Змеевы дочки - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Корсакова cтр.№ 50

– А моя мама? – Тема маминой смерти никогда не была в их семье табу, но Галке казалось, что говорить о таком бабушке больно, поэтому она не спрашивала больше того, о чем ей посчитали нужным рассказать.

– А для твоей мамы я попыталась выбрать другой путь. – Бабушка говорила твердым, спокойным голосом, но спокойствие это могло обмануть лишь чужаков. – Там страшно, на самом деле страшно.

– В Чернокаменске?

– В Чернокаменске, на озере, на острове. Для каждой из нас там уготовано свое испытание. Раньше мне казалось, что судьбу можно обхитрить, обойти стороной все капканы и ловушки, если просто вычеркнуть из жизни и из воспоминаний само это место, не рассказывать ничего дочери, не пускать, ограждать… – Бабушка замерла у окна, теперь Галка видела лишь ее напряженную спину, но не видела лица. – А она, моя девочка, металась в поисках своей судьбы, но не знала, где на самом деле ее нужно искать. Она искала не в том месте и не с теми людьми. Вместо того чтобы найти, она потерялась. Мы ее потеряли.

– Это был несчастный случай. – Галка встала, обняла бабушку за плечи.

Несчастный случай в геологоразведочной экспедиции, горная река, перевернувшаяся лодка, трое погибших, среди которых Галкины мама и папа.

– Это был другой путь, неправильный. Она просто не там искала. – Бабушка положила ладонь поверх Галкиной руки, погладила успокаивающе. Хотя в утешении сейчас больше нуждалась именно она. – Прости меня, детка, – сказала ласково.

– За что?

– За то, через что тебе придется пройти. Я не знаю, что это будет, но ты справишься.

– А вы?

– И мы тоже справимся. С дедом все будет хорошо.

– Особенные вещи, я понимаю. – Галка улыбнулась. Улыбка получилась сквозь слезы. Хорошо, что бабушка их не видит.

Дядька Кузьма с Глухоманью появились в Ленинграде спустя неделю. Через два дня Галка покинула отчий дом, а в Неве нашли тело девушки с Галкиными документами. Про девушку ей рассказал дядька Кузьма, когда они были уже на середине пути. Рассказывал сухо, без эмоций и жалости.

– Нашли в морге неопознанное тело. Два дня потратили с Глухоманью на то, чтобы найти подходящую девку.

– Для чего подходящую?.. – Галка еще не добралась до Чернокаменска, а судьба уже дохнула ей в лицо могильным холодом.

– Для нашего дела. – Дядька Кузьма говорил и сосредоточенно сворачивал самокрутку. – Чтобы сошла за тебя в случае чего. Чтобы графиню не таскали по допросам после твоего исчезновения. Все, нет тебя, умерла ты! Может, по недомыслию, а может, от несчастного случая.

В тот момент Галке показалось, что она и в самом деле умерла вместе с той несчастной незнакомой девочкой, которая так и осталась после своей смерти неопознанной, никем не оплаканной.

– О чем думаешь? – Дядька Кузьма уже закурил, и теперь его окутывало едкое табачное облако.

Галка не ответила, тогда ей казалось, что ему все равно, что ничего он не понимает. А он, наверное, понимал, потому что, уже почти докурив папиросу, сказал:

– Она неприкаянная была, никому не нужная, та девка. Зарыли бы ее в общей могиле, и все. А графиня, бабушка твоя, сделала для нее все честь по чести, по-человечески. Довольна ты теперь?

Она снова не ответила, но от слов дядьки Кузьмы на душе стало чуточку легче. Только вот страх, который сковал ее точно ледяным панцирем, никуда не делся. Был ли страх признаком того, что Галка выбрала верный путь? Тогда она об этом не знала, а вот сейчас больше не сомневалась ни на минуту. Бабушка оказалась права.

К тому моменту, как вернулись Мефодий с Аделаидой, все дела были переделаны, в доме царила сонная тишина. Дети, кроме Марка, находились в своей комнате, играли с вернувшейся к вечеру кошкой, Галка прибиралась на кухне, а дядька Кузьма тут же чинил поломанную лавку. Лицо его было мрачным и задумчивым, впрочем, другого Галке видеть не доводилось. Рядом крутился Марк. С появлением на острове дядьки Кузьмы он ходил за ним хвостиком, как умел, пытался быть полезным. Кузьма помощь его принимал, не хвалил, но и не гнал. Наверно, это был хороший знак.

Первым подъезжающих к дому Аделаиду с Мефодием увидел именно Марк.

– Приехали, – сказал обреченно.

– Поднимайся-ка ты наверх, парень, – буркнул дядька Кузьма, не отрываясь от своего занятия. – И ты, Галина, тоже ступай. Я тут сам.

Девушка отрицательно мотнула головой. Раз уж так вышло, что она теперь часть этого места, то нужно привыкать ко всему, не только к хорошему, но и к плохому. Дядька Кузьма возражать не стал, лишь глянул хмуро из-под густых бровей да ушел открывать дверь, в которую нетерпеливо, с силой ударили кулаком.

– Что так долго? – вместо приветствия спросила Аделаида, стряхивая снег прямо на пол. – Околеть можно, пока вас дождешься! – Она повела плечами, сбрасывая шубку в руки расторопному Мефодию.

– Сделал, что было велено? – Мефодий зыркнул сначала на Галку, потом на дядьку Кузьму.

– Сделал. А вы что так долго? Стемнело уже, волки по округе рыщут.

– Уже не рыщут, – вместо Мефодия ответила Аделаида. – Облава утром была. – Она потерла озябшие руки. – Говорят, волков положили много, больше двух десятков.

– Надо же. – В голосе дядьки Кузьмы послышалось что-то вроде разочарования. Наверное, охотничьей его натуре сделалось обидно, что облава обошлась без него. – Больше двух десятков!

– А волки порвали двух мужиков. – Мефодий аккуратно пристроил шубку на вешалку. – Насмерть. – Сказал и этак многозначительно глянул на Галку.

– Прекрати! – неожиданно резко оборвала его Аделаида и устало потерла виски. Выглядела она не просто уставшей, но не на шутку взволнованной. До такой степени, что даже не стала больше придираться ни к Галке, ни к дядьке Кузьме, только лишь велела, ни к кому конкретно не обращаясь: – Заварите мне чаю.

Из кухни она вышла стремительным шагом, оставляя на полу мокрые следы. В глубине дома хлопнула дверь кабинета.

– Чего стала? – спросил Мефодий и улыбнулся привычной своей гаденькой улыбкой. – Слышала, что хозяйка сказала? Завари чай да на заварке не экономь!

Сам он открыл запертый на ключ буфет, достал вазочку с медом, понюхал, но пробовать не стал. Не про его честь была эта вазочка. Пока Галка возилась с чайником, он оставался на кухне, пристально следил за каждым ее движением. Может, опасался, что она подсыплет Аделаиде в чай что-нибудь этакое? Или ему просто нравилось пугать девушку, выводить этим своим сальным взглядом из душевного равновесия? Все-таки как хорошо, что дядька Кузьма здесь, сидит на табурете в дальнем углу, чинит лавку, взгляда не поднимает, но все равно все видит, все подмечает.

– Эй, старик, – Мефодий притулился спиной к горячему печному боку и от тепла этого выглядел разомлевшим и расслабленным, – а пойди-ка лошадь распряги! Сам же сказал, волки!

– А хозяйка сказала, что всех волков перебили. – Дядька Кузьма зыркнул на него исподлобья.