Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора | Игорь Зимин, Александр Соколов | страница 69 | LoveRead.ec

Для того чтобы определить направления и формы взаимодействия Татьянинского комитета с властью и обществом в новых условиях, его Центральное управление собрало представителей местных отделений на съезд, который состоялся 16–19 апреля 1917 г. на нем присутствовали представители 42 местных отделений и национальных организаций – Литовского общества по оказанию помощи пострадавшим от войны, Латышского центрального комитета по оказанию помощи беженцам, западно-русского общества и комитета помощи бедным семействам армян и бедствующему армянскому населению, пострадавшему от военных бедствий. Съезд получил название «второго», так как первым считалось совещание представителей комитета, состоявшееся в мае 1915 г.

Большинство делегатов аргументировано высказалось против упразднения комитета как самостоятельной организации и самоликвидации местных отделений. Главный довод – указания на то, что комитет действовал в тесной взаимосвязи с общественными организациями и за четыре года создал отлаженную систему помощи беженцам. Представитель Виленского губернского отделения Братовицкий в своем выступлении, в частности, сказал: «…и вот теперь после переворота (так выступавший назвал свержение монархии. – Прим. авт.) в отделение явилась масса беженцев и жертв войны с вопросом: в каком положении теперь будет дело оказания им помощи и будет ли комитет существовать в дальнейшем. В это время пришла из Петрограда бумага, что комитет будет продолжать свое существование. Когда я сообщил им об этом, все страшно обрадовались»[517]. Представитель минского губернского отделения Логоткин, отметив в своем выступлении, что его отделение работает «непосредственно на позициях под гром пушек, бомб и под аэропланами», заключил: «мы так сжились вместе со всеми слоями местного населения, что для нас настоящая перемена прошла почти незаметно. Отделение продолжает работать с тем лишь маленьким исключением, что взамен прежнего избран новый председатель, от нового правительства»[518].

Заслушав выступления делегатов, съезд пришел к выводу, что ликвидация возможна только в отношении тех отделений комитета, которые не смогли организовать эффективную работу по оказанию помощи беженцам. Прочие отделения, если этого требовали местные условия, должны были перестроить свою деятельность, но продолжить ее. В резолюциях съезда подчеркивалось, что «комитет всегда стремился, чтобы работа его отделений протекала при широкой гласности и под общественным контролем, для чего в составы отделений комитета привлекались местные общественные силы», и, «благодаря общественному характеру своей деятельности, весьма многие отделения комитета, снискав себе полное доверие населения и чутко прислушиваясь к запросам жизни, получили возможность широко развивать свою деятельность и создать огромную сеть разнообразных учреждений, работающих на благо ближнему»[519].

Исходя из этого, съезд постановил дальше развивать деятельность комитета и его отделений, «руководствуясь принципом демократизации своих учреждений», поскольку эта деятельность «важна для упорядочивания внутренней жизни страны и явится еще более важной в будущем для ликвидации тяжелых последствий войны»[520]. В цифрах эта деятельность выглядела весьма внушительно. Татьянинский комитет с момента образования по 1 апреля 1917 г. на помощь беженцам направил 76 млн 151 тыс. 502 руб. 37 коп. Собственно отделения комитета и связанные с ним организации помощи беженцам, за исключением национальных, израсходовали 49 тыс. 385 руб. Кроме того, от Татьянинского комитета получили крупные средства национальные организации помощи беженцам: польские – 12 млн 346 тыс. руб., литовские – 3 млн 350 тыс. руб., армянские – 3 млн 194 тыс. руб., латышские – 2 млн 141 тыс. руб., русские – 2 млн 123 тыс. руб., еврейские – 1 млн 599 тыс. руб., грузинские – 173 тыс. руб., мусульманские – 5 тыс. 200 руб.[521]

Отделения комитета оказывали помощь 122 средним, 507 низшим, 38 профессиональным учебным заведениям, в которых обучались 40 782 беженца детского и юношеского возраста, и еще 1200 учебным заведениям, находившимся в ведении национальных организаций, где обучались 91 104 человека. Отделения Татьянинского комитета содержали 851 учреждение закрытого типа для беженцев (богадельни, приюты, общежития, ясли и т. п.), материально поддерживались 679 подобных учреждений, находившихся в ведении национальных организаций. В общей сложности от Татьянинского комитета получали помощь более 325 000 нетрудоспособных беженцев и беженцев-детей[522]. Эти цифры свидетельствуют о том, что за годы войны комитет стал неотъемлемым элементом системы социальной помощи мирному населению, пострадавшему от военных бедствий.

