И дам вам сердце новое - читать онлайн книгу. Автор: Александра Миронова cтр.№ 57

— Лева очень к вам привязался, вы помогаете ему держаться, — Женя легко соврала. На этот раз во благо.

— Правда? — Потоцкая просияла.

— Правда, — кивнула Женя. — Расскажите, как вы стали певицей?

Им обеим нужно было отвлечься. Дива с огромным удовольствием нырнула в воспоминания, живая иллюстрация к принципу «говорите с человеком о нем самом, и он будет слушать вас часами». Женя внимала с интересом, Потоцкая оказалась отличной рассказчицей, она входила в образы, изображая коллег, начальство, поклонников, и моментами Женя не могла удержаться от смеха. Она уже и не помнила, когда она в последний раз искренне смеялась. Десять минут спустя она попала под обаяние звезды, которому решительно невозможно было противиться. Время от времени она кидала взгляд на дверь, одновременно и остерегаясь, и желая, чтобы появился Вадим.

— Вадим сказал, что будет сегодня разрабатывать план операции Левы со своим соучеником, — словно прочитала ее мысли София. — Вы знаете, он просто гений!

— Артемий?

— Нет, Вадим. Он такие уникальные операции проводил, у него даже две премии есть за достижения в медицине.

Женя молча кивнула. Сейчас главное не перебивать.

— Так жаль, что он больше не оперирует детей. Его сравнивали с Амосовым, прочили большое будущее.

— Я бы хотела, чтобы он оперировал Леву, — призналась Женя. Артемий мог быть мировым светилом, но Вадим единственный, кому она могла бы доверить жизнь своего сына.

— Ну что вы, он не будет. Мальчик ему слишком дорог. Он уже один раз…

Она осеклась. Повисла пауза, обе знали, что пожилая женщина хотела сказать.

— А Левушка очень на него похож, очень. Может, поэтому я так, — в глазах Потоцкой показались слезы, и она потянулась к сумочке, достала кружевной платочек (ни дать ни взять королева!) и промокнула глаза.

Женщины выпили по второй чашке кофе и молча вернулись в палату. Затем София читала, а Женя, свернувшись клубочком, слушала вместе с Левой. София была превосходным чтецом, она вживалась в образы и иногда даже исполняла песни. Женя и Лева смеялись. Затем они играли с мальчиком, помогли собрать ему космический корабль из лего (здесь, увы, София оказалась бессильна, и Женя с Левой снова смеялись из-за ее неспособности подобрать подходящие детали). Постоянно забегали медсестры, брали анализы, измеряли температуру.

В обед Леву покормили в последний раз перед операцией, и Женя из солидарности с ним сказала, что тоже ничего не будет есть. Вечером она попыталась отправить Софию домой. Удалось ей это с третьей попытки. Та пообещала быть в клинике к семи часам, чтобы «поддержать Женечку». Та не возражала. Поддержка ей не требовалась, но кто-то должен был отвлечь ее от дурных мыслей во время операции.

Лева уснул после девяти, в обнимку с космическим кораблем. Женя поправила одеяло. Отчаянно хотелось курить и пить, но вместо этого она опустилась на колени возле кровати и неуверенно начала.

Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

В первый раз слова дались тяжело, она вспоминала их на ощупь, гнала от себя прочь мысли, что тогда, почти десять лет тому назад, она стояла на коленях и просила жизни и исцеления для другого человека, но Господь не услышал.

Все изменилось, в этот раз все будет по-другому, — парировала самой себе Женя. Она изо всех сил пыталась сдержать поток мыслей, которые могли бы разозлить Господа. И повторяла слова молитвы, как мантру. Восьмой раз, семнадцатый, двадцать четвертый. На двадцать пятом она так и отключилась, на коленях, возле кровати, положив голову на руку Левы.

Во сне ей снилось, что ночью в палату пришел Вадим, взял ее на руки и куда-то перенес. Кажется, это был его кабинет, но она с трудом понимала. Ей было невыносимо жарко, она металась, кто-то сделал ей укол, затем заботливо прикрыл одеялом, и наконец-то, когда на улице уже стало светать, она погрузилась в тяжелый тягучий сон без сновидений.

Проснулась резко, подскочила и огляделась вокруг — кажется, ей это не снилось, Вадим действительно перенес ее в свой кабинет. Она попыталась резко встать, закружилась голова, и она рухнула на диван. Чувствовала она себя ужасно плохо. Болела рука. Женя посмотрела на сгиб локтя — там стоял катетер. Неужели она не проснулась, когда ей его ставили? Как такое может быть?

Женя попыталась найти свой мобильный телефон — но сумки с вещами нигде не было. Она постаралась дойти до двери, ее шатало, она пыталась не отходить далеко от стены, чтобы не рухнуть на пол. Женя открыла дверь в приемную, и взгляд сразу же упал на часы на стене. 8.00! Операция началась час тому назад! Почему ее не разбудили? Женя почувствовала, что сейчас ее стошнит, она закрыла рот руками. Дверь отворилась, и вошла Нина, держа тарелку со свежей выпечкой.

— Евгения! Вы проснулись? Пройдемте со мной, я отведу вас. Вам подготовили ВИП-палату, Вадим Владимирович распорядился.

Рвотный позыв немного отступил.

— Мне? Зачем?

— Вам ночью плохо стало, температура поднялась выше тридцати девяти. Все палаты были заняты, вас принесли сюда. А сейчас пациент выписался, я вас переведу.

— Не надо меня никуда переводить, где Лева? Где Вадим?

— Вадим Владимирович занят, а Лева уже на операции, пожалуйста, вы не волнуйтесь. Пойдемте, я проведу вас в палату, — секретарь попробовала подхватить Женю под локоть, но та дернулась, словно от удара током.

— Где операционная?

— Вам нельзя…

— Я не спрашиваю, можно мне или нельзя, — не повышая голоса, прервала ее Женя, — я спрашиваю, где операционная.

Секретарь на какой-то момент задержала взгляд на девушке и поняла, что в палату ее отвести не удастся.

— На третьем этаже операционный блок.

Женя рванула дверь на себя. Ее знобило, но лицо было мокрым от пота. Похоже, температура и правда высоко поднялась, но сейчас это не имело значения.

Лифт оказался занят, и она побежала к служебной лестнице. Дыхания не хватало, ей пришлось придерживаться за стенки, преодолевая лестничные марши, по своей сложности больше напоминавшие склоны Эвереста, которые она пробовала покорить в Непале.

Серая лестница, над входом на третий этаж мигает лампочка. Женя потянула дверь на себя и очутилась в операционном блоке — все выкрашено в светло-зеленый цвет. Женя пошла вдоль коридора, пытаясь угадать, за какой из этих дверей оперируют ее сына. Она заглядывала в круглые окошки, похожие на иллюминаторы, но сквозь них были видны лишь предбанники, вход в операционный театр закрывала непрозрачная занавеска.

Женя металась, как рыба в аквариуме, ловя воздух ртом, которого катастрофически не хватало. В операционном блоке стояла идеальная тишина, Женя не могла определить, в какой из операционных ее мальчик. Она тихонько сползла на пол и села, упершись коленями в подбородок. Кровь стучала в висках, голова была словно раскаленный чугунный котел с варевом, где тяжело шкворчали и ворочались мысли. Они сплавлялись в единое месиво, тяжело было различить, где какая. Перед глазами зеленые стены превращались в единое полотнище, накрывавшее с головой, укутывавшее, превращающее в кокон, из которого никогда не вылупится бабочка.