Путник, зашедший переночевать - читать онлайн книгу. Автор: Шмуэль Агнон cтр.№ 77

Улица была пуста, а мое сердце все еще было переполнено. Мне хотелось с кем-нибудь побеседовать по душам, но не было рядом близкой души. Только тень моя тянулась за мною. Выше и крупнее меня была эта тень, но я не обращал на нее никакого внимания, словно ее и не было. Мне вдруг пришло в голову заглянуть в общину Гордония — во-первых, чтобы выполнить давнее обещание: ведь в тот день, когда я пришел туда в поисках старого слесаря, просить его сделать мне новый ключ, я обещал этим нашим шибушским друзьям зайти к ним снова, а во-вторых, мне хотелось побыть в обществе друзей-евреев.

Но когда я подошел к дому общины, я не сразу нашел вход. А когда нашел вход, не нашел ступенек, чтобы к нему подняться. Через несколько дней мне рассказали, что сионисты-ревизионисты ^[204] утащили ступеньки сионистов Гордонии и бросили их в реку.

Я обошел дом со всех четырех сторон, посмотрел в окна, из которых пробивался тусклый свет, и повторил про себя несколько еврейских имен в надежде, что какое-нибудь из них вспомнится мне как имя члена Гордонии и тогда я смогу позвать этого человека, он выйдет и проведет меня внутрь. Но между нами говоря, даже если бы я выкрикнул все еврейские имена, упомянутые в книгах Торы, пророков и в Писаниях, это бы мне не помогло, потому что эти ребята в основном называли друг друга всякими вымышленными именами вроде Куба, Лунчи, Генрик или Янек.

Я глянул на свою тень, которая медленно поползла вверх, потом вернулась и разостлалась передо мной на земле. Если бы ей был дан рот, чтобы говорить, она, наверно, сказала бы сейчас: «И ты устал, и я устала».

Я снял шляпу и отер пот со лба. Тень послушно повторила мое движение. Если бы у нее был рот, чтобы говорить, она, наверно, сказала бы: «С тобою вместе я в беде».

Я достал оба моих ключа — от гостиницы и от Дома учения — и постучал ими друг о друга, чтобы немного заглушить уныние. Что сказать и что добавить? Мне казалось, будто я пытаюсь подбодрить себя песней, когда на сердце у меня тяжело.

Я сказал себе: «А не пойти ли тебе отсюда прочь?»

«Куда?»

«А в любое место, куда захочешь».

И поскольку я никакого такого места не мог придумать, то решил вернуться в гостиницу.

Внезапно на мою тень легла другая, и я увидел, что за мной вдет какая-то девушка. Я пожалел, что ушел с того места, где стоял. Если бы я оставался там, эта девушка, возможно, показала бы мне, как войти в дом Гордонии, и я теперь был бы среди людей, а не среди теней и, быть может, вел бы более интересный разговор.

Девушка поравнялась со мной и поздоровалась, я тоже поздоровался и спросил, что делает госпожа в такой поздний час на улице. Но Ариэла — ибо это была она — ответила в своем духе: «Во-первых, час совсем не поздний. А во-вторых, каждый, кто возвращается домой, обязательно должен идти по улице». Я сказал: «Ну, коли так, то нам по дороге». Она заметила: «Если двое встречаются на дороге, это еще не значит, что им по дороге». Я спросил: «Разве вы не идете домой?» Она кивнула: «Да, я иду к себе домой». Я сказал: «Ну вот, я же сказал, что у нас одна дорога. Ведь я тоже иду к себе домой, а моя гостиница и ваш дом находятся рядом». Она ответила: «Если господин имеет в виду географическую сторону вопроса, то он близок к истине. Но кроме географической, у данного вопроса есть и другие стороны, между которыми близости нет».

Я надел шляпу и вздохнул: «Отец Небесный, как человеку знать, что далеко, а что близко!»

Ариэла сказала: «Что значит — как человеку знать? Очень просто: то, что близко, — близко, а то, что далеко, — далеко».

Я шутливо произнес: «И все это госпожа узнала из географии?» Она ответила: «Во-первых, каждый образованный человек сам это знает. А во-вторых, каждый, кто учил географию, не сомневается ни в одном из этих утверждений». Я сказал: «И каждый, и каждая, география — она андрогин». Она с испугом посмотрела на меня, потом сняла очки, тщательно протерла их, вернула на место и спросила: «На основании чего вы так говорите? С точки зрения науки грамматики этому нет никаких подтверждений». Я поклонился и сказал: «Я не из гордецов и потому не утверждаю, будто всему, что я говорю, есть подтверждение в грамматике. А кстати, как поживает ваш маленький братец?» Она возразила: «Почему вы называете его маленьким? Если по возрасту, то он совсем не маленький, а если по уму, то он и тут старше многих, которые изображают из себя больших».

Я склонил голову: «Мы пришли, госпожа моя, вот ваш дом. И если бы я не опасался, что вы сочтете меня за чудотворца, то осмелился бы сказать, что предвижу вашу следующую фразу». Она отрезала: «Во-первых, я не верю в чудеса. А во-вторых, ни один человек не знает, что на сердце у другого».

Я повторил: «Смотрите, госпожа, этот человек, который сейчас стоит перед вами, знает, что в вашем сердце, и знает, что госпожа хочет ему сказать». Она ответила: «Боюсь, как бы этот человек не ошибся».

«Если так, то я скажу вам: вы хотите войти к себе в дом и сказать ему „прощайте“».

Ариэла усмехнулась: «Вот вы и ошиблись. У меня на языке было всего-навсего „до свидания“».

Увы, я действительно ошибся. Я забыл, что есть еще и такое слово.

Ариэла повернулась и вошла в свой дом, а я подошел к двери своей гостиницы. Вставил ключ в замок, но замок не открылся.

На звук вышла Крулька со свечой в руке: «Господин разучился открывать?» Я сказал: «Меня самого это удивляет». Но тут она увидела ключ в моих руках и улыбнулась: «Этот ключ не от нашей гостиницы». Я глянул — это действительно был ключ от Дома учения. Я спутал его с ключом от гостиницы.

Последняя святая суббота прошла не так, как все прочие. Когда Святой, благословен будь Он, хочет помучить Своих созданий, Он делает тяжелой их субботу.

После разделительной молитвы я зашел к Даниэлю Баху расплатиться за дрова. А перед тем как зайти, собрал все оставшиеся у меня конфеты. Я дал их Рафаэлю, больному ребенку Баха, и тот уложил их перед собой в форме сердца, а потом — в виде щита Давида. Затем взял одну конфету, дал матери, потом отцу, потом сестре. А под конец взял две и протянул мне.

Мать спросила его: «Почему ты не дал господину сразу же вместе с нами?»

Он ответил: «Не знаю».

Мать удивилась: «Как это ты не знаешь, сыночек? Я уверена, что ты знаешь».

Мальчик сказал: «Сначала я не знал, а теперь знаю».

«Тогда объясни и нам, сынок», — попросила мать.

Он объяснил: «Вначале я думал, что раз все конфеты его, то зачем ему давать».

«А что ты подумал потом, когда дал ему?»

«Потом я подумал, что он, может быть, не оставил себе ничего, и поэтому дал ему».