С победой большевиков структуры бывшего Татьянинского комитета, как и другие региональные подразделения благотворительных ведомств и комитетов под покровительством дома Романовых, перешли в подчинение местных советов там, где была установлена новая власть. На общегосударственном уровне полномочия всех прежних учреждений и организаций, осуществлявших помощь беженцам, перешли к Центральному правлению всероссийского союза беженцев, избранного на втором всероссийском съезде беженцев 25 ноября 1917 г. Правление разослало местным советам предложения назначить комиссаров или комиссии для установления «контроля над существующими старыми беженскими учреждениями… реорганизации этих учреждений на демократических началах путем привлечения к ним широких масс беженцев… создания на местах в уездах и городах беженских советов, избранных на общих собраниях или съездах беженцев»[523]. Предполагалось передать этим советам право распоряжаться средствами, «ассигнуемыми» на нужды беженцев. «средства на обеспечение нужд беженцев должны быть черпаемы из государственных источников, – говорится в резолюции финансовой комиссии Правления союза беженцев, – для чего должна быть предусмотрена в смете государственных расходов особая статья по устройству беженцев, размер расходов (которой. – Прим. авт.) устанавливается фактическими статистическими данными о количестве и нужде беженцев»[524]. В условиях, когда прежняя государственность рушилась, а новая еще не установилась, эта резолюция выглядела не более чем благим пожеланием.

В Петрограде и Петроградской губернии помощь беженцам в форме выдачи продовольственных пайков продолжала оказываться, по крайней мере, до конца марта 1918 г., как явствует из циркуляра народного комиссариата внутренних дел, направленного 17 марта «губсовдепу». Документ предписывал прекратить выдачу беженцам пайков «вследствие затруднительного положения народной казны, и возникающих на почве выдаче пайков беженцам трений между последними и местными жителями, а также невозможности прожить на выдаваемый паек в виду мизерности его…»[525]. Можно предположить, что в выдаче пайков принимали участие и сохранившиеся на местах подразделения бывшего Петроградского губернского отдела Татьянинского комитета.

Еще одним направлением деятельности организованной благотворительности и призрения под покровительством императорской фамилии в годы войны стала помощь семьям призванных на войну. На общегосударственном уровне эта помощь координировалась Елисаветинским комитетом. В Петрограде и Петроградской губернии ее осуществлял созданный 11 августа 1914 г. Ольгинский Петроградский комитет, состоявший под почетным председательством второй дочери Николая II – великой княжны Ольги Николаевны. Он был учрежден Положением о Елисаветинском комитете как отделение последнего. Предполагалось также оказывать помощь семьям лиц, призванных из губерний великого княжества Финляндского. Собственно комитет состоял из председателя, двух его товарищей (заместителей), викарного епископа, представлявшего Санкт-Петербургскую митрополию, петроградских губернатора, градоначальника, губернского предводителя дворянства, городского головы, председателя губернской земской управы, управляющего казенной палатой, уездного воинского начальника, двух попечителей от Санкт-Петербургских городских попечительств о бедных, а также «лиц, приглашенных в члены комитета ее высочеством»[526]. Состав Ольгинского комитета вошел 21 человек (11 – по назначению почетной председательницы, которая, надо полагать, руководствовалась мнением отца, а остальные являлись представителями городских попечительств о бедных и Попечительства о трудовой помощи). Вхождение в состав комитета представителей благотворительной общественности свидетельствует о том, что Ольгинский комитет, как и Татьянинский, с самого начала был ориентирован на широкое взаимодействие с нею. Фактически комитет был создан как Петроградское отделение Елисаветинского, но действовал «самостоятельно, по указаниям верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов»[527].