Руденко. Генеральный прокурор СССР - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 66

Почувствовав нехватку специальных знаний, поступил в ВЮЗИ, окончил его в 1945 году. К этому времени он был уже прокурором Западно-Казахстанской области и проживал в городе Уральске. В 1946 году направлен в Иркутск, где возглавил прокуратуру области, а спустя еще два года стал прокурором Таджикской ССР. На этой должности служил десять лет. Неоднократно избирался членом ЦК КП Таджикистана, депутатом ВС республики. В Таджикистане началась его активная научно-педагогическая деятельность в качестве преподавателя на кафедре государственного права и советского строительства ВПШ.

В 1957–1961 годах работал прокурором Татарской АССР. В 1959 году защитил диссертацию и стал кандидатом юридических наук. С 1966 года Жогин – доктор юридических наук. В 1961 году назначен заместителем Генерального прокурора СССР. Ему был присвоен классный чин государственного советника юстиции 1-го класса.

14 июля 1972 года освобожден от должности заместителя Генерального прокурора СССР, спустя три дня назначен заместителем директора Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности при Прокуратуре СССР. На этой должности оставался семь лет, руководил научно-исследовательской работой группы секторов, разрабатывавших проблемы прокурорского надзора, уголовного процесса, криминалистики и внедрения научных рекомендаций в практику, был ответственным редактором сборников

«Следственная практика» и «Научная информация по вопросам борьбы с преступностью». После выхода на пенсию работал профессором-консультантом института (1979–1981). Автор нескольких книг по вопросам уголовного законодательства, деятельности органов прокуратуры. Под его редакцией выходили многие научные труды.

Награжден тремя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета». В 1982 году стал почетным работником прокуратуры.

Умер 31 марта 2002 года в Москве.

Владимир Иванович Теребилов, по-доброму относившийся к Роману Андреевичу, вспоминал:

«Безусловно, умный, осторожный, дипломат до мозга костей, Руденко настойчиво стремился выглядеть демократом и, наверное, хотел быть таким. Однако жизнь, обстановка нередко требовали твердости и даже жестокости. Вот таким „жестоким демократом" он и был».

Действительно, в то время от руководителя любого ранга жизнь требовала жесткости, особенно в вопросах, которые не особенно-то вязались с установками партии и правительства, иногда шли с ними вразрез. Инакомыслие тогда, если сказать мягко, не поощрялось. А вернее, не допускалось.

В своих воспоминаниях В. И. Теребилов отмечал, что 1961–1964 годы, то есть последние четыре года «правления» Хрущева, были для юристов «не из легких». Своеобразный характер Первого секретаря сказывался и на судебной работе. Вначале была жесткая установка на прекращение уголовных дел с передачей виновных на поруки общественным организациям и трудовым коллективам даже за серьезные преступления, а потом, когда произошел всплеск преступности, была дана команда изменить судебную практику и, как образно выразился Хрущев, «свернуть хулиганов в бараний рог». За некоторые преступления в начале 60-х годов была восстановлена и смертная казнь. Причем применялась она иногда с грубыми нарушениями законов.

Громкое дело

Рокотов и Нейланд

Самыми характерными были беззакония, допущенные по двум нашумевшим делам: Рокотова и Нейланда.

Суть этих дел довольно проста. Рокотов и компания длительное время занимались валютными махинациями. В те годы любые противозаконные операции с валютными ценностями признавались преступными и карались длительными сроками лишения свободы. Изобличенные в совершенных преступлениях, Рокотов и его соучастники предстали перед судом, который и приговорил их к длительным срокам лишения свободы. Казалось бы, что на этом можно поставить точку.

Однако такой итог судебного заседания не устроил Хрущева. Наверное, по чьему-то наущению он приказал подготовить указ Президиума Верховного Совета СССР, который бы предусматривал за незаконные валютные операции в качестве меры наказания смертную казнь. Но потом началось непредвиденное. Указу решили придать обратную силу, то есть распространить на деяния, совершенные до его принятия. Именно по этим основаниям приговор суда в отношении Рокотова и других был отменен, и дело слушалось повторно. На этот раз судьи знали что делали и приговорили Рокотова к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение.

Второй случай оказался еще более вопиющим.

В 1964 году в Ленинграде Аркадий Нейланд, родившийся в 1949 году, из корыстных побуждений убил совершенно незнакомых ему людей – женщину и ее малолетнего сына. С помощью обмана он проник утром в квартиру потерпевших и расправился с ними, используя в качестве орудия топор. Картина преступления была жуткой. Уже через три месяца судья вынесла ему смертный приговор. А еще через четыре месяца Аркадий Нейланд был расстрелян. По закону за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах смертная казнь могла быть применена, но только в отношении совершеннолетнего подсудимого. А Нейланду тогда не было шестнадцати лет… Чтобы обойти закон, по указанию Хрущева Президиум Верховного Совета СССР принял указ, разрешавший, в порядке исключения, применение смертной казни к несовершеннолетнему.

До недавнего времени считалось, что как Генеральный прокурор Руденко при рассмотрении таких дел явно пасовал перед неудержимым напором Первого секретаря ЦК партии Хрущева.

Однако история хоть и с опозданием, но все же открывает некоторые свои тайны. И мы видим, что Руденко, не боясь, по крайней мере открыто, мог высказывать свою точку зрения. Как же на самом деле вел тогда себя Р. А. Руденко? Об этом стало известно только в 2007 году. Вот что рассказал мне сын Романа Андреевича, Сергей Руденко:

«В 1961 году состоялся серьезный разговор отца с моей старшей сестрой Галиной.

Отец сказал, что на состоявшемся заседании по делу валютчиков Рокотова и Файбышенко Хрущев потребовал применить к ним высшую меру наказания – расстрел. Это означало придание закону обратной силы. Отец в ответ заявил, что он с этим не согласен.

„А вы чью линию проводите, мою или чью-нибудь еще?“ – спросил Хрущев. „Я провожу линию, направленную на соблюдение социалистической законности", – ответил отец. „Вы свободны", – сказал Хрущев.

После этого с Хрущевым у отца долго не было никаких контактов, и он ожидал отставки в любой момент. И вот, одним из вечеров, после ужина он пригласил к себе в кабинет Галину и, все ей рассказав, попросил ее, чтобы она, когда я вырасту (а было мне тогда 10 лет), объяснила реальные причины его возможной отставки.

Однако все сложилось иначе. На проходящей спустя два или три месяца сессии Верховного Совета СССР Хрущев вдруг опять обратил внимание на отца, попросил его подняться и, ссылаясь на упомянутый случай, поставил его в пример всем присутствующим, как человека, принципиально отстаивающего свои взгляды».