Михаил Горбачев: Жизнь до Кремля - читать онлайн книгу. Автор: Николай Зенькович cтр.№ 155

Во-вторых, обратил на себя внимание в декабрьском докладе Горбачёва и акцент на необходимость ускорения социально-экономического развития, которое на XXVII съезде было возведено в ранг новой генеральной линии партии, вскоре бесславно канувшей в небытие. Однако тогда большинством из нас и, естественно, большинством народа этот лозунг (который робко начал «проклёвываться» ещё при Андропове) был воспринят позитивно как закономерная и обоснованная реакция на падение темпов производства и уровня жизни, на безынициативность и бездеятельность государственно-хозяйственных органов.

В-третьих, многим, как мне показалось, импонировал выраженный упор на необходимость развития инициативы и творчества масс и особенно на осуществление принципов социальной справедливости, прежде всего в сфере распределения, на наличие здесь серьёзных негативных явлений. Правда, их преодоление связывалось в основном с ужесточением контроля за так называемыми незаконными, нетрудовыми доходами (под которые «лигачёвцы» вскоре после прихода Горбачёва к власти подвели доходы чуть ли не всех работников индивидуального, частного сектора), с укреплением дисциплины и порядка (в духе андроповских мер, которые Черненко в своём «тронном», февральском докладе 1984 года обещал продолжить). То есть речь шла о мерах, конечно, важных, но, теперь всем очевидно, явно недостаточных.

Наконец, многим ортодоксальным марксистам, разумеется, понравилось, что Горбачёв дал в докладе отпор сторонникам рыночной экономики, или «рыночного социализма», которые-де возлагают главные надежды на развитие товарно-денежных отношений как способ повышения эффективности производства. Подчеркнул, что главное историческое преимущество стран социализма — плановый характер экономики, благодаря которому они добились впечатляющих результатов. Сегодня это звучит, конечно, странно, но в декабре 1984 года ситуация в партии и стране, в руководстве была иной. Так что вряд ли исторически правомерно оценивать идеи и содержание доклада по сегодняшним критериям и меркам. Для того времени он прозвучал, повторяю, как весьма прогрессивный и выглядел как явная заявка Горбачёва на политическое и интеллектуальное лидерство в партии.

В. Болдин:

— Перед рассылкой документа секретарям ЦК, а такое правило тогда существовало и неизменно соблюдалось, М.С. Горбачёв переговорил с К.У. Черненко. Константин Устинович, во-первых, встретил настороженно саму идею такого совещания, сказав, что в своё время был Пленум ЦК по этим вопросам и нет нужды их муссировать вновь. Но М.С. Горбачёв был готов к такому повороту дела, ибо ему заранее стали известны моменты, которые выдвигались окружением Черненко (а значит, и им самим) против выступления Горбачёва на конференции. Михаил Сергеевич ответил тогда, что выполняет решения Пленума ЦК на этот счёт, затем предложил, чтобы на конференции со вступительным словом выступил генсек. М.С. Горбачёв умел уговаривать людей, тем более таких нестойких, как Черненко. Константин Устинович, насколько я его знал по работе в Верховном Совете СССР, а затем в ЦК КПСС, был неуверенным, колеблющимся человеком, который в глаза не любил или не мог отказывать.

Быстро сломался он и в данном случае, особенно когда речь зашла о его выступлении. Но на этом перипетии не кончились. Выступать Черненко, конечно, не мог, а направлять приветствие колебался. Кроме того, просмотрев доклад, к которому дали комментарии его помощники, он довольно откровенно высказался, что материал неудовлетворителен. В нём не было даже ссылки на выступление Черненко на сентябрьском (1983 г.) Пленуме ЦК. Но и к этому Горбачёв был готов. Он сказал, что считает необходимым цитировать Черненко не как бывшего руководителя идеологического фронта партии, а как нынешнего генсека. Были даны разъяснения и по некоторым другим позициям. Когда Горбачёву бывало что-то нужно, он выступал напористо, агрессивно и порой грубовато. Такой метод оказывается действенным, особенно с людьми деликатными, не хамоватыми. В общем стало ясно, что конференция состоится и выступать с докладом будет М.С. Горбачёв. Он посмотрел замечания Константина Устиновича в тексте, попросил учесть некоторые из них, не носящие принципиального характера, и пошёл на трибуну.

Многократно анализируя итоги этой конференции, её содержательную сторону и внешний эффект, многие историки приходят к выводу, что она сыграла важную роль в судьбе Горбачёва. Его заметила партийно-хозяйственная элита, причём заметила не только как агрария.

На трибуну поднялся моложавый, энергичный, по-своему симпатичный человек и произнёс вполне квалифицированный доклад, в котором было немало свежих мыслей, намечалась большая перспектива.

Люди, а на конференции присутствовали главным образом творческие работники, наглядевшиеся на Брежнева, Андропова, Черненко, вдруг поняли, что есть новые молодые силы в руководстве партии, которые смогут изменить положение в стране. Велико было значение и философско-экономических концепций доклада, которые в будущем в той или иной мере были приняты на вооружение.

В целом аудитория с удовлетворением восприняла выступление. Хотя действовали силы, которые в ходе обсуждения доклада и позже в печати пытались исказить, приуменьшить его значение. Горбачёв это хорошо запомнил и спустя годы продолжал перечислять имена людей и названия газет, которые не очень-то поддерживали его выступление в ту пору. Это отношение к докладу Горбачёва определило судьбы многих идеологических работников, и некоторые из них, несмотря на все старания в будущем, не могли поправить ошибки. Горбачёв не забывал обид и никогда никому не прощал промахов.

В.А. Медведев:

— Пожалуй, крупнейшей вехой утробного процесса перестройки явились подготовка и проведение в декабре 1984 года Всесоюзной конференции по идеологической работе. Вначале она задумывалась как обобщение годичного опыта работы по выполнению постановлений июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС по вопросам идеологической работы, но затем, в процессе подготовки совещания, постепенно вылилась в самостоятельную, крупную общественно-политическую акцию.

Докладчиком утвердили Горбачёва как второе лицо в партии, по традиции курирующее идеологическую сферу. По мысли Михаила Сергеевича Горбачёва (и мы его в этом поддержали), в докладе должны были прозвучать новые, принципиально отличные от привычных, оценки общественно-политического развития страны, новые подходы к решению стоящих перед нею задач. Вокруг подготовки и проведения конференции развернулась, по сути дела, борьба между прогрессивной и консервативной тенденциями в партии, и как в зеркале отразилось неблагополучие в её руководстве.

Проект доклада вобрал в себя достигнутые на тот момент результаты аналитической работы Горбачёва и его группы. Это, по сути дела, был основной предперестроечный документ, хотя и не свободный от традиционных клише, иначе его просто бы не приняли. В то же время доклад отличался явной новизной. В нём давалась реалистичная и максимально критичная для того периода оценка развития страны и в обобщённом политическом виде сформулирована задача ускорения социально-экономического её развития, в значительной мере по-новому были поставлены многие проблемы обществоведения.

Перспектива выступления Горбачёва с таким докладом вызвала настороженность и ревность со стороны Черненко и группировавшихся вокруг него людей, таких как В.А. Печенев, Р.И. Косолапов, претендовавших на роль монопольных законодателей в идеологической сфере. Пользуясь беспомощностью Черненко в данных вопросах, они бесконтрольно влияли на выработку идеологических установок, расстановку кадров в этой сфере и т.д. Под их влиянием находился заведующий Отделом пропаганды ЦК Б.И. Стукалин. Их активно поддерживал и тогдашний секретарь ЦК по идеологии М.В. Зимянин.