Первое поражение Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 174

Сначала, 13 февраля, просьбу грузинского ЦК Ленин переадресовал Орджоникидзе. «Абсолютно необходимо, – писал Владимир Ильич, – чтобы на съезде Советов Грузии было принято решение об обязательном усилении Красной Армии Грузинской, и чтобы это решение было выполнено наделе. В крайнем случае, если крестьяне против /? – Ю.Ж./, надо провести решение в самой общей форме, признать необходимым «обязательно усилить Грузинскую Красную Армию, призвать все органы власти и все трудящиеся массы к работе над этим».

Я ограничиваюсь политической стороной дела: за невыполнение этого выгоним из партии безо всяких. Это политически необходимо, и Вы лично, и весь грузинский ЦК ответите перед всей партией за это».²⁷

А вслед за тем, видимо, сообразив, что у Орджоникидзе возможности для исполнения поручения ограничены, записку точно такого же содержания направил в Политбюро. Оно же, на заседании 25 февраля, проходившего в отсутствии Троцкого, не стало обсуждать внезапно возникший неподготовленный вопрос. Решило задачу предельно просто: «Согласиться с предложением тов. Ленина о необходимости усиления её /грузинской Красной Армии – Ю.Ж./ снабжения. Предложить военному ведомству совместно с Наркомфином и Наркомпродом установить для этого дополнительные средства». Но всё же, чтобы снять с себя ответственность за возможную ошибку завершили согласие важной оговоркой – «Передать на заключение тов. Троцкого».²⁸

Маловразумительное происшествие напрямую затронуло интересы и прерогативы Председателя РВСР. Человека, политически куда более сильного и значимого, нежели Чичерин. Не пожелавшего согласиться с принятым без него решением, касающимся непосредственно вооружённых сил. Тут же направившего в Политбюро протест, вынудив тем его членов поспешно отменить собственное решение. Уже на следующем заседании. 27 февраля, было поручено «тов. Сталину переговорить с тов. Троцким»,²⁹ который всё ещё находился вне Москвы.

8 марта Сталин и Троцкий сообща поступили так, как следовало то сделать Политбюро сразу же, по поступлении записки Ленина. Получив одобрение высшей партийной инстанции, направили в Грузию Чрезвычайную инспекцию во главе с начальником Политического управления РВСР Л.П. Серебряковым – для проверки на месте истинного положения грузинской бригады.

Здесь необходимо оговориться. Вполне возможно, члены грузинского ЦК на самом деле искренне хотели помочь красноармейцам своей национальной бригады. Только потому и захотели вывести её из подчинения ОКА, полагая, что «пищевым и денежным довольствием» Тифлис сможет обеспечить их гораздо лучше, нежели РВСР. Но нельзя исключить и иного. Подняли они военный вопрос в отместку Троцкому, добившемуся 30 января от Политбюро требования к пропагандистским органам «ускорить бешеную атаку на меньшевиков Грузии».³⁰

Позднее, в книге «Моя жизнь», изданной в 1930 году в Берлине, Лев Давидович без зазрения совести исказил события. Писал, передавая свои слова, сказанные Каменеву: «Я хочу радикального изменения национальной политики, прекращения репрессий против грузинских противников Сталина».³¹

В свою очередь, обращение грузинского ЦК через его голову непосредственно к Ленину, вполне могло вызвать у Троцкого желание отплатить. Любым способом скомпрометировать Тифлис. А такая возможность представилась ему очень скоро. В первых числах апреля в Берлине, на конференции трёх Интернационалов – Второго Социалистического, Двухсполовинного Венского и Третьего – глава делегации Коминтерна Радек и его заместитель Бухарин позволили себе выразить мнение о положении в Грузии, противоречащее позиции ЦК РКП. Они поддержали социал-демократов (в том числе и грузинских) в том, что Грузия захвачена и оккупирована Красной Армией против воли её населения.

