Река без берегов. Часть 2. Свидетельство Густава Аниаса Хорна. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ханс Хенни Янн cтр.№ 82

Я шевельнулся, откашлялся. Рабочие наконец подняли на меня глаза. Мы обменялись приветствиями.

Один сказал:

— Мы с этим справляемся потихоньку.

Другой промолчал. Он, наверное, думал о воде, которую здесь бесполезно искать. — Я вернулся домой. Уныние не отступало от меня. Я испытывал жгучее желание открыть свое сердце Аяксу и хотел, чтобы он открыл мне свое… тогда я мог бы ему довериться.

Я опять принялся работать. Я отодвинул от себя тени… это мне удалось… они еще не утратили подвижности. Я стал играть на рояле. — —

Тишина в доме, это веяние прошедшего времени, это еще большее одиночество — без присутствия рядом другого человека — пульсирует, словно яд, в моих венах. Мои представления как бы обратились в бегство к отдаленным возможностям. Все, что было мне привычно вчера, разрушено, и потому давно знакомое отваживается выступить на первый план. Эта тревога, когда ты один в доме, это изобилие сомнений и мук! Картины, которые снова и снова возвращаются… Аякс — поскольку он удалился, уехал за покупками — уже не выглядит так, как сегодня утром: преображенным всплывает он к поверхности моего сознания. Он опять принимает облик мумии и отягощает мою симпатию к нему подозрением, что он знает мою тайну, что я уже разоблачен, что он действует как исполнитель некоей воли, настроенной по отношению ко мне враждебно. Я вижу золото на его ресницах. Я вижу коричневый гроб Тутайна, из которого он поднялся. Я желаю себе, чтобы он скорее вернулся: хочу, чтобы его присутствие разрушило это прошлое. Однако охватившее меня возбуждение не просто нагнетает страх, оно еще и плодотворно. Перо в моей руке поспешно заполняет один лист нотной бумаги за другим. Мгновения, когда я пытаюсь заглянуть в исполненное опасностей будущее, мимолетны; они подстегивают мое сердце, темное ощущение головокружения ложится, словно чья-то ладонь, мне на глаза; но напитавшийся кровью мозг усердно строит нереальные миры звуков. Тишина гудит мне в уши; отрешившиеся от предметов глаза видят краски гармоний; вкус тембров разных инструментов тает у меня на языке. Опять этот страх, связанный с творчеством, этот колокольный звон, долетающий сюда от врат смерти ^{187} …

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Полчаса назад мне пришлось прекратить работу. Изнеможение слишком ясно заявило о себе. Новое беспокойство, сейчас мною завладевшее, предвещает скорое возвращение Аякса. Его присутствие ограничит для меня возможность продолжения вышеизложенных размышлений: как живая плоть он будет выглядеть гораздо определеннее, чем во всех моих мыслях о нем…

Только что на гребне холма появилась коляска. Две лошади, два седока. Мой сосед и Аякс.

* * *

Они достали из коляски пакеты и коробки. Стену Кьярвалу тоже пришлось зайти в дом, в гостиную. Аякс откупорил бутылку шнапса и налил ему, один за другим, два или три стакана. Потом вложил в его руку талер.

— Похолодало, — сказал Аякс. — Внутренний обогрев пойдет вам на пользу. Будет дождь: еще до полуночи начнет моросить. Все небо как какая-то каша.

— Спасибо, — поблагодарил Стен.

Самоуверенность Аякса, казалось, возросла, потому что его прогноз погоды оправдывался. Аякс даже отважился на высказывание:

— Мы целую неделю не увидим ни солнца, ни луны.

— Свекла от дождя будет только лучше расти, — невозмутимо заметил Стен Кьярвал.

— Подкрепиться никому не вредно, — подбодрил Аякс себя самого и налил по стакану себе и мне.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Стен Кьярвал. — Лошади заждались.

Он позволил талеру соскользнуть с ладони в карман куртки. И ушел, еще раз нас поблагодарив.

— Ты закончил сонату? — спросил Аякс.

— Да.

— Вплоть до последней тютельки?

Я кивнул.

— Тогда мы устроим праздник завтра, — сказал он решительно. — Я разведу огонь в печи, — продолжил после паузы, — иначе в комнатах будет неуютно, из-за холода и сырости.

— Ты, похоже, рад такой возможности, — сказал я, потому что широкий отблеск удовлетворенности лег на его лицо.

— Мы сможем насладиться пребыванием дома, как если бы уже наступила зима, — ответил он. После чего направился в кухню, чтобы распаковать купленные продукты и убрать их в кладовку. Мне он не разрешил помогать: я должен был, как ребенок перед раздачей рождественских подарков, оставаться в гостиной.

Вскоре стемнело. Тучи делались все более мрачными по мере приближения ночи. Тихо запел ветер. Первые капли надвигающегося дождя ударили по окнам и увлажнили стекла слезами. Я мог бы снова сесть за письменный стол и начать работать. В доме было так тихо, как если бы Аякс еще не вернулся. Но я только смотрел, не отрываясь, в одерживающую верх черноту. Я чувствовал, что мой мозг устал. Даже память притупилась; все, что она мне выдавала из прошлого, ограничивалось иллюминатором моей каюты на борту «Лаис»: когда этот иллюминатор во время бури оказался ниже уровня воды и его погасила зеленая ночь ^{188} .

Мои глаза уже совсем ослепли, когда Аякс вошел в комнату со свечой. (Я мог бы подумать, что это качающаяся свеча в кардановом подвесе ^{189} .)

— Я принес бутерброды, свежезаваренный кофе и холодный пунш, — сказал он. — Боюсь, ты весь день просидел голодным.

Я не ответил. Только прищурил глаза, чтобы они привыкли к свету. Горячий кофе взбодрил меня. Бутерброды понравились. Пунш, со сладким привкусом арака, приглушил осознанные и неосознанные порывы. Мы услышали, как зарядил ливневый дождь.

Аякс сказал:

— Я хотел бы взять с тебя обещание: ты должен предоставить мне завтрашний день, без всяких ограничений. За все, что случится завтра, отвечаю я. Ты не должен ни во что вмешиваться, только принимать. Мне доставит радость, если я смогу тебя удивить.

— Я готов всецело приспособиться к твоим желаниям, — ответил я.

— Никогда не знаешь заранее, когда другой человек вздумает проявить упрямство, — сказал он холодно. — Во всяком случае, у меня теперь есть твое обещание, а бóльшего я сегодня все равно не добьюсь.

— Похоже, ты ввел меня в нешуточные расходы, — сказал я; и почувствовал укол любопытства, потому что увидел, как глаза Аякса внезапно помрачнели и одновременно оживились, словно вспыхнули темным огнем. Но я подавил в себе желание потребовать у него отчета.

— Не будем об этом, — оборвал он мою мысль. — Праздник на двоих — непростое дело. Можешь спросить у любящих, у которых он уже позади: брачная ночь в половине случаев терпит крушение.

Эта сентенция показалась мне странной, и я ответил не сразу. Но в конце концов все же решился сказать: