— Ну что ты, конечно нет, я просто офигенно кайфую, когда мне пуля голень перебивает, — процедила Няша и начала по новой перематывать узлы бинта, фиксировавшего наспех наложенную шину, устроенную из пары веток.
— Тебе к врачу записаться, что ли, нога совсем плохая, — продолжил тему Рокки.
— Забудь уже про врачей, тут вместо них знахари.
— Значит, тебе нужен знахарь.
— Если я правильно помню географию, из этой дыры до ближайшего приличного стаба километров триста. Плюс-минус, конечно, но намного ошибиться я не могла.
— О каком стабе ты все время говоришь?
— Не все кластеры перезагружаются, есть разные. Стабильные вообще никогда не грузятся или грузятся очень медленно, на некоторых из них у нас стоят поселения. В приличных почти всегда знахарь найдется, а в самых приличных держат что-то вроде настоящих больниц. Но мне такие радости не светят, надо ждать, когда само пройдет.
Рокки покачал головой:
— Малышка, не хочу тебя огорчать…
— Еще раз назовешь малышкой, я тебе обе ноги переломаю, — поджав губы, беззлобно, но как-то очень уж убедительно пригрозила Няша.
— Ну надо же, какие строгости. Стервочка неблагодарная, я ее тащу, а она мне угрожает.
— Можешь бросить, я не напрашивалась.
— Ага, так и сделаю, если и дальше будешь плохо себя вести. И я хочу сказать, что само такое не пройдет. У тебя в ноге дыра, набитая осколками костей. Твоих костей. Я перевязывал, я видел. Это очень хреновое дело.
— А почему неблагодарная? — чуть ли не с обидой уточнила Няша.
— Как это почему? Я же тебя тащу, я тебя от вертолета мужественно спас, а ты мне ноги ломать угрожаешь. Вот кто ты после этого?
— Не надо со мной фамильярничать, и ничего твоим ногам не будет. И давай еще раз о вертолете: что и как ты тогда делал?
— Да говорю же — ничего. Просто взял винтовку и по-быстрому отстрелялся.
— А почему по-быстрому?
— Не, ну а чего тянуть?
— Обычно люди целятся, а не пулю за пулей высаживают.
— Няш, я же торопился, ведь подлети он поближе, и хана мне. Тебе, кстати, тоже.
— Рокки, я все прекрасно видела. Ты стрелял как сумасшедший, чуть ли не со скоростью автомата винтовка работала. И пуля за пулей уходили в стекло точно напротив груди и головы. Стрелять ты начал, когда до вертолета было метров под двести, закончил, когда около сотни оставалось. Ни одного промаха и почти не целясь. Так не бывает, никто так не стреляет.
— А как ты смогла рассмотреть, куда пули попадают? — заинтересовался Рокки.
— Я прокачана, а не инвалид вроде тебя, у меня организм лучше работает, в том числе и со зрением повезло. Ты сам-то понимаешь, что такой меткости не может быть?
— Ну, у меня же компенсация за мои страдания, ты это сама говорила. Вспомни бумажку с названием стрелкового клуба.
— Рокки, компенсация такой не бывает, она — что-то вроде прибавки, почти пустяк вроде моей растяжки с акробатикой. А у тебя тот еще талант, ты сбил вертолет, расскажи кому, как это было, мне никто не поверит. Кстати, сколько у тебя меткости?
— Что?
— Блин, как же не хочется тебя придурком называть, но куда деваться, если так оно и есть?! Меткость до какого уровня прокачана?! Сколько на ней?! Что непонятного в моем вопросе?!
— Спокойнее, тебе нельзя волноваться.
— Вот и не раздражай меня. Так сколько?
— Пятерка и еще тридцать две единицы набранных висит. Я так понимаю, их должно шестьдесят стать, чтобы до шести поднялась.
— Пятерка — это вообще ничего не значит. У меня она двадцать шесть, это прилично, но я бы и близко такое устроить не смогла. С тобой что-то не так.
— Верно, — кивнул Рокки и указал на свое колено: — Вот моя проблема. Точнее — наша. С ним все не так.
— Совсем плохо?
— Пока ковыляю, но это на адреналине, я его сегодня полные штаны навалил, с запасом. — Рокки, не оборачиваясь, указал большим пальцем за спину, в направлении дымного столба, поднимавшегося от места схватки. — Как только сойдет эта накачка, начну хромать сильнее и сильнее. Я даже сам по себе плохо хожу, а с таким грузом быстро развалюсь.
— Ну так избавься от груза, — окаменев лицом, заявила Няша.
— Будешь говорить глупости, начну называть малышкой. — На нехорошее предложение Рокки ответил без насмешки.
— Ага, вперед, только не забудь о своих ногах, ведь их ждут переломы в нескольких местах.
— Да мне без разницы, все равно вот-вот — и я уже не ходок. Давай, Няшка, думай головой, сам я в ваших делах не ориентируюсь, но понятно, что расклады у нас хреновые.
Кивнув, девушка сказала:
— Да, ты прав, подумать надо. Давай живца выпьем, у меня шкала чуточку опустилась. Такое бывает, стрессы и травмы ее быстро понижают. Ну чего ты так на меня уставился?
— Походу, бутылка в машине осталась.
— В машине?! — Няша чуть не подпрыгнула из положения сидя.
— Ну да, в машине. Не дергайся.
— Я дергаюсь, потому что машина сгорела… — сбавив тон, притихшим, почти мертвым голосом пояснила девушка.
— Ну да, есть такое дело.
— Как чудесно… Рокки, вот теперь у нас точно есть проблемы.
— От города всего ничего отъехать успели, за пару часов могу туда-сюда сгонять.
— Зачем?
— Бухло найду.
— Думаешь, пьянка — хорошая идея?
— Ты же вроде не пьешь, а мне в одно рыло какой интерес заливаться, если я не алкаш? Чисто на живец принести.
— Забудь. С твоей ногой тебе быстро в город не сбегать, да и смысла нет, потому что самое главное в живце — спораны.
— А у тебя что — не осталось?
— Я же тебе не склад и не силачка. В смысле с силой все очень плохо, сам по мне видишь. С собой могу вообще чуть-чуть брать, граммы, и все. Только и хватило на споран да на кристалл.
— А в том ящике?
— Спораны туда не отправишь, любые трофеи из зараженных только с собой можно забирать, и даже самый сильный вряд ли больше десятка утащит, на это есть какие-то ограничения. В общем, мы остались без живца, а он и тебе нужен, и мне. Нам много живца нужно, мы же оба покалеченные, без него можешь забыть о регенерации.
— Все так плохо?
— Даже хуже, чем ты думаешь. Но есть и хороший момент — шкалы мы успели залить доверху, снижаться до нехорошего значения они теперь будут около суток. За этот срок нам надо найти убежище, еду, воду и спораны. Со всем этим мы сможем отсидеться несколько дней, твоя нога точно в норму придет, и на своей кое-как хромать смогу.