Узнав о том, Троцкий поспешил направить в Политбюро записку. «Вопрос о Грузии, – писал он 9 апреля, – вошёл в официальную декларацию трёх Интернационалов. Таким образом, подтверждается целиком, что по этому вопросу (наряду с процессом эсеров) предстоит ещё бой в международном масштабе… Лозунг манифестации и первомайского праздника на Кавказе должен быть: «Империалисты протягивают свои руки к Кавказу». «Международные социал-демократы пролегают им путь». «Трудящиеся Кавказа и красноармейцы, берегите Кавказ!»»

Не ограничившись столь простым (лозунгами), Троцкий продолжал: «Нужно попытаться провести в этом духе кампанию по всей Грузии. Нужно, чтобы в губерниях, уездах, сёлах выносимые резолюции, поддерживающие воззвание последнего съезда Советов /Грузии, состоявшегося 25 февраля – 3 марта 1922 года, принявшего обращение к Красной Армии с просьбой не уходить из республики – Ю.Ж./, клеймили новое покушение на Грузию со стороны меньшевиков и империалистов. Руководство проведением этой кампании нужно возложить на т. Орджоникидзе».³²

Для Председателя РВСР война (Гражданская война в Грузии, пусть и идеологическая) всё ещё продолжалась. И бороться приходилось не только со старым врагом – меньшевиками, но и теми, кто вольно или невольно проводит их линию – и с частью членов ЦК КПГ, и с Радеком, Бухариным.

А что же Политбюро? Как оно оценило странный, фактически, предательский поступок Радека и Бухарина? Его решение, основанное на записке Троцкого, оказалось предельно лаконичным, но без каких-либо соответствующих «оргвыводов», «предания партийному суду». «Ввиду ошибочности обязательств, – указывалось в нём, – взятых Бухариным и Радеком относительно Грузии, требуем особой решительности и непримиримости в этом вопросе»³³. Только и всего…

На инспектирование грузинской бригады у Серебрякова почему-то ушло три месяца. Правда, включая нелёгкий путь по почти недействующей железной дороге от Москвы через Баку в Тифлис. Однако о результатах доложил не он, а командование ОКА.

«Передаём, – информировали они 10 июня Москву шифро-телеграммой о новых требованиях теперь уже наркомвоенмора Грузии Джекия, – наше мнение по поводу ходатайства, возбуждённого ЦК, о выделении из состава ОКА грузинских частей. Просим срочного разрешения выдвинутых вопросов.

Народный комиссар по военным и морским делам ССР Грузии тов. Джекия возбуждает вопрос о передаче груз бригады в его подчинение во всех отношениях, с оставлением армии – лишь в оперативном и инспекционном отношениях.

Такое положение существовало до подписания 8 декабря 1921 года соглашения между правительством РСФСР и правительством Закавказской (Грузинской – Ю.Ж.) СС Республики по военным вопросам и было признано ненормальным, так как перед командованием армии не было ответственного за состояние бригады органа. Со времени перехода бригады в полное подчинение РВС армии значительная часть наболевших вопросов постепенно изжита, снабжение и продовольствие наладились, и можно считать, что состояние бригады ничуть не хуже остальных частей армии, тогда как в 1921 году войска Грузии были поставлены в тяжёлые условия.

В бригаде некомплект только в 17 %. Ввиду этого РВС армии считает просьбу народного комиссара по военным и морским делам ССРГ необоснованной, и передачу бригады в полное его подчинение во всех отношениях, кроме оперативного и инспекционного, нецелесообразной. Если же ЦК КПГ находит такое предложение необходимым и принимает на себя ответственность за поддержание и снабжение бригады, РВС армии настаивать на своём мнении не будет, но принуждено довести об этом до сведения ЦК РКП и РВСР и снять с себя ответственность, ибо такая мера поведёт к разложению грузинских войск, причём при таком разрешении вопроса необходим коренной пересмотр указанного выше соглашения».