Путеводитель по оркестру и его задворкам - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Зисман cтр.№ 31

Первый из них состоит в том, что ты фактически получаешь в день почти полугодовую зарплату. И это хорошо. А второй состоит в том, что, если тебе придет в голову совершенно абсурдная мысль купить себе в магазине еды… Ладно, пример попроще — просто съездить в Токио на метро туда и обратно обойдется в недельную зарплату.

Вот сочетанием этих параметров, главным образом, и определялся алгоритм поведения советского музыканта в капиталистическом мире.

Потому что на родине его ждала семья, а проклятие Лелика из «Бриллиантовой руки»: «Чтоб ты жил на одну зарплату», — вызывало чувство внутреннего протеста.

Подготовка к гастролям на общественном уровне

В театрах на гастроли ехал не весь оркестр, просто потому, что в штате театра состоит полуторный, а то и двойной состав. Это вполне естественно, потому что иначе просто сдохнешь. И если в Большом театре гастроли были частым явлением и ездили по очереди (там были, конечно, свои проблемы, потому что гастроли в Болгарию не эквивалентны поездке в Японию), то, скажем, в театре Станиславского и Немировича-Данченко борьба за выезд приобретала иногда весьма драматические формы. Один раз концертмейстеры группы альтов и виолончелей даже накатали друг на друга по «телеге» на имя главного дирижера. Хотя, что им делить между собой, я так и не понял. Маэстро вызвал к себе обоих, показал рукописи и сказал, что раз они оба такие недостойные, как следует из записок, то оба и не поедут. Мудрый человек.

Полет в космос

Таким образом, сборы в дорогу приобретали характер подготовки к полету в космос или длительному походу на подводной лодке. С собой нужно было взять все — от зубной пасты до еды на все гастроли. Мой рекорд составил 45 дней. Чемодан упаковывался виртуознейшим образом, принимая во внимание ограничения по весу при авиаперелетах. В стандартный рацион, учитывая критичное в этой ситуации соотношение калории/вес, входили консервы с тушенкой, гречка, сахар в виде таблеток, чай, кофе, сухари, картофельное пюре в порошке, немного шоколада и т. д. В общем, стандартный набор полярника. И спирт — чего воду-то возить? Соответственно этому репертуару выработалась и технология приготовления пищи: консервы разогревались в закрытом виде под горячей струей воды в раковине, вода для каш и чая доводилась до нужной кондиции в металлическом термосе с помощью киловаттного кипятильника, а спирт разбавлялся с помощью льда, который можно было получить из ice-machine почти в каждом японском отеле.

Единственной проблемой были вылетающие пробки во всех этих «Хилтонах» и «Шератонах», когда весь оркестр и балет после спектакля одновременно втыкал в розетки свои киловаттники, но она относительно легко решалась, если кашу запарить в термосе перед уходом на спектакль. Тогда, придя в номер, можно было успеть открыть тушенку, а затем уже в темноте спокойно поесть.

Это были уже относительно цивилизованные времена, когда технологии приготовления продуктов в условиях капиталистического окружения достигли небывалых технологических высот.

Как рассказывали патриархи советского искусства, в более отдаленные времена для приготовления еды использовались спиртовые горелки (а стало быть, в чемоданах находились также и запасы сухого спирта), что однажды привело к полному уничтожению маленькой гостиницы в японском стиле.

Кстати, о пожарах

1990 год. Обычный вечер в отеле после спектакля. Оркестр и балет после очередного «Щелкунчика» где-то в Коннектикуте расползлись по номерам и готовятся поужинать. Кто кипятильник воткнул, кто электроплитку, кто уже по аперитивчику успел. Кто-то еще бегает по коридорам — заскочить к себе в номер за ножом или кружкой и вернуться в компанию. В общем, обычный гастрольный вечер. Вдруг раздается страшный трезвон и начинают мигать красные лампочки — сработала пожарная сигнализация. Мы только успеваем убрать кипятильник, и в этот момент раздается громкий стук в дверь. Открываем. В комнату вбегают два паренька из балета и с чисто балетным изяществом исчезают под нашими кроватями. И там затихают. Вот он, настоящий профессионализм. Пока мы хлопаем глазами (такое балетное шоу не каждый день увидишь), в отеле начинается страшный шухер: каждый считает, что пожарная сигнализация сработала исключительно из-за него. И правда, у каждого есть свой грешок: у кого кипятильник, у кого сигарета, закуренная по простоте душевной под дымоуловителем в непосредственной близости от надписи No smoking. Невозмутимо и вменяемо ведет себя только семья аборигенов, которая с сумками и чемоданами идет сквозь весь этот бедлам к выходу. Согласно инструкции.

Через три минуты к отелю прибывает пожарный расчет и приступает к развертыванию операции.

И тут появляется Луиза Абрамовна. Скрипачка.

Луиза Абрамовна принадлежит к тому типу женщин, которые коня на скаку остановят, причем без особых усилий. И будут ему втирать, пока у того подковы не заржавеют. Хотя запросто может и околеть. Потому что Луиза Абрамовна будет посильнее капли никотина.

Она идет по коридору так, что перед ней расступаются даже самые невменяемые от сознания собственной вины граждане. Выходит на балкон, под которым продолжает маневрировать пожарная машина, и начинает руководить американскими пожарными на чистом русском, хотя и с легким акцентом, унаследованным ею от предков, проживавших в черте оседлости. Американцы не только не понимают русского, но даже и не слышат ее. Я полагаю, что и не видят тоже. Но изумление, вызванное пассионарным поведением простой русской бабы, перекрыло все остальные эмоции. Народ интуитивно понял, что пожар — это не самое страшное в жизни.

Я слышал, она теперь живет в Бруклине. Господи, помоги Бруклину!

Пикник на обочине

Это тоже про еду. Я вот только не хотел бы, чтобы вы читали эти тексты как рассказ бедной голодной сиротки. Все описываемое воспринималось нами как некоторое спортивное действо, школа выживания с элементами черного юмора. По крайней мере в те годы, которые я застал.

Я полагаю, заметно, что в описанном мною рационе не хватает фруктов и овощей. Конечно, часть проблемы решалась на завтраке, если это был шведский стол, а не круассан с джемом, как это принято во Франции.

В общем, отель находился недалеко от шоссе. Под Перуджей. Делать было нечего, до ближайшего населенного пункта все равно не добраться, и мы с коллегой отправились погулять вдоль дороги. Вдруг проезжавший мимо нас грузовик подпрыгнул на выбоине, и из кузова выпал помидор. Мы же советские люди, а потому соображаем быстро. Мгновенно поняли, что здесь стоило бы подзадержаться.

До конца гастролей мы устраивали себе легкий променад до выбоины и обратно и никогда не возвращались с пустыми руками.

Борьба за мир

Сидим на балконе пятизвездочного отеля в Льеже. Обедаем. Внизу движется демонстрация — объединенная колонна левых сил с красными флагами, транспарантами, лозунгами, духовым оркестром. Вверх взлетают листовки, они быстро-быстро вращаются в воздухе и падают на старинную булыжную мостовую.