-квартирмейстера в сухопутных войсках. В тот же день, в связи с визитом в Россию президента Франции Р. Пуанкаре, Колчак был награждён французским орденом Почётного легиона. ^[511]

* * *

К 1914 году, по сравнению с тем временем, когда Колчак начинал службу, на флоте многое изменилось. Ещё в 1904 году, в манифесте по случаю рождения наследника-цесаревича, было объявлено об отмене телесных наказаний в армии и флоте. Уходили в прошлое офицеры старого образца – матерщинники и держиморды. Отношения на корабле постепенно гуманизировались. Конечно, офицеры были разные: одних команда особо выделяла и любила, а других не любила – за формализм, надменность, презрительное отношение к матросам.

Адмирал Эссен был начальником строгим, но разумным. Он понимал: чем реже матросы бывают на берегу, тем хуже они там себя ведут. Когда корабль стоял в резерве, он разрешал увольнять на берег не только по праздникам, но и раз в неделю. Матросы стали заводить на берегу знакомства, всё реже там бесчинствовали, реже возвращались пьяными.

«Последние годы перед войной, – вспоминал офицер-балтиец Г. К. Граф, – уже было любо смотреть на фронт едущих на берег. …Все одеты с иголочки, не узнать и обычно грязных кочегаров. Хотя и было запрещено переделывать казённую одежду, всё же многие матросы пригоняли её по фигуре, на что судовое начальство смотрело снисходительно… Матросы лучше выглядели в хорошо пригнанном бушлате и хорошо сидящих брюках, чем в мешковатой одежде, делавшей их фигуры неуклюжими». Хорошо одетый матрос и вёл себя приличнее на берегу.

В рождественские праздники на кораблях стали устраивать ёлки с раздачей подарков. Некоторые команды снимали зал где-нибудь в городе. На праздничный вечер матросы приглашали своих девушек – чаще всего горничных из офицерских семей. Приглашались и офицеры, но не все, а с разбором. Это было своеобразной проверкой их популярности.

Вечер начинался с выступлений корабельных артистов: певцов, фокусников, юмористов. Затем офицеры тактично уходили. Начинались танцы, в коих матросы порой показывали неожиданное умение. Непременным условием для разрешения таких вечеров было отсутствие в буфете спиртных напитков. Но офицерам необязательно было обо всём знать – главное, чтобы не было пьяных скандалов.

О матросах Императорского флота, писал Граф, нельзя судить по тем «революционным типам», которые сыграли такую печальную роль в событиях 1917–1918 годов. Но он же далее отмечал: «Несмотря на то, что отношения между офицерами, плававшими на кораблях, и матросами… были вполне здоровыми и никакого взаимного озлобления не было, но между нами лежала грань происхождения, которую нельзя было перейти и которая мешала сближению и доверию со стороны матросов. Конечно, эта непреодолимая грань лежала не только между нами и нашими матросами, но и вообще между широкими массами русского народа и правящими классами монархии… Это разделение становилось всё более нежизненным и мешало развитию нации». Как бы ни заботились офицеры о команде, матросы всё же видели в них «бар», чуждых их интересам. ^[512]

Даже с учётом этого замечания, думается всё же, что Г. К. Граф сильно «высветлил» общую картину. В 1911 году среди офицеров Балтийского флота обсуждалась докладная записка лейтенанта Бертенсона с крейсера «Богатырь» по вопросу о дисциплине. Автор писал, что прибывающие на флот новобранцы отличаются хорошей дисциплиной, но к концу службы от неё не остаётся и следа.

На записку поступило несколько отзывов, в том числе «Особое мнение капитана 1-го ранга Максимова». В учебных ротах, писал он, новобранцы находятся под властью строевого унтер-офицера, обычно из крестьян и хорошего службиста. Он учит их строевой выправке, прививает привычку к дисциплине и старанию.

На корабле обстановка совсем другая – скорее фабричная, чем казарменная. Строевые унтер-офицеры, получающие грошовое жалованье, здесь не в почёте. Новобранец попадает под власть и влияние унтер-офицера-специалиста, обычно из фабричных. Этот наставник – человек бывалый, более развитой, к тому же и жалованье у него побольше. Обучая молодого матроса азам обращения с техникой, он вместе с тем пересказывает ему то, чего наслушался от городских ораторов. Матрос начинает смотреть на всё иными глазами, у него падает уважение к начальству, а вместе с тем и к службе, которую он теперь несёт спустя рукава. В случае беспорядков на судах, писал офицер, руководителями будут скорее всего не эти «просветители» из числа старших кочегаров и мотористов. Руководить будут люди более простые, даже более примитивные, но смелые. Роль корабельных «просветителей» – другая, писал автор. Она подобна той, которую играют в университетах левые профессора, наслушавшись которых, первокурсники устраивают забастовки. ^[513]

Старая императорская Россия переживала кризис. Везде было какое-то неблагополучие – в городе, деревне, в церкви, в армии и флоте. Кризис этот развился ещё в конце XIX века, ярко проявился во время первой русской революции и не был прёодолён в межвоенный период: отчасти по краткости этого периода (мир, которого не хватило), отчасти же вследствие сопротивления правящих классов, прежде всего дворянства, реформам Столыпина. А отчасти потому, что сами эти реформы порою были недостаточно глубоки, как, например, на флоте.